— Сам обо всем догадался или подсказал кто? — поинтересовался Кента, не прекращая забавляться с блестящим под светом масляных ламп серебряным пятаком, танцующим между его тонких пальцев.
— Подозрения зародились сами собой, — ответил Кенджи, внимательно наблюдая за каждым движением Кента; его деланная и явно напускная леность была не более чем уловкой, призванной усыпить бдительность. — А после их подтвердил наш общий знакомый, который вместе со своими дружками и одним демоном чуть не обчистил сокровищницу императора. К слову, странно, что они, казалось, ни капельки не удивился, когда на него вероломно напал его же «союзничек».
— Так ты все же отыскал и отправил к праотцам того недотепу? — хмыкнул Кента. — Поздравляю. Правда, я хотел сделать это первым, но крысеныш и носа не показывал из родных трущоб, а я слишком брезглив, чтобы рыскать по всяким притонам, кишмя кишащими подобной мразью. Что же касается демона — он отправился с людьми Исаро, так как Жнец не доверяет девятипальцему ублюдку, и правильно делает. Он нарочито поручил эту работенку Рашу, чтобы исключить возможный заговор, так как тот не знаком ни с кем из нас.
— И как давно ты носишь на себе клеймо того ублюдка в маске? — спросил Кенджи.
— Клеймят лишь рабов вроде вас, которые, не задумываясь, подчиняются устаревшим устоям, покрытых вековой пылью и паутиной, — фыркнул Кента. — Я же принял знак Братства Рока с достоинством. Не каждому оказана честь быть посвященным в ряды тех, кто в скором будущем будет властвовать над империей, а то и всем миром.
— Ты и впрямь так легко повелся на его сказки? — усмехнулся Кенджи. — А ты куда глупее, чем кажешься на первый взгляд. Ты не поверишь, скольких «будущих властелинов» я уже успел отправить на тот свет.
— То было обычное отребье, пушечное мясо, — дернул плечом Кента, однако нахмурился и скривил губы; похоже, слова Кенджи все же сумели задеть его за живое.
— Разумеется, ведь ты — особенный. Не чета десяткам других, которых Жнец отправил на убой ради собственных планов, — нащупав больное место, Кенджи вновь ткнул в него пальцем, надеясь вывести Кента из себя.
И на мгновение ему показалось, что у него получилось. Кента вспыхнул, спрятал монету в карман и потянулся к мечу — но через пару ударов сердца скрестил на груди мелко трясущиеся руки и вновь напустил на себя былую невозмутимость.
— Как бы то ни было — провернуть нападение на сокровищницу самостоятельно не смог бы даже Исаро со всеми его деньгами и влиянием, — продолжил Кенджи. — Тем более, что Каташи наблюдает за каждым его шагом. Кто-то явно помог вам — и этот кто-то явно не последний человек во дворце, раз сумел сделать все так, что никто ничего не заподозрил.
— И снова ты попал в точку, — осклабился Кента. — Все верно — мы заручились поддержкой одного из высокопоставленных Братьев. И ты даже не представляешь, насколько глубоко распространилось влияние Жнеца.
— Могу лишь догадываться, — сказал Кенджи. — Думаю, это либо глава какого-то Дома, либо кто-то из сановников высшего звена. Я прав?
— Возможно, — усмехнулся Кента.
— Неясно лишь одно — зачем ты убил Изау Казе из Дома Ветра на том пиру? — спросил Кенджи. — Личная неприязнь? Или он просто попался под горячую руку?
— Второе, — пожал плечами Кента. — Мне просто нужно было отвлечь внимание, чтобы спокойно пробраться в сокровищницу и забрать то, что необходимо, — он продемонстрировал длинную иглу, которая через мгновение вновь исчезла в его рукаве. — Ее кончик смазан смесью разом нескольких сильных ядов. Легкий укол — и любой бедолага отправляется к праотцам. На самом деле мой хлопок по плечу изначально предназначался тебе — но вокруг твоей персоны постоянно ошивались дружки, так что пришлось импровизировать на ходу.
— А еще ты нарочно сказал мне о поломанных столбах, чтобы в нужный момент я замешкался и, быть может, даже свернул шею.
— Признаться, я и не надеялся, что такой простой трюк сработает — но почему нет? Однако хватит вопросов. Если честно, я даже рад, что ты не попался ни в одну из моих уловок — убить тебя в честном бою будет куда приятнее.
Он бросился вперед даже не закончив последнее слово, с такой скоростью, что Кенджи едва-едва успел уйти в сторону. Молниеносный взмах клинка вполне мог лишить его головы — но вместо этого лишь взрезал воздух. Не остановившись ни на миг, Кента крутанулся; замешкайся Кенджи хоть на миг — и лишился бы обеих ног ниже колен. Наконец, отступив назад на несколько шагов, Кента смахнул со лба каплю пота.
— Неплохо, — признал он. — На ристалище ты выглядел куда более медлительным.
— А ты двигался куда более уверенно, — бросил Кенджи. — Все же, настоящий поединок — не игра на публику.
Кента сузил глаза и стиснул зубы, вокруг меча же его начали отплясывать мелкие молнии. Он обрушивал на Кенджи один удар за другим, соединяя их в замысловатые комбинации, каждая из которых напоминала танец, заученный годами тренировок. Что и говорить — Кента действительно был умелым воином, которого с детства учили владеть Волей и оружием. Но и Кенджи не был зеленым юнцом, только-только научившимся принимать верную стойку.
Спустя короткое время они вновь стали друг напротив друга, переводя дыхание. Ни тот, ни другой не нанесли сопернику и царапины, но то не важно; обоим было понятно, что бой может лишить один единственный точный удар.
— Ты настолько ненавидишь императора, что готов предать собственный Дом и даже свой род? — поинтересовался Кенджи, пользуясь моментом передышки.
— Да что ты знаешь, чтобы судить меня?! — фыркнул Кента. — Я младший сын в своей семье. Пускай я и куда талантливее старших братьев, которые способны лишь тратить отцовские деньги на шлюх и пьянки, но по традиции после его смерти мне не останется ничего. Разве что жалкий клочок бесплодной земли где-нибудь на отшибе. Разве это справедливо? Жнецу же плевать на то, кто раньше выбрался из материнской утробы и чья кровь течет в твоих жилах. Он будет одаривать всех по свершенным делам. В Братстве равны все и каждый, не важно, пахал ли твой предок землю, торговал шелком или же подкарауливал путников с ножом в кармане в ближайшей подворотне.
— И умираете вы также все одинаково, — заметил Кенджи.
На этот раз он взял инициативу в свои руки, напав первым, широкими замахами и быстрыми уколами стараясь загнать Кента в угол. Правда, без особого на то успеха. Тот ловко держал дистанцию, умело контратакую каждый раз, когда Кенджи начинал его теснить. Наполненный лязгом стали воздух вокруг просто дрожал от напряжения; словно голодный зверь, ожидающий крови. Но ни тому, ни другому, не удавалось взять верх. Но вот Кента вдруг вскочил на ближайшую бочку и с хрустом вонзил меч в деревянный пол. Кенджи опустил глаза и увидел, что стоит прямо в мутной луже. Не успел он понять что к чему, как Кента вновь заставил сталь сверкать молниями. Тело Кенджи словно разом пронзили тысяча игл — выронив меч, он упал на одно колено, отстукивая зубами барабанную дробь.
— Когда-то в юности мы так ловили рыбу, — злорадно усмехнулся Кента, глядя прямо в его перекошенное лицо. — Как видишь — на человека этот трюк работает ничуть не хуже.
Превозмогая боль, Кенджи ухватился за лодыжки Кента. Результат превзошел все его ожидания. Явно не ожидающий подобного тот невольно поразил себя своим же приемом. Выронив меч и клацнув зубами, Кента отлетел в сторону. Кенджи же на трясущихся полусогнутых ногах кое-как поднялся на ноги. Однако перевести дух он не успел, так как Кента пришел в себя неожиданно быстро. Не став тратить время на поиски лежавшего где-то на полу оружия, он бросился на Кенджи с голыми руками.
И не сказать, что этот факт сделал его хотя бы чуть менее опасным. Кулаками он работал с такой скоростью, что Кенджи, до сих пор до конца так полностью и не пришедший в себя, с трудом блокировал его удары. Создать хотя бы одного фантома у него просто-напросто не хватило бы концентрации, тогда как бьющийся с яростью загнанной в угол крысы Кента усиливал свои атаки воздушной стихией. В последний момент лишь каким-то чудом Кенджи перехватил кисть Кента — и увидел кончик иглы, застывший в ногте от его глаза.
— Ты и впрямь думаешь, что сумеешь одержать верх, выскочка-землепашец?! — прошипел Кента прямо на ухо Кенджи. — Меня с детства учили быть воином лучшие мастера Каноку.
— Жаль, что учение не пошло впрок и вместо воина ты превратился в отъявленного мерзавца, — ответил Кенджи.
Он резко ударил коленом прямо в грудную клетку Кента. Тот отшатнулся назад на несколько шагов и начал хватать воздух ртом, пытаясь восстановить сбившиеся дыхание. Резкий взмах локтем, хлопок по ушам, пинок под колено — Кенджи дрался так, как учил его Рю, а значит — забыть про мудреные, красивые, но невероятно предсказуемые комбинации, которыми пичкали учеников во всех более-менее известных школах, вместо них использовав грязные уличные трюки, нацеленные лишь на одно — уничтожить противника как можно быстрее.
Явно потерявший былую уверенность Кента теперь только защищался, даже не пытаясь пойти в контратаку. Правда, спустя короткое время он попытался переломить ход схватки, ринувшись вперед — но этот жест отчаяния и определил его судьбу. Пробежав еще несколько шагов, Кента задался в приступе кашля, поднял руку — и в недоумении уставился на собственную иголку с ядом, точно не понимая, каким вообще образом она воткнулась в его шею.
— Хитро, — просипел он и медленно опустился на пол, пока лицо его начали покрывать алые пятна. — Победа есть победа, верно? Пускай и заслуженная лишь уловкой, достойной какого-то грязного синоби.
— Не тебе говорить мне о чести, — бросил Кенджи. — Где Жнец? Говори! Живо!
— Он гораздо ближе чем ты думаешь, — лицо Кента исказила кривая ухмылка, на губах же его запузырилась желтоватая пена. — И… не только… он… будь… ты… про…
Кента издал протяжный хрип, дернулся в последний раз и затих на полу, уставившись в потолок стеклянным взглядом. Кенджи же устало привалился к стене и утер со лба пот вместе с пылью. Что ж, кажется, у него получилось вытащить человека Проклятых из петли, тем самым оградив Рю от их мести. Главное, чтобы Нобу поверил рассказу Кенджи. Как-никак кроме собственных слов доказательств у него не было, а Кента все же не был обычный уличным головорезом, а происходил из знатного Дома.
— Неплохой бой, — раздался позади Кенджи до боли знакомый голос.
Несмотря на усталость от недавней драки, мышцы и рефлексы Кенджи сработали быстрее мысли. Подбросив ногой меч Кента, он схватил его одной рукой за гарду, второй — за лезвие, резко развернулся и отправил клинок в полет — прямо в ухмыляющуюся морду уродливого демона, за которой Жнец скрывал свое настоящее лицо. Раздался громкий звон — и одно из зеркал, стоявших вдоль стен, разбилось вдребезги. По залу же прокатился издевательскихй смех.
— Ты и впрямь думал, что все будет так просто? — насмешливо протянул Жнец, появившийся уже в соседней глади, кинул взгляд на тело Кента и покачал головой. — А я предупреждал сопляка не бросать тебе вызов в честном поединке. Гонора ему было не занимать, но вот на деле… Что ж, невелика потеря. Все равно он стал практически бесполезен после того, как сделал все, что от него требовалось.
— Ты не сможешь прятаться вечно, — сказал Кенджи, подойдя почти вплотную к мерцающей поверхности. Как это ни удивительно, он не чувствовал злости. Только холодную решимость довести начатое до конца. Отомстить за отца, за брата, за сожженную дотла деревню, за Сато, за бедолагу Тсотумо и за всех прочих, павших от руки этого ублюдка. — Я буду идти по твоему следу вечно и убью каждого твоего прихвостня, который встанет на моем пути. Рано или поздно мы встретимся — и только один из нас встретит следующий день. Клянусь могилами предков перед ликами богов.
— Охотно верю в твое упорство, — кивнул Жнец и Кенджи показалось, что под маской его губы растянулись в кривой ухмылке. — И признаюсь честно — на самом деле я жду момент нашей встречи с нетерпением. Кто бы мог подумать, что простой деревенский парнишка, чье лицо я бы не вспомнил при всем желании, сумеет стать моей самой большой проблемой. Все остальные — включая ищейку Сато — были для менее не более назойливых комаров, жужжащих под ухом. Укус их неприятен, но не смертелен. Ты же смог вернуть мне давным-давно забытые чувства: злость, гнев, ярость, азарт… Я бы даже смог позабыть о том, что ты смел поднять против меня меч и предложил тебе место рядом с собой. Но ты все равно откажешься.
— Я лучше сдохну, — бросил Кенджи.
— Я бы тоже отказался. Рано или поздно все мы сдохнем, — кивнул Жнец. — Ты и твои дружки — раньше. Я — позже. Или наоборот. Однако все мы так или иначе превратимся в пепел. Как негодяй Симада и его гнилой род. Как и вся его империя.
— Чем тебе так насолил император, что ты готов убить сотни невинных только ради какой-то мести?
— А разве ты не готов поступить точно также? — спросил Жнец. — Скольких ты отправил на тот свет и скольких убьешь еще, лишь бы поквитаться с тем, кто оборвал жизни всех твоих близких? Не отвечай, я знаю ответ — тысячи тысяч. Хорошо — я раскрою тебе свою тайну. Так будет даже интересней. Ты хочешь знать, какие счеты у меня к Симада? Именно его предок когда-то предал моего отца и растоптал имя моей семьи в пыли. Почти все представители моего Дома были убиты или вынуждены были бежать, трясясь от ужаса и страха. Когда-то наша фамилия внушала благоговейный трепет, потом — смешок и отвращения, а со временем и вовсе забылась. И только я один еще помню, как нарекли меня при рождении. Меня зовут Ороку Ши — последний уцелевший член Дома Шипов.
Кенджи невольно нахмурил брови. Звучало все это уж слишком невероятно — ведь Дом Шипов был уничтожен множество лет назад, еще до рождения самого Симада. После он вспомнил те видения в Одиннадцати Звездах — спокойный мужчина, рассуждающий о смерти под звук канонады и вспоминающий сына… Скорее всего, это и был тот самый Осама — основатель семьи Ши, а значит…
— Мой отец служил императорскому роду с честью, но получил лишь кинжал в спину, — продолжил Жнец. Нет, он уже не Ороку. Возможно он и был им когда-то, но сейчас превратился в Жнеца: убийцу и мерзавца, несущего лишь смерть. — Когда-то я поклялся отомстить, чего бы мне это не стоило, и я сдержу свою клятву. Наверное, ты удивлен, что спустя столько лет я не только передвигаю ноги, но и могу держать оружие? Зря все эти неженки так воротят нос от Школы Разложения — они просто не видят всех возможностей, что дарит эта стихия, и ее огромный потенциал. Именно Разложение помогает мне влачить существование все эти года. Пускай и берет за это свою цену. Оно, а еще холодная ненависть, струящаяся в моих венах вместо крови.
— Как бы то ни было — совсем скоро все твои союзники, помогающие тебе в твоих черных планах, будут либо мертвы, либо ожидать своей участи в императорской темнице, — произнес Кенджи.
— О, какой ужас, — голос Жнеца выражал предельную скуку, точно он заранее знал, что произнесет тот, кто находится по другую сторону зеркала. — А что если все происходящее ничто иное как кульминация моей долгой комбинации?
— Быть может, хватит интриг и закончим все раз и навсегда в честном поединке? — предложил Кенджи.
— Еще не время, — покачал головой Жнец.
— Боишься, что род Ши окончательно прервет какой-то деревенский парнишка? — с издевкой сказал Кенджи.
— Если бы не Частица Творцов, ты бы умер еще в ту ночь, — голос Жнеца зазвенел от гнева. — Тебе лишь каким-то чудом удалось не только получить, но и обуздать мощь, которой ты не достоин.
— О каких Творцах ты говоришь? Это их голоса звучат в моей голове?
— Довольно вопросов, — Жнец сложил руки за спиной. — Я и так потратил на тебя слишком много времени. Хочешь получить ответы? Отправляйся на север, прямо сквозь Хрустальные Пустоши к Черной Кузнице. Я буду ждать тебя там. Поспеши — и если ты не станешь добычей ледяных пауков или дикарей, ты получишь возможность свершить свою месть.
Не успел Кенджи вымолвить и слова, когда на него уставилось его же отражение. Утерев со лба струйку крови, Кенджи кинул последний взгляд на тело Кента, поднял меч, вышел наружу и невольно сощурил глаза, поймав луч солнца, выползающего из-за крыш.