Выйти наружу они не могли.
У Геррета, сколько он ни пытался, не получалось снять со льда замыкание силы. И ни Ирма, ни Фар вообще не понимали, что это такое. Коротышка хотел пробить каменные стены силой, но Фаргрен его остановил. Что бы ни творила ледяная ведьма, она делала это не просто так.
Так или иначе, теперь они сидели взаперти, в центральной камере с Араной, куда перетащили и близнецов с писклявкой.
— Что такое замыкание силы? — спросил Фар, стараясь хоть как-то отвлечься от… Всего.
— Это… Приём, который позволяет отпустить, например, лёд и не тратить сил на контроль. Не просто оставить, иначе лёд будет таять или кто-то другой сможет управлять им, а… Короче, сделать так, чтобы сила работала как бы сама по себе. Сложный приём. Даже у меня не всегда получается.
Геррет позволил втянуть себя в разговор, чтобы тоже отвлечься от всего.
— Она такие вещи вытворяет… — пробормотал он, очевидно, имея в виду Мильхэ.
— Что она сделала с теми людьми? Как остановила?
— Да не знаю я! Правда, слышал ещё в академии, будто иллигены могут брать под контроль чужое тело, используя воду в нём. Вроде того, как целители-иллигены управляют кровью. Но я не знаю никого, кто так умел бы. И не слышал ни об одном случае. За такое по головке не погладят. И этому не учат. По крайней мере, в людских академиях. Мильхэ говорила, у неё был хороший учитель. Кто, интересно знать? Кто научил её такому?! — сказал он мотнув головой на Лорина.
— Эльфы многое хранят в тайне, может, у них это в порядке вещей, — предположил Фаргрен, глядя на Ирму.
Она сидела совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Сидела около Рейта и тихонько плакала. Над ним висел, будто маленькое солнце, янтарный шарик замороженного снадобья. Мильхэ сказала дать его Рейту, если тот очнётся. Но очнётся ли? Даже Лорин, который, по словам той же Мильхэ, был теперь живее брата, ещё не приходил в себя.
«Дурочка, зачем же ты пошла с нами?» — подумал Фар и погладил сестру по голове.
Впервые она не отшатнулась, не отдёрнулась. Просто затихла на мгновение, а потом опять всхлипнула.
— Ничто не сближает так, как общие неприятности, — внезапно сказал Геррет, глядя на них.
Фаргрен кривовато усмехнулся. Ледяная ведьма, чтоб её.
— Вы это о чём?
Твари чащобные, Ирма наконец заговорила! Теперь и её можно отвлечь от всего. Наверное.
Они рассказали, как Мильхэ убедила близнецов не убивать напарника, который неожиданно оказался немного хвостатым.
— Почему все ненавидят оборотней? — спросила Ирма. — То есть почему люди их ненавидят?
Вопрос на сотню склянок смолы древесника и тысячу печёнок змееклюва.
Фаргрен решил, пусть лучше Геррет объясняет. Какую воспитательную беседу он провёл с близнецами в Дубках!
— Как минимум по той причине, по которой ты лишилась семьи.
— А почему оборотни не забирают сирот себе? Почему они ходят среди людей и… — Ирма покосилась на брата. — И плодятся. Собираются в стаи, грабят, убивают и всё такое? Байки ходят одна страшнее другой.
Фару аж челюсти свело. Почему ар-вахану ведут себя как звери? Почему большая часть их думает, будто им ничего другого не остаётся, как стать такими, какими их считают? Это вопрос уже на тысячу склянок смолы.
— Старая проблема, — вздохнул Геррет. — Как говорил один мерзопакостный бородатый дед, беда в том, что все… Тьфу, не скажу я так хорошо, как он. Короче, все думают как? Вот тебя ударили, значит, ты можешь ударить в ответ. Тебя обругали, значит, ты имеешь право сделать так же. Вот и выходит: оборотень убил, убил человек, а, значит, оборотень снова убивает и так далее. Замкнутый круг. Кто-то скажет, всё не так просто, и может быть, так оно и есть, но очаг проблемы, думаю, именно в этом.
— Ладно, это понятно, — как-то легко согласилась Ирма. — Но почему оборотни не забирают сирот?
— Из-за таких, как Фар, да? — Геррет глянул на него. — Боятся, что пришлый оборотень умудрится уничтожить всё племя.
Фаргрен вздохнул, вспомнив Да-Раат. Там был свой Зверь, но сопливого волчонка всё равно опасались, когда стало известно о пятерых убитых. Точнее, четырёх, но ведь про Ирму Фар тогда не знал. Старейшины племени попросили его уйти раньше, чем просили других.
— Ты — Гэн-аннадайр?! — прохрипела Арана.
— Я… Да.
Она прошептала что-то и, потрясённая, затихла.
Все помолчали.
— Когда-то оборотни забирали сирот, — Фар продолжил отвечать на вопрос Ирмы, — но это было очень давно. Можно сказать, только легенды сохранились. Говорят, раньше было девять волчьих племён, но два уничтожили как раз Звери. Такие же пришлые волки, сироты. А ещё рассказывают, около ста лет назад одно из южных племён пострадало от чужого Зверя.
— Да-Мидрас пострадал от Хозяина леса, — сказала Арана. — Северные просто не поверили. Да и наши сами еле поняли. Но это точно был не Гэн-аннадайр.
— Что за Хозяин…
— Сраный пепел! Посмотри, Фар! — Геррет подполз на четвереньках к трупу генаса, неизвестно как появившегося в дольмене и с которого началась почти смертельная для всех схватка, и дёрнул за воротник. — Посмотри!
На воротнике с внутренней стороны красовался небольшой вышитый знак: раскрытый глаз со свечой вместо зрачка. Символ известного, уважаемого на Иалоне объединения учёных и генасов: Общества Знающих.
— Это… Маатар, хоть кто-то должен выбраться отсюда живым и рассказать всё! Фар, ты слышишь? Люди должны узнать, что «знающие» творят какую-то хрень! И лучше, чтобы ты пошёл в Эйсстурм!
Фаргрен хотел было спросить, почему он, но не стал. И так понятно. Но… Бросить котёнка? Писклявку? Ма… Арану?
— Орден Жизни, эльфийские полукровки, дети-генасы… Дойди до Эйсстурма во что бы то ни стало!
— Почему туда?
— Потому что…
— Гер, ты чешешься, — сказала Ирма.
Точно. Геррет, сам того не замечая, уже расцарапал кожу на левой руке до ярко-красных полос. На руке.
— Сраный пепел…
Когда Фар волком примчался к входу, ледяная ведьма заползала внутрь.
— Полукровки, — прохрипела она, но Фаргрен и сам уже видел.
У деревьев стояло двое. Взрослый и ребёнок лет пяти. Взрослый что-то сказал, и малыш улыбнулся. Потом из-за деревьев вышел ещё один ребёнок, потом ещё и ещё… В конце концов, все они уселись полукругом около деревьев и прямо напротив входа в дольмен. Восемь детей и четверо взрослых.
«Нам конец», — подумал Фаргрен.
***
Прошло почти два часа, но враги ничего не предпринимали. Отряду, можно сказать, повезло — аирогена среди полукровок не оказалось. А может, он и был там, просто не атаковал. На этом везение кончилось. Да и остались-то… Почти мёртвый лучник, его чуть более живой брат, полудохлая ведьма, на три четверти живой мааген, лежачая писклявка, котёнок и Зверь. Противопоставить двенадцати сильным генасам нечего. Они здоровыми-то чуть не сдохли всего от пяти.
— Ты хочешь, чтобы я убила детей, — тихо сказала Мильхэ.
Фаргрен предложил ей использовать ту атаку, какой она била жнецов. Остановить мир, как она сделала с первыми нападавшими, Мильхэ не могла. И умерла бы от попытки сделать это снова. Да она и так почти умерла.
— Эти дети прикончат нас не задумываясь.
Ему тоже не нравилось это, но что им делать?
— А если только взрослых? — спросил Геррет.
— Дети, я думаю, всё равно атакуют, — вздохнула Мильхэ. — Мне кажется, мы справились бы с тремя или четырьмя. Но их там двенадцать! И боюсь, как бы среди них ни оказалось аирогена или ферагена.
— Там одних иллигенов на рыцаря воды третьего ранга хватит. — Геррет скривился, расчёсывая шею.
Ирма шлёпнула его по руке.
— Вызывайте заказчика, дурачьё, — послышался тихий голос.
Они даже не сразу поняли, кто это сказал.
— Рейт! — Ирма бросилась к их полумёртвому напарнику.
Кусок янтарного льда влетел ему в рот, слегка звякнув о зубы.
— Где Лорин?
— Рядом с тобой.
Впрочем, было неизвестно, услышал ли Рейт ответ — он снова потерял сознание.
— А заказчик-то как поможет? — пробормотал Фаргрен.
— Хоть какой-никакой шанс всё же, — проскрипел Геррет. — Он прислал нам «драконьи атаки» и связных големов, помог Снежным Рощам. Может, у него ещё какой фокус найдётся! Или даже рыцарь.
— Для переноса нужна сила не ниже третьего ранга, — заметила Мильхэ.
— Нет, ну а что ещё мы можем сделать-то?! Либо ты всех сразу… — Геррет не смог сказать «убить». — Либо…
— Всех сразу я не смогу, — ответила Мильхэ и закашлялась. — Мне бы ещё часа два-три, немного восстановиться. А лучше пару дней.
— Надо хотя бы рассказать обо всём, что тут творится!
— Ладно, давайте попробуем сначала.
Фаргрен внимательно посмотрел на Мильхэ. Было ясно: она не хочет, не может принять план с убийством восьми детей.
— Говорить буду я, — сказала она.
Никто не возражал.
Мильхэ нажала на серединку ромбика, но ничего не произошло.
— Твари чащобные… — прошептала она, надавливая ещё раз.
Голем не появлялся.
— Мы в самом центре дольмена. Думаю, надо идти ближе к выходу, — сказала Мильхэ, кое-как поднимаясь.
Они проверили связной ромбик в каждой камере по пути наружу. Голем отреагировал только в последней. Но едва образовались льдинки, как их словно разметало порывом ветра.
Геррет грязно выругался.
— Это они. Нам не дадут использовать голема. Маатар, у меня ощущение, будто мы сейчас живое пособие по тактике измора.
Оттуда, где они стояли, было видно весь коридор до выхода и полукровок, так и сидевших на земле. За два часа они почти не сдвинулись с места. Кроме одного взрослого: тот подтащил плетями труп кого-то из нападавших, и что-то рассказывал детям.
— Их надо чем-то отвлечь, — сказал Фаргрен.
Мильхэ достала из рюкзака пирамидки, на которых поблёскивали щиты Геррета.
— Может, их отвлекут Твари?
— Древесник может похоронить здесь всех нас, — пробурчал коротышка.
— Нужно отвлечь их ровно настолько, чтобы мы смогли связаться с заказчиком. Снимай щиты!
Они ждали, не зная, стоит ли вообще чего-то ждать. Через полчаса стены дольмена содрогнулись.
— Сраный пепел, — ругнулся Геррет. — Это фераген или древесник?
Перед выходом взвилась плеть, рассыпая комья земли. Всё-таки древесник. И какой большой!
Полукровки, кажется, не обеспокоились. Они всё также сидели на земле, а ледяные копья кромсали чудище в щепки. Но на смену ему пришёл следующий, а потом ещё, и ещё. С восточной стороны вышли крупные жнецы и тут же ринулись на детей, не обращая внимания на части разодранных чудищ: насытились смолой ещё на рассвете. На западе показались богомолы.
Уже все полукровки повскакивали со своих мест. Четыре древесника атаковали их одновременно.
— Чтоб вас вашей же хренью, — мстительно прошипел Геррет.
Мильхэ попробовала притянуть осколок льда, которого внезапно стало очень много. Никто ей не помешал, и она вытащила последний ромбик.
— Надеюсь, в этой свистопляске они не заметят.