Дверь отрылась с противным скрипом, и в камеру вошел сухонький старичок в длинном балахоне. Он критически осмотрел Кирилла так, как рассматривают распакованный телевизор, только что привезенный из магазина.
— Неплохо, вполне неплохо, — пробурчал старичок про себя.
— Эй! А что тут вообще происходит? — не выдержал Кирилл. — Вы вообще кто?
Старичок недоуменно посмотрел на парня и произнес.
— Ах, да! Вот, я рассеянный становлюсь! Старость не радость.
Он взмахнул рукой, и Кирилл понял, что не может ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Он так и застыл на месте в нелепой позе, подняв руку до уровня груди.
— Неплохой экземпляр! Весьма неплохой! — удовлетворенно сказал старичок. — Лет двадцать протянет, не меньше! Надо будет кое-какие тесты провести.
Он ходил вокруг Кирилла, немного пританцовывая от возбуждения, и бубнил себе под нос.
— Да быть такого не может. Вот это удача! Это же полноценная аватара, только каналы нужно немного расширить. Я с ним недельку поработаю, и он полностью будет пригоден к переносу…
Дедок снова начал ходить вокруг застывшего Кирилла. Он то колол его небольшим ножиком, пробуя кровь на вкус, то светил в глаз крошечным фонариком. Видимо, результаты его радовали, потому что он начал фальшиво напевать.
— Молодость моя, Белоруссия… Тьфу ты, дьявол, не то. Как молоды мы были, как искренне любили… И я, кажется, тоже скоро кого-нибудь отлюблю. Вспомнить бы, как это делается… Хе-хе-хе…
Видимо, дедуля увидел все, что хотел, потому что вышел с чрезвычайно довольной физиономией, лязгнув на прощание засовом. Кирилл же, постояв так еще пару минут, понял, что злое колдунство отступает, и он снова может двигаться. Он упал на койку, и начал думать с немыслимой для себя ранее интенсивностью.
Значит так. Одежда у деда такая, которую на улице не увидишь. Говорит сам с собой. Что-то непонятное сотворил одним взмахом руки. Значит, какой-то колдун, который живет тут один, а это тут расположено хрен знает где. Иначе стал бы он сам с собой разговаривать и так одеваться. Бубнил про какую-то аватару и перенос. Мечтает о молодости и прилагающемся к нему совокуплении. А вот тут все плохо может быть. Хочет зловредный дед переехать в Кириллово тело и уже в нем насладиться прочно подзабытыми половыми излишествами. Видимо, тело собственное на ладан дышит. Вот это попадос! Как-то неудачно началась у Кирилла карьера волшебника. Может, еще не поздно отозвать заявление на увольнение в районной управе? Нет уж. Если выбирать, пойти на опыты чокнутому колдуну или вернуться на госслужбу, то колдун выигрывает с огромным отрывом. Кирилл даже не подозревал, что ненавидит прошлую работу настолько сильно. Но ненависть к работе не искупает того факта, что он конкретно влип.
Кирилл снял проклятый кулон, который привел его сюда, и с отвращением забросил в дальний угол. Амулет тихо залег в углу, обиженно звякнув напоследок. Вот ведь мерзость какая! Значит, эти двое его предали. Или продали. Или все-таки они его не предавали, а наоборот, предельно честно предупредили сразу и обо всем? Он же ничей, значит, законная добыча. Это оказалось правдой. Амулет доставит в такое место, где его никто не найдет. И это правда, хрен тут кого найдешь. И никто не говорил, что странные парни в Крузаке хотят ему зла. Динара спросила, что они, по его мнению, там делают. Получается, что его даже не обманывал никто? Странно-то как. Законов нет, но есть какие-то Правила. Об этом и в отцовском письме было написано. Правила с большой буквы. Да где бы их почитать?
Кирилл обошел камеру, ощупал стены, состоящие из какого-то пористого камня, и дверь, которая показалась немыслимо надежной даже в запертом состоянии. Пол был тоже каменным. Не плитка, не бетон, а самая настоящая скала. Да я в пещере! — понял Кирилл. Почему-то это открытие его не порадовало. Вариант подкопа исключался полностью.
И Кирилл, точно рассчитав, что убивать его никто не собирается, начал молотить в дверь руками и ногами. Он не рассчитывал ее выбить, он хотел лишь вызвать странного деда на разговор. Через какую-нибудь четверть часа стуков и криков кормушка с лязгом открылась, и, пока дед не очухался, и не применил что-нибудь из своего колдовского арсенала, Кирилл заорал прямо в недовольную физиономию своего тюремщика.
— Ужин когда, дед? Даже в тюрьмах зэков кормят! Ты чего беспределишь, колдунская твоя рожа?
Состояние изумления, в которое впал волшебник, описать словами было невозможно. Он побледнел, покраснел и раскрыл, наконец, рот, чтобы достойно ответить невежде.
— Что смотришь? Жрать неси! Где мой ужин? — заорал на него снова Кирилл.
— Ужин? — растерянно проблеял волшебник. — Да я об этом и не подумал как-то. Отвык уже от живых людей, я же постоянно в ученых занятиях.
— Ну, так чего стоим? Аватары тоже люди, их кормить нужно три раза в день, иначе они дохнут. А ну, метнулся кабанчиком! Ферштейн, дедуля?
— Да-да, я сейчас посмотрю, что можно сделать, — колдун явно растерялся, и кормушка с лязгом закрылась.
Фу-у-у! Кирилл сел на кровать, утирая пот. Вроде бы первый контакт состоялся. Правильный ли он выбрал способ общения, покажет время. Но, пока его задача заключается в том, чтобы в нем увидели живого человека. Вроде бы так пишут во всех пособиях для попавших в плен к сексуальным маньякам. Главное, не подцепить теперь Стокгольмский синдром. Кирилл хмыкнул, это было нервное.
Через десять минут кормушка снова открылась, и в нее пролезла тарелка, в которой лежала краюха хлеба и пара вареных яиц.
— Это что, все? — возмущенно заявил Кирилл. — Ты на такой кормежке решил в моем теле девок отоваривать? Так я тебя разочарую, это процедура весьма энергозатратная!
— Да у меня больше и нет ничего, — смущенно сказал волшебник. — Я в питании весьма умерен. Могу неделями только энергией космоса питаться.
— Ну, а я так не могу! — отрезал Кирилл. — Жрать давай!
— Я подумаю, что можно сделать, — потер переносицу волшебник. — Мне крестьяне доставляют еду, но тут местность безлюдная, это еще не скоро случится. Так что тебя примерно такая диета ждет.
— Ну, ты и зверь! — обиделся Кирилл. — Я, пожалуй, не буду аватарой такого жлоба становиться.
— А кто же тебя спросит? — искренне удивился волшебник.
— Да вон тот фаянсовый горшок сейчас разобью и вены себе вскрою, — уверил его Кирилл.
Дед явно занервничал.
— Эй, не вздумай. Я за тебя этим проходимцам почти все сбережения отдал. У меня же больше и нет ничего.
— Что за проходимцы? — поинтересовался Кирилл. — Улыбчивый такой блондин и симпатичная стервочка со змеиными глазками?
— Да, они самые, — подтвердил колдун. — Охотник и Ищейка. Они наемники. Под заказ работают. Я их попросил новичка какого-нибудь мне привезти. Я открыл тайну переноса сознания, вот и захотелось снова молодым стать.
Дед грустно вздохнул. Сильно захотелось, видимо.
— Я стесняюсь спросить, дедуля, а тебе принципиально, чтобы это именно мое тело было? — спросил Кирилл, и затаил дыхание. Вопрос был на тысячу очков по шкале Якубовича.
— Да, в общем-то, нет, — пожал плечами волшебник. — Совершенно не обязательно. Лишь бы энергетические каналы подходящие были, иначе тело умрет при переносе.
— Слушай, а может, я тебе другое тело привезу, еще лучше. А? — с надеждой спросил Кирилл. — Энергетические каналы будут такие, что по ним Титаник проплывет.
— Да спасибо, не стоит беспокойства, это тело тоже отлично подойдет. Заболтался я с тобой, а у меня работы непочатый край. Приятного аппетита!
И кормушка с лязгом захлопнулась, оставив Кирилла наедине с краюхой хлеба, отварными яйцами и ночной вазой, технологию использования по назначению которой ему еще предстояло освоить.
Ужин прошел в тишине, разговаривать самому с собой Кириллу еще не хотелось, он не так долго пробыл в заточении. Ну, что же, первый шаг сделан. У него есть неделя, надо успеть. И новоявленный волшебник улегся спать.
Утро вытащило Кирилла из блаженных сновидений, где он бил файерболами улыбчивого Николая, а потом подбирался с самыми грязными намерениями к обнаженной Динаре. Как всегда и бывает в таких снах, он проснулся на самом интересном месте. То есть, он ничего не успел из своих намерений осуществить. Николай остался жив, а призывно улыбавшаяся Динара так и не ощутила всю мощь его застоявшегося либидо. Зато, пробудившись, Кирилл выяснил, что он лежит абсолютно голый на огромном каменном столе, привязанный за руки и за ноги. Волшебник суетился вокруг, расставляя какие-то уродливые фигурки, которые смотрели на парня с плотоядным интересом.
— Простите, уважаемый, мы с вами познакомиться не успели, все так сумбурно вышло, — вежливо произнес Кирилл. — Меня вот Кирилл зовут, а вас?
— Готфрид Готлибович фон Фогельвайде, — любезно откликнулся волшебник, занимаясь своими делами.
— Как-как??? Вот блин, отличное имя. Только его, по-моему, можно использовать как алкотестер для гаишников. Даже трезвые под раздачу попадут, — буркнул про себя Кирилл.
— Ты что-то сказал? — повернулся к нему волшебник, который на секунду отвлекся от своих забот.
— Да! — с умильной улыбкой сказал Кирилл. — Я хотел узнать, как такой великий волшебник вместо того, чтобы править миром, забился в какую-то глушь, и питается всякой дрянью? У вас же потенциал ого-го!
— Льстишь, да? — вздохнул волшебник. — Ну, продолжай, продолжай. Это, правда, ни на что не повлияет, но ты все равно пытайся, мне чертовски приятно.
— Да ничего я вам не льщу, — возразил Кирилл. — Я же еще позавчера на работу в районную управу ходил и ни о каких волшебниках слыхом не слыхал. Так что вы первый, и я под впечатлением.
— Да? — удивился колдун. — Ты только проявился, значит? Вот ведь не повезло тебе. Еще и понять ничего не успел, а уже все заканчивается.
— Да, — грустно ответил Кирилл. — Отец денег оставил кучу. Я же богатый парень, оказывается. Так даже ни копейки потратить не успел. Вот ведь что больше всего обидно.
— А ты очень богатый? — навострил слух волшебник.
— Очень, — вздохнул Кирилл. — Менеджер в банке, как сумму увидела, чуть прямо на рабочем столе мне не отдалась. Представляете?
— Ишь, ты! — хихикнул старичок. Прямо на столе! Надо будут попробовать. В старые времена за такое бы … ух!
— Так, может, сбежим из этой дыры и вместе замутим? — с надеждой спросил Кирилл. — Денег у меня полно, оттопыримся по полной. А? Соглашайся, Готфрид Готлибович! А тело мы тебе такое подберем, что девки сами штабелями падать будут. Мистером Олимпия хочешь быть? Или Брэдом Питтом? Хотя, на хрен его, он старый! Самим Данилой Козловским будешь! Ну, соглашайся!
— Какая разговорчивая аватара мне попалась, — удивился старик. — И ведь слушаю, терплю. Это все от одиночества, скучно тут до безумия. Я тебе укольчик сделаю, ты ничего не почувствуешь.
И он сделал какой-то хитрый пасс рукой, отчего сознание Кирилла выключилось, словно лампочка, а сам он погрузился в то, что можно было назвать болью, но это не отразило бы всю гамму необыкновенных ощущений, что его сейчас накрыла. Для начала, он понял, что за энергетические каналы имел в виду старик, когда по этим каналам потекла то ли расплавленная лава, то ли серная кислота, то ли все вместе вперемешку. Дикая боль, которая охватила все тело Кирилла, чуть не остановила его сердце. Он хотел закричать, но не мог, он уже не принадлежал сам себе. Его сознание улетело куда-то очень далеко, туда, где можно было спрятаться от той безумной пытки, что была ему уготована сбрендившим от одиночества колдуном. Это длилось вечность, но прекратилось мгновенно, как будто кто-то снова щелкнул выключателем.
Кирилл лежал в своей камере, чувствуя себя так, словно побывал под асфальтовым катком. Дверь открылась, и в комнату вкатился возбужденный волшебник, который озабоченно закудахтал, прыгая вокруг койки.
— Ну, как самочувствие? Ты должен был ощущать небольшую боль.
— Небольшую? — просипел Кирилл пересохшим горлом. — Ах, ты сволочь старая. Садист чертов! Я точно вены себе вскрою! Хрен тебе, а не бурный секс на столе с моим персональным менеджером.
— Не получится! — захихикал старичок. — Я фарфоровый горшок на металлическое ведро заменил.
— Ладно, я еще что-нибудь придумаю, — успокоил его Кирилл.
— Ты энергию по каналам погоняй! — попросил его колдун. — Тебе полегчает сразу же, а мне каналы разработаются, как положено. И всем хорошо будет.
— Не буду я ничего гонять! Иди в жопу, старый козел.
— Тогда процедуру повторить придется, — дед смотрел на Кирилла ясными глазами малолетнего биолога-отличника, которому доверили вскрыть живую лягушку.
— Как, ты говоришь, это делается? — Кирилл не на шутку озаботился разработкой своих энергетических каналов. А то вдруг, завтра война, а него каналы не разработаны. Непорядок!
— Ты, Кирюша, представь, что каналы — это ручьи, и по ним течет вода. Глазки закрой, и представь!
Забота, написанная на лице волшебника, была столь неподдельной, что Кирилл чуть не растрогался. Впрочем, он тут же вспомнил о причине этой самой заботы. Дед заботился о себе любимом, и о предстоящем свидании с использованием офисной мебели в качестве кровати. На Кирилла ему было глубоко наплевать. Хотя, надо отдать должное, дед оказался прав. Закрыв глаза, Кирилл увидел, что все его тело опутывает тонкая сеть из светящихся нитей. Свет, исходящий от них, был неярким, и даже каким-то мутноватым. Выглядело это все совершенно неправильным, и Кирилл представил, что поток света приходит в движение.
— Прекрасно! Замечательно! Это же новое слово в науке! Из такого убожества я делаю само совершенство!
— Это я-то убожество? — не на шутку обиделся Кирилл.
— А кто же ты? — удивился волшебник. — Это тело до третьего Круга можно было бы развить, ну до четвертого максимум, если повезет. А у меня, на минуточку, девятый! Как я в нем существовать буду? Лет через двести только научусь от пальца прикуривать!
— А так можно, что ли? — удивился Кирилл.
— Да раз плюнуть, — уверил его Готфрид Готлибович.
— А фаейрболы можно пускать? — спросил Кирилл, вспомнив свой сон и недобитого огненными шарами Николая.
— Можно, конечно, — пожал плечами колдун, — только энергии на это уйма уходит. Да, и зачем, когда полковник Кольт прекрасно решил эту проблему. Одно из самых бессмысленных умений, на мой взгляд.
— А еще что можно? — спросил Кирилл с затаенным интересом. — И что это за круги такие?
— А тебе это зачем? — подозрительно спросил его волшебник. — Ешь и спать ложись. Тебе эти знания все равно без надобности.
— Так интересно же, — обиженно протянул Кирилл. — Вот представь, живу я себе обычной жизнью, а тут, бац! Волшебники, фаерболы и охренительная возможность сдохнуть через неделю, подарив свое тело спятившему от одиночества старому хрычу со стойкой импотенцией. Представь, ну как мне умереть в неведении? Я же от любопытства даже раньше помру, чем ты меня прикончишь.
— Спать! — рявкнул колдун, и свет в камере стал приглушенным.
Кирилл провалился в темноту, и ему снова снилась всяческая дичь. Только в этот раз ему привиделась обнаженная Наталья, которая лежала на рабочем столе, и призывно улыбалась. Она шептала:
— Кирилл! Кирилл! Ну, иди же ко мне! Возьми меня! Купи мне двушку на Кутузовском и Порш Кайен не старше трех лет, и я вся твоя! Я озарю твою никчемную жизнь своей любовью и лаской, мой милый!
— Я иду к тебе, любовь моя! — шептал во сне Кирилл, придвигаясь к Наталье с самыми решительными намерениями.
— Нет-нет, любимый, — жарко шептала она. — Только после регистрации права собственности на квартиру!
— Может, предварительный договор подпишем? — сказал Кирилл, сгорающий от страсти. У него после Ленки никого не было, и, видимо, это изрядно напрягало молодой и здоровый организм.
— Нет-нет, я на такое больше не ловлюсь, мой милый, — с обожанием в голосе ответил персональный менеджер и любимая женщина в одном лице. — Только стопроцентная предоплата, мой герой!
— Ах ты, шкура проклятая, — крикнул обозленный Кирилл и выстрелил ей в голову из указательного пальца. — Вот так! — сказал он, обозревая дело своих рук. — Так не доставайся же ты никому!
Пробуждение случилось мгновенно, как и в прошлый раз.
— Что снилось, Кирюша? — спросил его участливо Готфрид Готлибович, проверяя, насколько туго затянуты ремни. — У тебя на редкость задумчивый вид.
— Да чушь какая-то бессмысленная, — искренне сказал Кирилл.
— Да? Странно! — удивился дед. — Обычно после обретения сил само Провидение посещает нас во снах, даря бесценные подарки, каждому что-то свое. То, что ему видится в самых смелых мечтах. Это же одно из незыблемых Правил. Но ты, как я и думал, полный неудачник. Ты шлак, Кирюша, ты магические отходы. Сила и Судьба против тебя. Спать!
Пасс руками. Темнота. Боль.