Наш караван простоял в Циенрате почти до вечера.
И всё это время я сидела на подножке малкировской повозки. Правда, чтобы не замёрзнуть, пришлось закутаться одеяло, но внутри в одиночестве сидеть не хотелось. Пусть со мной никто и не разговаривает, как-то приятнее видеть живых людей вокруг. Рядом слева стоял Ганн, а справа — его товарищ, имени которого я не знала.
За это время один раз приходил Малкир, побеседовал о чём-то с Айнаром, потом подозвал Ганна — его место тут же занял другой наёмник — и поговорил с ним тоже, при этом хмурясь и поглядывая на меня. Потом Малкир согласно кивнул и снова ушёл. А Ганн вернулся на своё место рядом со мной.
Через полчаса Рами принёс мне горячую похлёбку. Я отложила «Новейшую историю Иалона», взяла дымящуюся тарелку, и Рами, пробормотав пожелание приятной трапезы, ушёл. Пару раз он воровато оглянулся, будто боялся чего-то… Хотя ему-то чего бояться? Это мне просто из-за собственного побега так кажется.
Вид Рами напомнил мне о ночном нападении.
— Почему так испугался Малкира тот человек, из напавших на караван? — спросила я у Ганна.
Он странно усмехнулся и взял книгу. Посмотрел в самое начало, потом открыл её на какой-то странице, пролистал и отдал мне. Я стала читать.
«В 502 году новой эпохи по работорговле был нанесён сокрушительный удар. Торговец Малкир, известный как Тот-кто-не-делится, уничтожил главный притон работорговцев и контрабандистов в одном из заливов на побережье Ортхира, через который рабов вывозили из Королевства людей в Крегиад и другие страны.
Тот-кто-не-делится расправился со всеми с особой жестокостью. Очевидцы из бывших невольников рассказывали, как он и его люди без разбору отрубали всем руки и ноги, вспарывали животы и оставляли на песчаном берегу под самым солнцепёком. Под вечер Малкир выжег весь залив. Таким образом он устранил своих конкурентов и личных врагов. И за эту резню молва наградила его прозвищем Отрхирский Мясник.
После этого происшествия работорговля в Ортхире сошла на нет. Но указы, предусматривающие смертную казнь за торговлю людьми, король Эвен VIII Старый издал только в 506 году Новой эпохи».
Маленькую врезку ниже автор посвятил самому Малкиру:
«Прозвище Тот-кто-не-делится торговец Малкир получил за расправы над грабителями и ворами, которые пытались поживиться в его караванах. В расправах Малкир участвовал почти всегда лично, оставляя иногда в живых одного-двух человек. Эти немногие люди обычно бывали серьёзно искалечены и после жили в домах милости, рассказывая, что Малкир не делится своим добром ни с кем».
Предки, и с этим зверем я еду в одной повозке?.. Понятно, почему в разговоре с тем подосланным наёмником Малкир назвал меня своей женщиной. Раз его, то пусть только посмеют напасть, ведь он не делится и не отдаёт.
«Почти целым». Он сказал, «тебя я отпущу почти целым». Предки, что они сделали с тем парнем? А с другими нападавшими?
Но разве приёмыши яашраги бывают такими? Яашраги не приемлют неоправданной жестокости. И вообще жестокости. Драться они, конечно, могут, если надо — сумеют защититься. И воздать по заслугам — тоже. Но не кровью. Кто-то рассказывал мне, как давным-давно на юге Алинаса одно из племён яашраги наслало неурожай за вред, причинённый им людьми той земли, и те места до сих пор бесплодны. И никто там не живёт.
А… Кто это мне рассказывал? Отец?
Малкир вернулся под вечер. Как только он появился, прозвучал сигнал к отправке. Перекинувшись парой слов с Айнаром, торговец крикнул Рами поскорее нести ужин.
— Проголодалась? — спросил он, подходя к повозке. — Чего на холоде-то сидишь? Сейчас поедим, и смотри, я принёс кое-что.
Под мышкой у него оказался небольшой свёрток.
— Ганн говорил, ты хотела книги, — сказал Малкир, когда мы уже были внутри, и развернул тряпки. — Вот, я купил немного. Хотел взять побольше, но тебе ведь ни к чему лишняя тяжесть.
Когда он положил книги на столик, то увидел на нём «Новейшую историю Иалона».
— Не верь всему, что написано, Молчунья, — тихо произнёс Малкир, и взгляд его стал мрачен.
Ганн рассказал ему о нашем разговоре?
— Какой части той истории не надо верить?
Малкир не ответил.
— Этому учили тебя яашраги?
О, предки, зачем я задираю такого человека? Где мои мозги?
— Этому, — голос его прозвучал жёстко, даже со злобой, — меня научили люди.
Он хотел сказать что-то ещё, но его прервал стук в дверь: Рами принёс ужин.
Мы молча ели.
Повозка слегка поскрипывала и покачивалась на ходу, отчего огоньки в лампадках будто прыгали.
— Когда мне было семь лет, — вдруг заговорил Малкир, — наш караван, стоял рядом с Пиртом в Мираре. Саарт-май, моя ашха — это, можно сказать, приёмная мать — отправила меня в город. Яашраги старались, чтобы я больше времени проводил с людьми, я ведь человек и всё равно должен был покинуть племя.
Малкир помолчал, теребя в руках кусок хлеба, а потом продолжил.
— Когда я возвращался, она ждала меня на опушке леса. Все знали, что я приёмыш яашраги, а на яашраги не нападают. Но в тот раз… Их было двое. Наверное, увидели лёгкую добычу. Саарт-май дралась с ними, кричала мне, чтобы я бежал. Но я не убежал. Они убили её, забрали меня и продали в Крегиад. До двенадцати лет я был рабом, а потом попытался бежать. В Крегиаде рабов за такое вешают. И я почти попался… Если бы не один торговец, меня бы точно повесили. В общем, он спас меня, увёз в Ракат и помог мне вернуться в королевство. Это… долгая история. Сам я стал торговцем, чтобы находить тех, кто продаёт людей. И я убил всех, кого нашёл. В том числе тех, кто убил мою ашху. Это правда. И мне всё равно, плохо это или нет. Знаешь, сколько ещё таких Саарт-май по всему Иалону?
Малкир поднялся, оставив свой ужин почти нетронутым.
— Если хочешь знать, вчерашний гость ушёл всего-то без пяти пальцев, — пробормотал он и вышел из повозки в холодную ночь.
***
Я опять сидела на подножке, закутанная в одеяло и с книгой в руках.
На козлах передо мной сидел возница и мерно покачивался вместе со всей повозкой. Видимо, дремал, а не правил лошадьми. Впрочем, им это, судя по всему, не очень-то и требовалось — сами знают, как ходить в караване.
С нами поравнялся Малкир верхом на жеребце.
— Яашраги.
Что? Где?
Возница вздрогнул и заозирался. И правда — спал.
— Поедем к моим, — пояснил Малкир, не обращая на него внимания. — Они умеют хорошо прятаться. Или пусть отвезут тебя к племенам, которые не кочуют. Я сам не знаю, где они вообще живут.
Снова пытается отговорить.
— А если вырежут эльфы твоих драгоценных яашраги из-за меня?
Малкир нахмурился.
— Вот уж эльфы-то точно никогда не нападали на яашраги.
— Всё бывает впервые.
В Светлом Лесу не должно быть пыток, а оказалось… Нет. Не вспоминай.
— Не хочу подвергать их риску, — сказала я вслух.
— Думаешь, от тебя отстанут, если ты уедешь на запад? Они идут рядом с нами.
Вчера Айнар говорил Малкиру, что по обе стороны от каравана, на расстоянии от него, кто-то движется. И, кажется, наёмники поймали кого-то. О его участи даже подумать страшно. Караван ехал, как всегда, и днём, и ночью, останавливаясь только на гильдейских дворах для смены лошадей. После Циенрата Малкир ускорился и не стал задерживаться на Перевале торговцев. Быстро обменялся товаром с заказчиками, взял новый груз, и мы двинулись дальше. Люди в караване удивлялись — их главарь ломал установившееся за много лет расписание.
— Я отправлю всех в Периам, как обычно, — продолжил Малкир. — Они прекрасно справятся и без меня. А мы возьмём наёмников в Восточном форте и поедем к яашраги.
Я покачала головой. Этот план хуже моего и опаснее. Если в Циенрате я ещё могла выбирать, то сейчас пути назад уже нет — между этим городом и Перевалом торговцев лежат Серые болота, а через них только одна дорога. Там легко устроить засаду. И если идти в Чащи — это самоубийство, что ж… Самоубийство ждёт меня и в том случае, если я опять попаду к Главному Гаду.
— Ты так все книги прочитаешь ещё до Восточного форта, — внезапно усмехнулся Малкир и увёл жеребца в сторону.
Не знаю даже, как к нему относиться. И почему он так стремится помочь и защитить? Знакомы-то… всего пять дней. Делает так из-за просьбы старой яашраги? Хотя я всё равно скоро покину караван, поэтому какая разница. Главное, пусть по Тракту провезёт, а потом одной головной болью у Малкира станет меньше. Поедет со своими товарами дальше в Сэнгери, в Имперскую академию…
Те треугольники…
Я встала и забралась в повозку. Сундуки с особыми грузами и посылками Малкир, как ни странно, не запирал. И свёртки с треугольниками ещё не запечатывал. При виде ткани, в которую их завернули, точнее, эмблемы на ней, мысли словно огнём ожгло: глаз со свечой вместо зрачка! Такой был на коробках в лаборатории Главного Гада. Если это всё-таки атал, то неужели кто-то продаёт его людям? Это же одна из тайн Светлого Леса!
Я взяла один треугольник, повертела в руках. Для чего предназначены эти слитки? Ровно очерченные, гладкие… Внимание опять привлекли срезанные грани по краям. А если…
— Чего это ты делаешь?
Внезапно явился Малкир, застав меня копающейся в сундуке.
— Эти треугольники, кое-что хочу проверить, — сказала я, доставая ещё три штуки.
— Я уж думал, ты втёрлась ко мне в доверие, чтобы обокрасть, — усмехнулся Малкир. — Извини, плохая шутка, — смутился он, посмотрев на меня.
Да уж, если учесть, как он поступает с теми, кто крадёт его добро.
Один треугольник я положила на стол плашмя и срезанными гранями вверх. Если поставить эти три вот так… Получилась равносторонняя пирамидка. Малкир хмыкнул, глядя, как я держу треугольники вместе.
— Думаешь, из них должны сделать это? Но для чего?
— Не изве… не знаю. — Я убрала пальцы, и треугольники упали на стол. Подойдя к сундуку, я вытащила ткань с эмблемой. — Скажи, что это за знак?
— Это эмблема Общества Знающих.
— Что это за общество?
— Объединение учёных-генасов, лет тридцать-сорок существует уже. — Малкир нахмурился, глядя на мои руки, и я поняла, что пальцы дрожат. — Если не хочешь отвечать — не отвечай, но… Почему ты спрашиваешь?
— Видела этот знак у Гла… Там, где была я.
— Там, где на тебя надели ошейник?
Я просто кивнула.
Малкир забрал тряпку, собрал треугольники со стола и положил в сундук.
— Если это атал… — Почему-то хотелось думать вслух. — Откуда получили люди его? Держ… эльфы держат в секрете, как делается он. И не продают никому.
Малкир приблизился и внезапно потрогал ошейник.
— Тебе это не мешает? — спросил он, а потом провёл пальцами по коже.
Я вздрогнула от прикосновения. Малкир убрал руку, но сделал это явно неохотно.
— Прости, — он виновато улыбнулся, — вряд ли тебе сейчас захочется этого. Давай сделаю расчудесный «яашраги-массаж». А потом мне ещё надо проверить караван.
Резную коробочку со снадобьем Малкир никуда не убирал, оставляя на столике.
— Как вообще думаешь ты о таком? — Я села на кровать и повернулась к нему спиной.
— О каком? — со смешком переспросил он.
Ну ведь прекрасно же всё понял!
— Ну… Караван, постоянно движется всё, ещё и это нападение…
Послышался тихий смешок.
— И красивая женщина, которая едет в моей повозке и задирает блузку, когда я скажу.
Щёки запылали. И правда, я ведь даже ничего не говорю, просто поворачиваюсь спиной, когда Малкир берёт коробочку с мазью, и поднимаю одежду.
— А вообще, когда ещё мне думать о таком? — продолжил Малкир, и по голосу показалось, что он улыбается. — Я почти всю жизнь так и живу, дорогая.
Дрожь прошла по всему телу. Главный Гад…
— Не называй меня так. Никогда.
Руки Малкира на мгновение застыли.
— Не буду.
От целебной мази боль уже почти полностью ушла. Может быть, ещё пару раз этого «яашраги-массажа» и её совсем не станет. Жаль, что поставить кость на место чудесное снадобье не в силах. Из чего яашраги его делают?
— Всё не могу понять, — Малкир наклонился ко мне близко-близко, — ты так хорошо пахнешь из-за мази или сама по себе? — прошептал он и ушёл, прежде чем, я додумалась, как ответить.
Одевшись, я снова вылезла на подножку.
Малкир носился по каравану, раздавая указания наёмникам. Зачем-то собрал две группки по несколько человек. Но на ужин поднялся в повозку.
— Значит, так. Ты собираешь свои вещи, и завтра рано утром Ганн отведёт тебя к Тёмной реке. Она довольно далеко от Тракта. — Малкир с чудовищной скоростью поглощал похлёбку. — Переправ на ней нет, но раз уж ты иллиген, для тебя это не должно стать проблемой. Нормальных спусков к берегу осталось мало. Я собрал две группы, одна пойдёт первой, может, получится сбить с толку наших друзей. Или хотя бы разделить.
— Зачем брать вещи? Ведь ещё увидимся потом.
— А если нет? Вдруг придёшь к Тракту слишком поздно, и мы уже проедем? Без вещей же останешься. Поэтому бери всё. Так, переправляешься через реку и идёшь по берегу к мосту. Я дожидаюсь в форте моих людей, и выезжаю за два часа до полудня. — Малкир чуть поперхнулся и, кашлянув, продолжил. — Чтобы проехать мост, нужно около получаса. У тебя будет достаточно времени, должна успеть. На Тёмном Тракте не останавливаются, ты должна быть у моста раньше меня. Ганн пойдёт с тобой. Он бывалый, по краю Чащ не раз в одиночку ходил.
— Не знаю, смогу ли двоих переправить.
— Ладно, если получится, возьмёшь его, не сможешь, он вернётся с остальными. — По лицу Малкира было понятно, что мысль отпустить меня одну ему не нравится. — И если сама не сможешь переправиться, тоже вернёшься.
— Говорил ты, не пропустят в форте меня.
— Что-нибудь придумаем… Аирос!
Малкир встал и начал копаться в одном из сундуков. Вытащив, тёмно-синий рюкзак, он протянул мне его.
— Держи. Хотел продать в Сэнгери, но ладно. Да и у меня ещё парочка есть.
— Купила я.
— Это унат-хаарский, сможешь взять гораздо больше. Скажу сегодня Рами приготовить тебе запас еды на три-четыре дня.
— Малкир…
— Больше не стоит, а то испортится. И книги все возьмёшь, и…
— Малкир!
Он замолчал.
— Зачем… Почему так стараешься ты?
— Крхп-кел попросила меня позаботиться о тебе, и я пообещал ей. И тебе обещал провезти по Тракту.
— Но это, — я посмотрела на рюкзак, — лишнее…
— Это увеличит твои шансы, — отрезал он.
В этом ли дело?
— Так, Молчунья, слушай меня. Мой торговый круг составляет сорок дней. Первый день я всегда во Всесвете, утром восьмого — в Восточном форте, на десятый — в Западном, две недели в Периаме, на двадцать пятый день снова в Западном форте, потом двадцать восьмой день — Восточный форт, и на тридцать четвёртый день я опять во Всесвете. Неделя там — и всё заново. Сейчас только шестой день, ведь мы ускорились, поэтому в Периаме на этот раз будем на день дольше. Я делаю пять ходок подряд, отдыхаю двадцать четыре дня, и потом всё по новой. Это пятый круг, после него — на отдых.
— Зачем мне это?
— Затем, что, если будешь жива и захочешь вернуться, можешь выйти к Тёмному Тракту, и я тебя подхвачу. Или напросишься к Толстому Рику от меня. Есть ещё Рыжая Джелла, к ней тоже можно. На Тракте у них серые и жёлтые метки. У Толстого Рика почти такой же круг как у меня, только у него счёт от Птичьего Утёса до Сэнгери в Периаме. Первый день…
— Но…
— Запоминай!
Малкир подробно рассказал круги Рика и Джеллы и заставил меня повторить всё несколько раз.
— Можешь записать, но лучше тебе это помнить, бумажки легко потерять. Джелла и Рик возьмут тебя без лишних вопросов, только заплатить придётся. Хотя не знаю, зачем тебе будет нужен караван, если ты выживешь. Сможешь перейти Чащи и так, правда? — Малкир улыбнулся, но вышло наигранно.
Он направился к двери.
— Готовься. Завтра выходишь вместе с группой Ганна.
Утром меня разбудил стук в дверь. Малкира в повозке уже не было, поэтому пришлось вылезать из тёплой постели. Оказалось, Рами принёс еду. За его спиной маячил хмурый Ганн.
— Завтракай скорее и выходим, — сказал он мне.
Ладно.
Отправляя ложку за ложкой в рот, я оглядывала стены вокруг. За эти дни кричащие, вычурные узоры стали привычными, если не родными. Запомнить бы их… Я зевнула. Да, спать пришлось мало… Найду себе место в глуши, попробую нарисовать эти завитушки — Малкир дал мне и бумагу, и письменные принадлежности. Как-то не вяжется такая забота с тем, что рассказывалось про него в книге. Тот-кто-не-делится многим поделился со мной просто так.
Снова зевок. Ну ничего, уйду в Чащи, вырою себе нору, отосплюсь…
Вещи уже собраны, осталось только прикончить эту похлёбку… Меню у Рами какое-то однообразное… Ещё вот приведу себя в порядок…
Предки, как же хочется спать…