Пьер Дюбуа очнулся в своей квартире на окраине Брюсселя. Ему же все приснилось, посетила Пьера счастливая мысль. Тот ужас, что он пережил в том подвале — это же просто сон. Уф, хорошо-то как! Он целую неделю сходил с ума от безумной боли, когда ненормальный вивисектор вытворял с его телом что-то совершенно невообразимое. Он орал от невыносимых мук, он плакал и визжал, а эта сволочь только ухмылялась. Он даже потерять сознание ни разу ему не позволил, и Пьер помнил все, до последней секунды. Ведь тот вырезал его собственное сердце, и пересадил ему сердце жирафа. Тьфу! Приснится же подобная гадость! И Пьер вприпрыжку помчался в туалет, потому что мочевой пузырь недвусмысленно намекал, что пора бы его и опорожнить. Понимание молнией пронзило его, когда он осознал, что он держит рукой что-то, что не могло ему принадлежать по определению. Он опустил взгляд вниз и увидел гордо вздыбленный утренней эрекцией член конских размеров. Значит, все это было не во сне, это было на самом деле! Пьер упал в обморок.
Судя по всему, лежал он недолго. Более того, он чувствовал себя как нельзя лучше. Да что там! Никогда в жизни он себя так хорошо не чувствовал. Ему хотелось бабу. Или мужика. Без разницы! Ему просто кого-то хотелось. Видимо, это и было последствием утроения его суперзлодейского тестостерона. Пьер подошел к зеркалу и счастливо засмеялся. На него смотрел мускулистый худощавый парень с острым и злым взглядом, нисколько не похожий на прежнего Пьера. Точнее, это был все еще он, но от прежнего застенчивого и рыхлого задрота не осталось даже следа. Этот парень в зеркале был опасен. О да! Он был очень опасен! Кстати, а что там насчет щупалец? Может, тут некромант его обманул? Не успел Пьер так подумать, как за спиной раскрылся веер из четырех щупалец, похожий на хвост павлина. Любимой пижаме настал конец, щупальца ее превратили в лохмотья. Кончики их шевелились, направляя острейшие стальные жала в разные стороны, словно выискивая цель для удара.
— Круть! — восхищенно прошептал Пьер. — Неужели это я? Да я же тут всех на ноль помножу!
Он до сих пор рассуждал, как квалифицированный бухгалтер. А кого, собственно, нужно множить на ноль в благополучном европейском городе? До сих пор его как-то не интересовала такого рода проблема. Ведь преступники есть, а значит, он может объявить им войну. А вот где они, ему было неизвестно. Слишком далека была жизнь офисного клерка от таких низменных материй. Он погрузился в бескрайние просторы интернета, и уже минут через тридцать ему все стало ясно. Пьер позвонил на работу, сказав совершенно ошалевшей начальнице, что тяжело заболел и бросил трубку, не дав ей сказать и слова. Через час он ехал на своей малолитражке в Гамбург, одну из столиц албанской мафии, а уже вечером он был там, сняв номер в отеле на окраине.
***
Пьер наслаждался своей суперсилой. Он заказал завтрак в номер, и теперь изучал новое тело, пытаясь есть без рук. Щипцами он брал чашку с кофе, а наконечниками накалывал бутерброды и подносил ко рту. Он радовался, как ребенок. Собственно, он и оставался большим ребенком, не переросшим свое детское увлечение. Вчера вечером он, наконец, потерял девственность в правильном смысле этого слова, и служащие борделя в портовом районе Гамбурга запомнили его навсегда, пригоняя ему в комнату четвертую по счету девчонку. Все женщины, что трудились тут, были молдаванками и румынками, и всем им кадровое агентство на родине обещало предоставить здесь работу официантки. Но не сложилось. Всех их прямо на границе приняли чернявые парни с мертвыми глазами убийц и отобрали паспорта. И вот теперь они работали в портовом борделе, получая за свою службу только еду и побои. Что же, Пьер наметил свою первую цель.
Он вышел на охоту, когда стемнело. В том районе было полно черноволосых южан с гортанным говором, но Пьер был неопытен. Он еще не знал границ своих сил, ему нужно было испытать себя. Он выследил одинокого парня явно бандитского вида, и пошел за ним. К его счастью, албанец свернул куда-то в доки, и Пьер пошел за ним. В этих закоулках он чуть было не потерял свой объект, и немного ускорился. За очередным поворотом его ждал сюрприз. Албанец насмешливо смотрел на него, наставив ствол внушительного пистолета прямо ему в лоб.
— Руки положил на затылок. Если дернешься, получишь пулю. Понял меня? — албанец говорил по-немецки с сильным акцентом, но Пьер его понял. Собственно, сказанное он понял бы даже на китайском, все было абсолютно ясно. Он попал.
Албанец сноровисто обыскал его, уперев ствол прямо в пупок. Документы, кошелек и ключи от машины полетели на землю, и он скомандовал.
— Медленно ложишься мордой вниз, руки на затылке. Одно лишнее движение, и ты покойник.
Пьер выполнил приказ, готовый от унижения провалиться сквозь землю. Вот и поохотился, называется. Этот парень сам завел его в эти дебри из морских контейнеров. Албанец пинком раздвинул его ноги, чтобы затруднить подъем и начал изучать документы.
— Как бык из Бельгии оказался здесь? Что тебе нужно в Гамбурге, отвечай? И почему пошел за мной?
Пьер сначала не понял, что от него хотят, но, к счастью, вспомнил, что быками в Германии называют полицейских. Мозг его заработал с невероятной быстротой. Его супергеройский череп не выдержит попадания пули, он это знал точно. Ведь Доктор Осьминог отбивался от выстрелов, раскручивая стальные щупальца. А у Пьера они были вовсе не стальные, тут промашка вышла.
— Я детектив, — начал врать он. — Муж той бабы нанял меня.
Он не имел ни малейшего представления, что будет говорить дальше, но жить хотелось очень сильно. Он даже не подозревал, что это желание может быть настолько всеобъемлющим. Пьер был готов импровизировать до конца. На его счастье, он попал в точку. Здоровый, как лось, парень имел любовницу из местных.
— Агата? — удивился албанец. — Ее муж-импотент пронюхал что-то? Ну, и что теперь?
— Да ничего, — ответил Пьер. — Я должен был узнать только твое имя и адрес. Мне за это заплатили. Ты точно готов убить за это?
— Ты все врешь! — убежденно сказал албанец. — Ты из наркоконтроля.
— А откуда я тогда знаю про Агату? — задал Пьер резонный вопрос.
— Да, действительно, — почесал кудлатую голову албанец, — о ней никто, кроме меня не знает. Ладно, вставай, только медленно. Я еще не решил, что с тобой делать.
Пьер медленно встал, покорно опустив руки. Албанец скосил глаза в его документы, и пистолет на мгновение стал смотреть в сторону. Два щупальца выскочили из-за спины Пьера, сдавив кисти албанца так, что хрустнули кости. Тот выронил пистолет и истошно заорал. Но, увидев перед своими глазами два стальных жала, резко замолчал и побледнел, как полотно. Он смотрел на колеблющиеся, как змеиные головы, острия и не смел зажмуриться.
— Кто ты такой? — наконец спросил он. — Ты не детектив, ты не полицейский. Ты сраный Робокоп, что ли?
— Я Доктор Осьминог, — ответил донельзя довольный собой Пьер.
— Кто??? — албанец явно не смотрел блокбастер про Человека-Паука.
— Ты что, комиксы вообще не читаешь? — удивился в ответ Пьер. Он явно рассчитывал на большую известность своего персонажа.
— Да зачем я эту хрень буду читать? Я что, похож на полного идиота? — удивился албанец. — Так кто ты? Демон? Ты, порождение Шайтана, пришел забрать мою душу?
— Где ваша база, кто главный? — задал Пьер вопрос, из-за которого он шел за эти парнем.
— А ты знаешь, что такое правила Besё, демон? — серьезно спросил у него албанец.
— Не знаю, — честно признался Пьер.
— Это на языке моего народа означает «доверие». Мы все живем по этому закону. Это значит, что я скорее умру, чем предам свою семью. И мои братья тоже.
И албанец нанес Пьеру сокрушительный удар в пах, от которого тот согнулся в три погибели и со стоном повалился на землю. Гангстер, запястья которого были сломаны, не стал рисковать, и побежал изо всех сил. Через считанные секунды он скрылся за контейнерами, а Пьер тоскливо смотрел ему в след. Вот и поохотился, растерянно подумал он. А ведь он теперь всем расскажет. Уходить отсюда нужно, и срочно.
***
На работе его появление произвело фурор. Никто не понимал, как Пьер Дюбуа мог измениться настолько сильно за такое короткое время, но все сходились во мнении, что без дорогостоящего Целителя тут не обошлось. А вот откуда у обычного бухгалтера столько денег, для всех так и осталось загадкой. Он стал событием недели, но вскоре волна интереса утихла, и все вошло в свою колею. Разве что девушки стали обращать на него внимание, чем он неоднократно воспользовался. Они шептались у него за спиной, а счастливицы показывали недоверчивым товаркам на пальцах, сколько раз за ночь у них было. В конце рассказа они еще и картинно разводили руками, словно рыбак, который показывает величину улова. Им, конечно же, никто не верил, но очередь желающих убедиться, что они мерзкие лгуньи, выстроилась на месяц вперед. Пьер постепенно становился знаменитым, но совсем по другой причине, и его смертоносные щупальца были тут ни при чем. В его постели побывала даже начальница, которая выглядела вполне моложаво, и оказалась очень горячей штучкой. Он устроил такой сексуальный марафон, припоминая ей все наложенные взыскания и переработки, что к утру она запросила пощады.
— Последний раз меня так драли в конце позапрошлого века, — сказала начальница, выкуривая сигарету в две затяжки. — Но это был вервольф, а они на редкость здоровые ребята. Я пойду, пожалуй. С утра не ждите, я буду спать.
И она, едва попадая в колготки трясущимися ногами, ушла, оставив его одного. Это был последний спокойный день в жизни Пьера Дюбуа.
В тот вечер он вернулся домой один. Открыв дверь, Пьер увидел два автомата Узи с глушителями, которые были направлены прямо на него. Два смуглых брюнета с довольно зверскими лицами целились в Пьера из машинок, способных выпустить шестьсот пуль за минуту. В его любимом кресле сидел мужчина самой обычной внешности, который курил сигару, интеллигентно стряхивая пепел в вазочку, стоявшую рядом. Сам Пьер не курил, а потому пепельниц у него в доме не водилось.
— Я буду говорить по-французски, мои ребята этого языка не знают, — начал разговор мужчина. — Да ты садись, мальчик. Только аккуратно, иначе у парней дрогнет палец, и поговорить уже не получится.
— Кто вы и что вам нужно? — спросил Пьер дрогнувшим голосом.
— Да ты уже понял, кто я, — спокойно сказал мужчина. — Я из Клана Черного Орла, и ты искалечил моего человека. Скажи мне, мальчик, ты сумасшедший? Просто я настолько озадачен тупостью происходящего, что решил поговорить с тобой лично. Вдруг я чего-то не понимаю, и сделаю ошибку, просто убив тебя.
— Нет, я не сумасшедший, — пересохшими губами прошептал Пьер.
— Ты следил за моим человеком, наплел ему с три короба, потом сломал ему руки, и просто уехал домой, зная, что он видел твои документы. Я ничего не пропустил?
— Нет, все так, — понурился Пьер.
— Ты на самом деле настолько тупой, или мне это только кажется?
— Наверное, на самом деле, — понуро сказал Пьер.
— Кто с тобой работал? Ты знаешь имя? — резко спросил его албанец.
— Нет. Мы пьяны были.
— Пьяны? — глаза албанца опасно сощурились. — Да что ты такое несешь? Рассказывай все с самого начала. Со всеми подробностями.
Пьер, запинаясь, и перескакивая с пятого на десятое, начал свою исповедь. Иногда албанец его перебивал, и заставлял рассказать еще раз. Иногда задавал довольно глупые вопросы. Например, не шевелились ли листики в волосах девушки. Минут через двадцать, когда рассказ был закончен, албанец замолчал, не замечая, что сигара прогорела, а пепел упал на пол. Наконец, он сказал.
— Знаешь, парень, я в своей жизни видел множество запредельно тупых идиотов, но ты, пожалуй, вне конкуренции. Ты вообще, знаешь, с кем связался? И кому ты дал клятву, от выполнения которой невозможно отказаться?
— Нет, — понуро ответил Пьер. — Не знаю.
— Ну, и хорошо, — успокоился албанец. — Так даже лучше. Тогда, с твоего позволения, я перейду к делу. Ты покалечил моего человека, и ты теперь должен. С тебя два миллиона евро, парень.
— Но у меня нет таких денег, — выпучил глаза Пьер.
— Я знаю, — спокойно ответил албанец. — Ты же полное говно, откуда они у тебя возьмутся. Но ты теперь будешь делать то, что я скажу. Иначе я убью твою мамашу, твоего папашу, всех твоих телок и даже тех, кто трахал тебя когда-то в зад. Ты понял меня, пидор?
— Что я должен сделать? — спросил помертвевший Пьер.
— Кое-кого прикончить, — пояснил собеседник. — Три убийства, и тогда мы в расчете. Я поклянусь силой, что у моего клана к тебе больше нет претензий. Можешь спокойно жить дальше и ублажать девок своим пришитым хером. И да, если это успокоит твою придурочную супергеройскую совесть, то это будут очень, очень плохие люди. Даже хуже, чем я.
— Но я не убийца, — промямлил Пьер. — Я же никогда этого не делал. Почему вы думаете, что у меня это получится?
— Люди слишком серьезные, — честно признался албанец из Клана Черного Орла, — к ним не подобраться. А ты такой кретин, что у тебя может получиться. Ну, кто на такого убогого, как ты подумает? А если сдохнешь, то и не жалко.
— А если меня поймают и будут пытать? — непослушными губами сказал Пьер. — Я ведь вас выдам.
— А на это есть клятва без возможности отказа, забыл? — усмехнулся албанец. — Итак, ты клянешься, что никогда не выдашь того, кто тебя послал. Никогда, никому, и ни в какой форме, ни прямо, ни косвенно. А я клянусь, что после третьего убийства по моему приказу у меня не будет никаких претензий к тебе и твоей семье. Мы полностью в расчете.
— Одна поправка, — сказал Пьер. — Не вы, а Клан! У Клана Черного Орла не будет ко мне претензий.
— Подловил, — вновь усмехнулся албанец. — Согласен. Сделка!
— Сделка! — руку пронзила молния. Сила засвидетельствовала контракт.
— Парни, выйдите, — скомандовал колдун из Клана Черного Орла. — Теперь покажи свои причиндалы.
Пьер выпустил щупальца, а на лице албанца появилось брезгливое выражение.
— Да ты и, правда, ненормальный. Я всегда подозревал, что увлечение комиксами не доведет до добра!
***
Мария Гомес молилась высшим силам в палате муниципальной больницы на окраине Буэнос-Айреса. Слабенькая колдунья, да еще и вдова в придачу, она была бедна, как церковная мышь. Сила обошлась с ней неласково, и она даже не получила специализацию, застряв на первом Круге. Все, что Мария могла, это свечу зажечь, да кровь в маленькой ранке остановить. На большее она была не способна. Мир жесток, и такие, как она Кланам интересны не были. Мария работала обычной официанткой, живя в крошечной комнатке на окраине. У нее была одна отрада — дочь Хуана, и именно за нее сейчас молилась Мария. Дочь умирала от острого лейкоза, и врачи ничего не могли больше сделать. Все, что бесплатная клиника могла дать ее малютке, она уже дала. Изможденная бледная девочка лежала на кровати, даже не проминая ее своим тельцем. На голове не было волос, они выпали от химиотерапии. Щечки дочери ввалились, потому что бедняжка почти две недели не могла есть, ее непрерывно рвало.
Мария понимала, что ее дитя не доживет до утра. Так говорила ей Сила, которая слабыми угольками тлела в ней. Мария готова была отдать все на свете, чтобы спасти дочь, да только никому от нее ничего не было нужно. До этого самого момента.
— Мария! — услышала она негромкий голос сзади.
Она повернулась и посмотрела на говорившего ослепшими от горя и слез глазами. Позади нее стоял доктор в белоснежном халате с фонендоскопом на шее. Он был поразительно худ, и выглядел довольно неприятно, да только Марии было на это плевать. У нее умирала дочь.
— Я могу спасти Хуану, — сказал странный доктор. — Есть один способ, экспериментальный.
Мария упала перед незнакомцем на колени, обливаясь слезами.
— Умоляю! Все, что хотите! Только спасите мою малышку! Ей же всего двенадцать! За что ОН забирает ее у меня?
— Во сколько здесь врачебный обход? — задал доктор крайне странный вопрос.
— Около девяти утра! — ответила удивленная мать.
— Я верну тебе дочь в 8-30 живой и здоровой, а взамен ты выполнишь одно мое желание.
— Все, что хотите, — исступленно прошептала Мария. — Если вы ее спасете, я за вас жизнь отдам.
— Ты готова поклясться в этом? — прищурился доктор.
— Готова! — кивнула Мария, не видя ничего из-за слез.
— Итак, клятва на Силе без возможности отказа. Я до половины девятого утра возвращаю тебе абсолютно здоровую дочь, а взамен ты исполняешь любое мое желание. И даже добровольно отдашь свою жизнь, если это понадобится. Сделка?
— Сделка! — с неистовой надеждой прошептала Мария, и почувствовала удар, похожий на разряд тока. Сила подтвердила контракт.