— Я вообще не понимаю, откуда у детей такая сила, — сказал Геррет, ковыряя ложкой нехитрый ужин. — Генасы начинают чувствовать стихию лет в десять, может, двенадцать. Если сильные, то пораньше на год или два. А тут…
Они разбили лагерь на открытой полянке без кустов и деревьев вокруг. Просто посреди чистого поля. Рядом не было даже ручья. По пути им встретился один, Ирма собрала из него побольше воды, которая теперь подтаивала огромной ледяной глыбой чуть в сторонке. От ручья они ушли на такое расстояние, где девушка уже не чувствовала никаких потоков. Но, как подозревал Фаргрен, это не очень поможет, если они опять встретят полукровок.
Идти старались быстро и двигаться больше ночью, чем днём, останавливаясь, только когда поднималось солнце. Спали до полудня, а потом вновь шли до самого рассвета. Если бы не Мильхэ, они бы не выдержали такой марш, смалывавший ноги в прах. Но она делала что-то, отчего усталость отступала. Как тогда в Дубках. В итоге за три дня им удалось пройти путь, который должен был занять не меньше пяти дней.
А завтра предстояло подниматься в горы.
— Для подобного уровня надо учиться года три, если не четыре… — продолжал Геррет. — И откуда такая мощь? На полноценное развитие уходит десять-пятнадцать лет постоянных тренировок, и большинство генасов не становятся настолько сильными! Это противоречит всему мне известному, — сказал он, покосившись на Мильхэ. — Нам известному.
Геррет, наверное, хотел услышать и её мнение, но ледяная ведьма молчала. С того самого вечера она не проронила ни слова. Или обвинения Фаргрена, или её поступок, а точнее, и то и другое, пробили трещину внутри их маленькой компании. Не сказать, будто до этого они уже стали друзьями на всю жизнь. Но несколько неудачных попыток умереть и сотни убитых Тварей за спиной обернулись в крепкое приятельство.
Уже остыв, Фар понял: не стоило говорить вот так сразу то, что он сказал. Нет, виноватым себя он не считал. Но теперь выяснить у ледяной ведьмы хоть что-то было просто невозможно.
— И пятеро таких мощных генасов за раз, — подал голос Рейт. — Я не встречал настолько сильных ферагенов.
— Да вы даже не представляете, насколько он сильный! — горячился Геррет. — Пустил направленную волну землетрясения с большого расстояния! Из тех, кого я знаю, никто на такое не способен. Заставить землю дрожать дальше, чем на три-четыре роста вокруг себя, мало кто может. Как ты расколола волну этого ферагена? — спросил он у Мильхэ, но та молча ела, ни на кого не глядя. — А ещё я не понимаю, почему после землетрясения этот Шэквет очень слабо атаковал землёй. — Геррет снова покосился на ледяную ведьму, будто намекая: если произошло нечто странное, то это дело её рук.
— Иллигены тоже были мощные, — напомнил Лорин. — Ирма еле смогла удержать ребёнка.
— Вот именно. А Ирма сильнее меня, — неожиданно для всех признался Геррет.
В ответ на это Рейт или Лорин должны бы по обыкновению отпустить колкость, но почему-то промолчали.
Фар посмотрел на Мильхэ.
Странно, но они до сих пор шли вместе. В то утро, после так не вовремя сказанных слов, ледяная ведьма молча открыла свой мешок, вытащила хранившееся у неё снаряжение заказчика и две пирамидки, положила всё это на землю и пошла. На север. Она не собиралась возвращаться.
Все переглянулись и… Отправились следом.
Фаргрен — потому что тоже не собирался возвращаться, близнецы и Геррет — потому что… а почему бы и нет. Ирме было просто некуда деваться. Распихав выложенные припасы и пирамидки по мешкам, они быстро нагнали Мильхэ.
А потом обнаружили, что та намеревается идти ещё и всю ночь. Ничего ледяная ведьма, конечно, не говорила, это уже потом троица безбашенных строила догадки, объяснявшие её поведение. Версия имелась только одна: уйти от возможной погони и быстрее дойти до дольмена. У Фаргрена был ещё вариант о завлечении их в ловушку, но он его не проговаривал. Потому что его и это не останавливало.
Время отдыха теперь приходилось делить на четверых: Ирму не ставили на часы по неопытности, а Мильхэ… А разве её можно оставлять на часах? Ей, понятное дело, уже не доверяли. Хотя Геррет пару раз язвил, что это ещё вопрос, кто кому не доверяет. Так или иначе, ледяная ведьма оставалась в отряде, и их совместное задание продолжалось, склеенное хотя бы контрактными обязательствами. И клей был так себе, мягко говоря.
Поев, Мильхэ достала одеяло, собираясь отдохнуть. На этом марш-броске ей приходилось хуже всех. Делать для себя то, что она делала, чтобы другие не чувствовали усталости, ведьма, кажется, не могла. И дополнительных часов сна из-за отсутствия дежурства ей явно не хватало для отдыха.
Фаргрен вдруг подумал, что эти три дня Мильхэ не гладила его. Неожиданно стало тоскливо. Он подошёл к ней и сел рядом.
— Можно поговорить?
— О чём? — прозвенели льдинки.
«Ледяная ведьма, — в очередной раз подумал Фаргрен. — Такая же как до Дубков».
— О том, что произошло.
— И что же произошло?
Фар вздохнул — разговоры по душам не его конёк.
— Послушай, я не знаю, как именно ты связана с этими генасами, но… Они-то точно причастны к тому, что здесь творится. Тысячи людей погибли, и…
— Тот полукровка сказал, они охотились на оборотней, — перебила его эльфийка. — Это тебя интересует?
— Да, — признал Фаргрен после недолгого молчания.
Она ткнула его носом в его же собственную душу. На тысячи погибших селян ему, если честно, плевать. Это правда. Важно лишь, что Ирма жива. Ещё он порадовался за кузнеца — тот был другом отца и хорошо относился к Ирме, даже в семью взять хотел. Но главное — котёнок уцелел. Всё остальное — неважно.
— Такой же чёрный волчище, — проледенила Мильхэ.
Почему она повторяет слова недруга, пришедшего им на помощь? Звуки отрезало — ледяная ведьма поставила круг тишины.
— И чего именно ты хочешь?
Фаргрен молчал, раздумывая, как ответить. Чего он хочет? Дойти до дольмена, это точно. Но для чего? Почему?
— Идти в этот могильник, — сказал наконец Фар.
С какой стати он будет выкладывать ненадёжному напарнику свои мысли?
— Я не знала, что они ловили оборотней, — произнесла Мильхэ, глядя в утреннее небо.
— Но про них самих ты знала?
— Встречала полукровок пару раз. Но мне мало что известно.
— Долго ты… работаешь с этим? Светлый Лес тебя послал?
Ледяное молчание, а потом:
— Мне надо поспать.
Не дожидаясь ответа, она завернулась в одеяло с головой. Вот и всё, вот и думай что хочешь. Но даже если она работает на Светлый Лес, и потому не может ничего рассказывать, разве стоило отпускать того парня?
***
В полдень они не вышли — Мильхэ отказалась вставать.
— Ещё три часа, — сказала она и накрыла себя ледяным куполом.
Возразить такому было нечем. Пришлось ждать.
— Даже лучше, если отдохнёт побольше, — сказал Геррет. — Войдём в Чащи, и она нам будет нужна. Ирма, потренируйся пока.
После нападения полукровок он стал вместо Мильхэ обучать Ирму общим приёмам генасов. Она уже могла поставить самый простой щит, хотя до уровня Геррета и ледяной ведьмы ей, конечно, ещё далеко. Как до Унат-Хаара пешком.
— Лучше бы ты нас послушала и поехала в Эйсстурм, — вздохнул Геррет.
Вопреки обыкновению Ирма промолчала. По какой бы причине она ни отказывалась раньше, встреча с маленькими генасами-полукровками, видимо, изменила её настрой. Теперь Ирма не была так категорична.
— Почему Мильхэ такая слабая? — спросила она в перерыве между упражнениями.
Геррет нахмурился и проворчал, косясь на ледяной купол:
— Вот уж кто-кто, а она точно не слабая.
Все, кроме Ирмы, знали, что никакие разговоры Мильхэ не пропускает. На все шуточки, которые, как наивно они полагали, ледяная ведьма не слышала, она уже ответила сполна.
— У неё быстро кончаются силы, — возразила Ирма.
— Она не слабая, а нестабильная. Это разные вещи. Если выбирать между вами, — Геррет усмехнулся, — я бы выбрал её.
— Почему?
— Да потому что она уделает тебя со всей твоей силой, как ребён… — Геррет осёкся: именно дети их чуть не убили. — При определённых обстоятельствах она уделает и меня, — выдал коротышка немыслимое для него признание. — Ты не видела её разные уровни силы.
— Она слабая.
— Слушай, может быть, сила у неё меньше твоей, но она заберёт твою и обратит против тебя.
— Как сделал тот мальчик? — спросила Ирма, видимо, имея в виду маленького иллигена, который взял на себя её с Мильхэ ледяную волну и метнул обратно.
— Угу, — буркнул Геррет и добавил: — Тебя она точно уделает. По сравнению с ней ты бледная тень генаса. Я бы поставил на Мильхэ, даже если бы ты уже прошла Северную академию. У неё опыт, знания и мозги. Только последнего порой достаточно, чтобы победить врага.
— Она отпустила врага, — сказала Ирма.
Все переглянулись.
— И что бы мы делали с тем парнем? — тихо спросил Рейт. — Он, может, и не совсем ребёнок, но…
— По закону его надо было бы скинуть на руки властям, — задумчиво протянул Геррет. — Но, сраный пепел, его бы пришлось кормить, тащить за собой, следить, чтобы не убежал. Может, даже хорошо, что Мильхэ его отпустила?
Фаргрен молчал. Хорошо? Да с чего бы! Выходка ледяной ведьмы светила не просто неудобствами, а неприятностями в виде смерти. Нет, из того юнца надо было выбить больше сведений, чем достала Мильхэ своим разговором. Да, детей и Фар не смог бы убить. Но четырнадцатилетний парень — это, считай, взрослый. Сколько вон малолетних ублюдков творит разные зверства. Большая часть ворья в городах из таких. Они могут насиловать и убивать. Причём осознавая, что именно делают.
— Не стой столбом, Ирма, — прервал тишину Геррет. — Продолжай давай.