— Привет детки! — раздался механический голос из фигурки колдуна. — Не скучаете? Как дела?
Понятно, что звонок Охотника парни пока решили проигнорировать. Не велика птица, подождет.
— Пока ты не позвонил, дела гораздо лучше были, — хмуро ответил Кирилл. — Чего названиваешь? Десять дней еще не прошли.
— Хамишь, мальчик! — в механическом голосе послышалось какое-то мрачное веселье. — Мне уже так давно никто не хамил, что это даже забавно. Все почему-то боятся.
— Чего хотел? — проигнорировал скрытую угрозу Кирилл.
— Я вот тут подумал, детишки, и решил, что небольшой стимул вам не помешает. Я свято верю в человеческую подлость и в то, что ты можешь на объект своего вожделения просто плюнуть, и попытаться все забыть. Мало ли симпатичных баб на свете! Так вот, меня это не устраивает. Послушайте!
Фигурка начала издавать однообразный заунывный вой, от которого волосы у ребят стали дыбом. Они пришли в ужас, потому что поняли, что так магическое устройство передает истошный крик Анны. Она кричала от безумной боли, кричала отчаянно, почти безнадежно.
— Догадался, что это, глупая моська? Да, это плачет твоя подружка, и просит тебя принести зелье дяде Йозефу. Нравится? Я могу повторить.
— Не мучай ее, ты же обещал! — крикнул Кирилл.
— Я свято блюду свои обещания, — механический голос принял металлический оттенок. — Но я сказал, что верну ее тебе в целости. Я делаю ей больно, не прикасаясь к ней. Разве ты не знал, мальчик, что в нашем мире нужно уметь врать? Высшее мастерство — это когда ты обманываешь, не говоря ни слова лжи. Иди сюда, ведьмочка, попроси влюбленного в тебя дурня принести мне то самое зелье. Ну же!
— Не делай этого, Кирилл! Он погубит весь мир! Забудь меня!
— Глупая ведьма! — механический голос с трудом передал раздражение некроманта. — Schmerz! (боль — нем.)
Из фигурки снова раздался вой, который становился просто невыносимым.
— Останови это, я предлагаю контракт! — крикнул Кирилл. Крик оборвался, как будто кто-то щелкнул тумблером и выключил звук.
— Ну вот, разговор переходит в деловое русло. Прямо, как я люблю, — произнес голос. — Предлагай, мальчик, но только обдумай каждое свое слово. Иначе твоя подружка почувствует мое неудовольствие в полной мере.
— Я клянусь, что в течение десяти дней принесу тебе либо зелье, либо то, что подскажет, как тебе сделать это зелье самому. Взамен Анна не подвергается мучениям, она живет в уютном доме и регулярно ест привычную для нее пищу. У нее будет телевизор. Она вообще не испытывает ни малейшего дискомфорта, ни психологического, ни физического до окончания срока сделки. А потом она попадет к себе домой, и ты никогда не причинишь ей вреда, до конца своих дней.
— Хм, мальчик, ты быстро учишься, — сказала фигурка. — Я, кажется, сказал тебе много лишнего. Я должен организовать санаторий для ликвидатора Клана Синей Звезды. Какая ирония! Я согласен, но с двумя условиями.
— Говори! — ответил Кирилл.
— Первое, я обеспечиваю ей комфорт, если она не пытается бежать. И второе, меня не удовлетворяет стандартная цена за срыв контракта, — сказал голос. — Меня не устроит, если ты просто потеряешь один Круг, ведь его и вернуть потом можно, при должном умении. Если ты не принесешь мне то, что обещал, то станешь моим рабом и даже добровольно отдашь жизнь, если мне это понадобится.
— Договорились! — крикнул Кирилл.
— Клади руку на амулет! — торжествующе сказал голос. Кирилл выполнил требование некроманта, и его руку пронзила молния. Сила засвидетельствовала контракт, и абонент отключился. Фигурка потемнела, и превратилась просто в мертвый кусок камня.
Эфир всколыхнулся волнами, а звук, похожий на тот, что издает лопнувшая струна, услышал каждый из Круга Двенадцати. Еще одна вероятность отсечена. У обоих Миров появился призрачный шанс…
— Что ты натворил? — прошептал Ринат. — Дружище, ты не в своем уме! Мы же могли обратиться в Моссад. В конце концов, это их сотрудник, а они профессионалы.
— Я сделал то, что посчитал правильным, — ответил Кирилл, грудь которого вздымалась от ярости. — Понимаешь, иногда надо делать то, что должно, невзирая на последствия. Ведь это из-за меня она там. Это моя вина!
Он схватил фигурку охотника и провел по ней рукой.
— О, Готфрид, чего не отвечаешь? У нас сделка, ты забыл, что ли? — раздался голос Николая.
— Пошел в задницу! — заорал Кирилл. — И сделку свою туда забей! Понял?
— Да ты совсем берега потерял, старая сволочь? — взорвался Николай. — Ты думаешь, что я на тебя управу не найду? Да ты не один на этом свете такой могучий, тут серьезные люди в теме! И они очень злы на тебя!
— Ты сейчас где?
— В кафе, откуда я тебе того придурка переправил.
— Жди! Я сейчас приду и объясню тебе, как делаются сделки! — и Кирилл отключился. Фигурка охотника высыпалась из его кулака струйкой черного песка. — И про придурка тоже объясню!
— Ты с ума сошел? — спросил побелевшими губами Ринат. — Охотник нас по стенке размажет. А, черт с тобой, вместе идем, я тебя не брошу.
Через несколько секунд они вылезали из кабинки туалета под ненавидящими взглядами уборщицы. Бабка отчаянно трясла шваброй и что-то орала про несчастных гомосеков и покойного вождя, но ее никто не слышал. Кирилл широкими шагами прошел в зал, где за дальним столиком увидел Николая и Динару. Они изумленно смотрели на ребят.
— Ты? — глаза наемников расширились. — Быть этого не может!
Кирилл с размаху швырнул в Николая призрачное копье, которое проделало в нем сквозную дыру размером в кулак. Тот изумленно посмотрел на свою грудь, где рана представляла собой ровное отверстие с оплавленными краями, и повалился на пол.
— И-и-и! — завизжала Динара и выпустила в Кирилла грязно-серое облако, которое он развеял одним взмахом.
Злость, клокотавшая в парне, исказила его лицо так, что Динара застыла в ужасе. Перед ней из воздуха соткалось огромное лезвие циркулярной пилы, которое начало вращение, ускоряясь с каждой секундой. Визжащий диск приближался к прекрасному лицу ведьмы, из-за которого испуганно выглянула ее истинная личина — уродливая старуха, испещренная морщинами.
— Готфрид, это ты? Прости! — она упала на колени, закрыв голову. — Это все он! Это Николай! Пощади! Не убивай! Я клятву на крови дам!
Она чиркнула по руке столовым ножом, который поспешно схватила со столика, и суетливо затараторила.
— Я клянусь, что ни делом, ни мыслью не буду вредить стоящим передо мной людям. И пусть Сила засвидетельствует мою клятву. И если я ее нарушу, то пусть меня убьет молния.
Воздух потемнел, и все трое почувствовали разряд тока. Сила приняла обещание.
— Всё! Ну, всё уже! Убери это, прошу! — в ее голосе появились умоляющие нотки. Она была на грани истерики.
Кирилл развеял лезвие, и прошипел ей в лицо.
— Если я еще раз увижу тебя, сука, то убью. Если еще раз услышу о тебе, то убью. Тебе, поганая тварь, нужно будет очень хорошо постараться, чтобы остаться в живых. Забейся в такую дыру, где я не смогу найти тебя. Ты хорошо меня поняла, ведьма?
— Да! Да! Поняла! Только не убивай! — та упала на пол, закрыв голову руками, и заскулила от ужаса. Ей приходилось видеть смерть рядом с собой, но еще никогда она не чувствовала такой дикой ненависти, от которой сейчас буквально плавился этот жуткий парень. И это ее безумно испугало.
Кирилл пошел обратно, мимо людей, которые ели и смеялись, как ни в чем ни бывало. Ну, подумаешь, гроза за окном ударила, да моргнули лампочки. Обычное дело! Официант, несущий поднос с пивом, плавно обогнул ребят, не замечая их. Его лицо не выражало ни малейшего интереса, только безумную скуку и желание уйти, наконец, домой после длинной трудовой недели. А еще у него жутко гудели ноги. Официант чертовски устал, и Кирилл отчетливо чувствовал это. Вокруг него шла самая обычная жизнь.
— Тащи меня в сортир, — прошептал Кирилл, — а то я сейчас упаду.
Через минуту, когда они оказались дома, теперь уже Ринат укладывал друга на каменный стол. Дом укоризненно касался сознания ребят, он хотел помочь. Тело Кирилла снова стало напитываться энергией. Ринат, задумчиво глядя на друга, произнес:
— Ну, ты даешь!
— Ты про то, что я Охотника убил?
— Нет!
— Про воздушное лезвие?
— Да нет же! — махнул рукой Ринат.
— А тогда, о чем ты? — удивленно спросил Кирилл.
— Да про амулет связи. Видишь ли, до этого дня считалось, что его невозможно уничтожить. И вот еще что! Когда ты не в духе в следующий раз будешь, предупреди, я в Марианскую впадину нырну. Там безопаснее будет.
***
Площадь у Павелецкого вокзала была полна народу, впрочем, как и всегда. Гелендваген заехал на парковку, сверкая позолоченными дисками. Он был такой один, и Янко безумно гордился своей машиной. Все-таки, согласитесь, что тачка — это лицо мужчины. Ты не можешь выставить на всеобщее обозрение свой кошелек, а машину видят все, и уважают! Янко был легендой в молдавском городке Сороки, где он родился. Еще бы, парень из обычной семьи, не сын барона, а смог денег поднять. Он самому цыганскому королю засылает столько, что тот его всем в пример ставит. Мать и сестры ходят по Сорокам, носы задрав. А вот если он тему с той жутковатой красоткой раскрутит, то и самым богатым цыганом в мире станет. Ох, и хороша баба, просто сил нет!
Сладостные мечты закончились внезапно, когда дверь любимой машины открылась, а Янко могучим рывком выдернули из машины. СОБР? Наркоконтроль? Янко ничего не мог понять. Но он был пуст, ни товара, ни денег. Да он их и в руках не держал, для этого бригадиры есть. Это оказался не СОБР. Перед Янко стоял невысокий смуглый толстячок, который профессионально пробил ему в солнышко.
— Да я тебя на ленты порежу, — прохрипел Янко, когда пришел в себя.
Впрочем, он это сделал напрасно, потому что толстячок коротким выверенным апперкотом дал ему в нос, отчего цыган ощутил взрыв сверхновой. Он и не знал до сих пор, что можно ударить так больно.
— Ты уже понял, что с тобой не шутят? — спросил у него толстяк.
Янко был не робкого десятка, и вытащил из кармана любимый Глок в эксклюзивном исполнении, покрытый позолотой. У него и разрешение на него было.
— Значит, не понял, — сочувственно вздохнул толстяк, и невообразимым движением выкрутил кисть Янко и пистолет перекочевал в его руку. Он сжал его в кулаке, сминая произведение оружейного искусства в непрезентабельный комок. — А так?
— Ты что, сука, в цирке выступаешь? — набычился Янко, нос которого уже начал приходить в себя, и даже кровь почти перестала капать.
— Нет, ну до чего же ты сложный клиент, все-таки, — с укоризной сказал толстяк и ударом в скулу отправил дюжего парня в спасительное забытье.
Люди шли с вокзала, люди шли на вокзал, но никто из них не видел, как избивали в кровь владельца эксклюзивного Гелендвагена с шильдиком Brabus, очень уважаемого в определенных кругах человека. Никто не заметил, как его, словно баранью тушу, засунули на заднее сиденье, а неприметный смуглый мужчина сел за руль и укатил куда-то.
Выезд из центра Москвы иногда занимает очень много времени, но старшему инквизитору Святого Престола сегодня немыслимо повезло. Он пулей промчался через весь город и выехал на лесную дорогу, туда, где не было ни души. Он остановился, небрежным движением выбросил из машины немалую тушу своего подопечного и достал из потертого портфеля веревку. Потом, напевая какой-то псалом, Карло привязал Янко за руки, перебросил веревку через сук и закрепил ее на соседнем дереве. Делал он все это быстро и четко, что свидетельствовало о немалой сноровке. Впрочем, так оно и было.
Наркоторговец очнулся и со стоном открыл глаза. Он висел абсолютно голый в каком-то лесу, а пухлый мужик, похожий на гастарбайтера, деловито накачивал давлением паяльную лампу. Рядом стоял его саквояж, и, судя по всему, там была еще масса полезных инструментов.
— Ну, точно, гастрабайтер! — подумал Янко. — Целую мастерскую с собой носит.
— Эй, бедолага, — сказал он толстяку, — ты конкретно попутал. Ты знаешь, кто я?
— Знаю, — ответил тот, не поднимая голову. — Ты великий грешник!
— Ты псих, что ли? — удивился Янко. — Слушай, возьми деньги и чеши отсюда подобру-поздорову, я тебя даже искать не стану. Ты же больной!
— Готово! Отлично! Всегда любил эту модель! — инквизитор, не обращая внимания на наркоторговца, зажег лампу, любуясь ровным пламенем шумящего факела.
Он деловито подошел, и опалил ту шерсть, которая густо покрывала тело цыгана. Янко заорал со всей мочи.
— Ты что творишь? Ненормальный, что ли? Кто тебя нанял? Скажи, я тебе двое заплачу!
— Мы с тобой, сын мой, должны поговорить. Но ты еще не готов, — убежденно сказал Карло.
— Да спрашивай, я все, что хочешь, скажу! — орал Янко. — Я ребятам позвоню, они денег привезут! Скажи, сколько нужно? Убери лампу, я все скажу!
— Сын мой! — изумленно посмотрел на него Карло. — Ты будешь учить отца-инквизитора, как проводить допросы? Это крайне неразумно с твоей стороны. Поверь, я знаю, что делаю, у меня же огромный опыт. И, конечно же, ты все мне расскажешь. Просто этими действиями я лишаю тебя всяческих иллюзий. Ты вот до сих пор думаешь, что со мной можно договориться. Так вот, со мной договориться нельзя. И вообще, я делаю тебе одолжение. Чем больше мук ты претерпишь на Земле, тем меньше тебе их терпеть в Царствии Небесном. Там зачтут в счет наказания. Потом, когда умрешь, еще спасибо мне скажешь!
Паяльная лампа вновь пошла в дело, а лес пронзил тонкий поросячий визг, который раздавался из довольно тучного тела. Отец-инквизитор немало подивился этому факту, но, он был профессионалом высочайшего уровня и на такие мелочи не обращал ни малейшего внимания. Уже минут через десять, которые понадобились Карло, чтобы объяснить всю серьезность своих намерений, он услышал исповедь. Янко Руссу, захлебываясь от желания облегчить душу, рассказывал ему все, что знал, все, что не знал, и все, о чем он только догадывался. Инквизитор внимательно слушал и поощрительно качал головой. Что же, это был след.
Затренькал телефон в кармане, и Карло удивленно поднял брови. Его почтил звонком сам Петр Венедиктович, и это было весьма необычно. Карло нажал на кнопку приема.
— Святой отец, я вас приветствую! — услышал он знакомый голос.
— Взаимно, Петр Венедиктович, взаимно! — ответил инквизитор.
— Я вас не отвлекаю?
— Ну что вы, сын мой, я тут немного вразумляю одного грешника, и он решил мне исповедоваться.
Что-то случилось?
— Да, святой отец, случилось, и вы должны это видеть? — голос Главы был напряженным.
— Сын мой, — мягко сказал инквизитор, — не могли бы вы коротко пояснить причину спешки. У меня появились кое-какие неотложные дела.
— У меня есть двойка, которая курировала юг Москвы. Отличная сработанная пара, Охотник и Ищейка. Так вот, Ищейка пропала, а Охотник убит. И я хочу, чтобы вы увидели его тело.
— Вот как? — пожевал в задумчивости губами инквизитор. — Ищейку зовут Динара, невысокая красивая брюнетка, ездит на красной Ламборгини. Все верно?
— Вы ее знаете? — удивился Глава.
— Я выезжаю немедленно, диктуйте адрес.
Лучший представитель германского автопрома зарычал шестилитровым движком, лихо провернул лесную грязь, и поехал, оставив хозяина висящим на ветке. Янко тоскливым взглядом провожал свою любимую машину. Он размышлял о бренности бытия.
***
— Полюбопытствуйте, святой отец! — Петр Венедиктович рывком скинул простыню с тела Николая.
Тот был могуч, как и все Охотники, но в районе сердца зияло отверстие, через которое был виден металл каталки, на которую его положили.
— Как любопытно! — задумчиво сказал инквизитор. — Как будто картечью в упор жахнули, но это совершенно точно не картечь. Это заклинание Воздушного Копья, причем весьма приличного уровня. Шестой Круг минимум.
— Мои люди этого не делали, — хмуро сказал Глава. — У меня не более десяти человек способны на такое. Они давали клятву, и каждый из них открыл мне разум. Они невиновны.
— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросил Карло.
— Мои люди засекли прыжок, — неохотно объяснил Флоренский. — Либо странник, либо дикий колдун повадился приходить сюда. Никто его не видел, никто его не знает. Эта пара должна была его вычислить и поймать. Видимо, они его все-таки вычислили…
— Еще любопытнее! — заинтересовался отец-инквизитор. — Пожалуй, я займусь этим, сын мой. Дикий колдун, высокого уровня, вне Кланов, да еще и убивающий так легко. Я хочу с ним познакомиться.
— А уж я-то как хочу, — хмуро сказал Глава Клана Красной Луны, — вы даже не представляете.
— А где его напарница? — вспомнил инквизитор.
— Она пропала. Ее нигде не могут найти, — ответил Петр Венедиктович.
— Квартира? Машина? Родственники? Любовник?
— Родственников ее мы не знаем. Она всегда говорила, что сирота. Машина стоит у подъезда, а любовник лежит перед вами.
— Значит, давайте начнем расследование, — ответил Карло. — Прямо сейчас.
И он пробурчал себе под нос:
— То ли это шестой Круг, то ли это Удар Ярости, и тогда я этому волшебнику не завидую. Так и перегореть можно. Пусть будет шестой, прошу тебя, господи! Искать посредственного колдуна, которого разозлил покойный Охотник, можно целую вечность. Может, они ту самую ведьму не поделили, кто знает?