Для самого Кенджи слова незнакомца не стали такой уж неожиданностью — видимо, кто-то из Проклятых все же отдал богам душу — чего не скажешь о прочих находящихся в зале; возмущению их не было предела и лишь Каташи сохранил присущую ему невозмутимость.
— Чего?! — кулак сидящего от него по правую руку мужчины взлетел в воздух и с силой опустился на стол, заставив бокалы подпрыгнуть. — Вы и впрямь думаете, что можете ворваться сюда вот так с оружием наперевес, как в какой-нибудь грязный притон и оскорблять одного из нас подобными заявлениями?! Одно слово — и наши бойцы выкинут вас на улицу, как паршивых псов, коими вы и являетесь!
Свита чужака заметно занервничала и зашепталась меж собой, переминаясь с ноги на ногу и обмениваясь косыми взглядами, однако сам он и бровью не повел.
— Вы правы, — согласился он. — Но на следующий день я вернусь. И не с дюжиной «псов», а сотней, да вдобавок под прикрытием полудюжины магов шестой ступени. Также хочу предупредить, что называть так служителей закона — не самая лучшая идея, ведь оскорбляя их вы, по сути, хулите самого императора. А это уже попахивает изменой.
— Ты мне еще угрожать что ли вздумал, ты, сопляк…
— Полно, — не терпящий возражений голос Каташи остудил пыл Змея, чья уязвленная гордость вкупе с немалым количество вина вполне могли превратить обмен «любезностями» в потасовку. — Давайте все же попробуем представить, что мы взрослые цивилизованные люди, а не уличные лавочники, грызущиеся за свободное место. Прошу прощения, — обратился он к незнакомцу, меряя его изучающим взглядом, — кажется, я не расслышал ваше имя…
— Нобу Хо, старший мэцукэ, сановник императорского магистрата.
— Так вот, господин Хо. Обвинение подобного рода — серьезная вещь и должно иметь под собой хоть какую-либо подоплеку.
— Безусловно, — кивнул тот. — У меня есть слова нескольких десятков свидетелей, которые в один голос утверждали, что в последний раз жертву видели в добром здравии вместе с господином Кенджи.
— И это все? — хмыкнул Каташи. — Вы пытаетесь кинуть тень на мой Дом из-за бредней нескольких зевак?
— Как по мне — более чем достаточно, — пожал плечами Нобу. — К тому же, если господин Кенджи действительно невиновен, бояться ему нечего. Я лишь хочу поговорить с ним с глазу на глаз и узнать все подробности того вечера.
— В мое время приглашение на беседу, произнесенное не тем тоном, считалось значимым поводом объявить войну, — вмешался в разговор глава Дома Паука, не сводящий с Нобу тяжелого взгляда. — Сейчас же «поговорить» приглашают под дулом пистолета и удивляются отказу. О времена, о нравы…
— Мой человек с удовольствием встретится с вами и сделает все возможное, чтобы вы могли выйти на след убийцы и покарать негодяя по всей строгости закона, — произнес Каташи, сплетая пальцы. — Но у Кенджи сегодня был долгий и трудный день, так что предлагаю отложить ваш разговор на завтра. Скажем, после полудня.
— Чтобы вы успели найти пару дюжин людей, которые по счастливой случайности последние дни сопровождали господина Кенджи даже по нужде и готовы будут подтвердить свои слова любыми возможными клятвами? — хмыкнул Нобу. — Увы, не могу предоставить вам такой шанс.
— Пожалуй, я пропущу мимо ушей вашу жалкую попытку обвинить меня во лжи, господин Хо, но в следующий раз сочту это подстрекательством и, пожалуй, отправлю официальное письмо на имя его светлости, — Каташи откинулся на стул и скрестил руки на груди. — Но, боюсь, мы попали в безвыходную ситуацию. Я не собираюсь потакать вашим капризам, позволяя дергать моих людей посреди ночи, словно мелких воришек. Вы же в свою очередь отказываетесь идти мне навстречу… И как же нам найти компромисс?
— А может разрешим вопрос как до того решали споры наши предки? — вновь вспыхнул тот самый муж, явно не стремящийся уладить дело миром, и похлопал ладонью по рукояти меча. — Когда кончаются слова, говорить начинает сталь!
— Нападение на чиновника императорского магистрата карается смертью вне зависимо от титула и положения, — Нобу чуть побледнел, но не отступил; надо признать, держался он достойно, чего не скажешь о его сопровождении, которые, казалось, уже успели проклясть тот день, когда поступили на службу.
— А попытка очернить имя одного из участников Турнира сразу же после его перехода на следующий этап попахивает политикой, — фыркнул один из Змеев, до того хранивший гордое молчание. — Кто вас послал, Хо? Ублюдки из Дома Тигра?
— Я получаю жалованье только от казначейства императорского магистрата, — звенящим от возмущения голосом ответил тот. — И не намерен выслушивать поклеп в…
— Хватит, — прервал его Кенджи, поднимаясь со стула. — Я с удовольствием составлю вам компанию и отвечу на все интересующие вас вопросы прямо сейчас.
Все до единого взгляды в комнате устремились на него и, казалось, в каждом из них сквозит один единственный вопрос. Думается, его согласие изрядно удивило даже самого Хо, который, не закончив фразу, так и остался стоять с раскрытым ртом.
— Хочу предупредить, что ты совершенно не обязан этого делать, — произнес Каташи; судя по всему, он явно был недоволен решением Кенджи, но того, если честно, уже до жути успел утомить весь этот спор, который вполне мог продолжаться до рассвета. Тем более, если бы этот человек и впрямь имел на него какие-то весомые сведения, вряд ли бы он стал разыгрывать подобный спектакль. — Но это твое право.
— Думаю, лучше воспользоваться задним входом, — сказал Кенджи, выйдя в коридор вместе с Нобу. — Сомнительно, что наши, — он и сам не заметил, как начал употреблять это слово в отношении других Змеев, — будут сильно рады увидеть, как меня уводят вооруженные люди.
— Городская стража не боится пьяных задир, — поджал губы Нобу, но, тем не менее, после краткого раздумья все же внемлил голосу разума и воспользовался его предложением, попросив проводить их проходящую мимо служанку.
Совсем скоро они уже ступали по улицам ночной столицы, где головокружительные ароматы пряностей из ближайшей лавки смешивались с вонью сточной канавы, а чей-то хмельной смех перебивался громкой руганью. Воистину, Каноку был городом контрастов. Широкие хорошо освещенные бульвары были украшены разноцветными лентами, бумажными фонарями и гирляндами; улицы эти просто полнились шумным людом, за чьим покоем неустанно бдели вооруженные патрули. Но стоило сделать лишь шаг в сторону — и ты уже попадал в совершенно другой мир, состоящий из замызганных грязных проулков, где тесные хибары жались друг к другу так плотно, что, казалось, пытались вытеснить соседа из квартала. Обратная сторона Каноку била в нос резким смрадом помоев и испражнений; крыс здесь обитало едва ли не больше людей и размеры их могли испугать неподготовленного путника, случайно свернувшего не туда.
Магистрат находился в том же самом районе что и «Алмазная цапля», так что вскоре они уже приблизились к трехэтажному зданию, пристроенному к вытянутым казармам; и вот, преодолев три пролета, Кенджи и Нобу вошли в небольшую комнатку без окон, куда едва ли помещались стол, пара стульев, сундук, по совместительству выполняющий роль скамьи, да низенькая кровать. Судя по всему, императорский мэцукэ дневал и ночевал на службе в буквально смысле этого слова — и вряд ли то было его собственным капризом.
После того, как Нобу с нескольких попыток таки зажег масляную лампу, Кенджи получил возможность разглядеть его поближе. Выглядел едва ли старше Кенджи на пару-тройку лет, что удивительно; как правило, люди в подобном возрасте едва-едва поступали на государственную службу и могли довольствоваться разве что должностью помощника младшего писаря или гонца. Даже покойный Сато по его рассказам получил чин только преодолев третий десяток. Видимо, из-за подобных соображений Нобу отращивал квадратную бородку, дабы придать себе хот каплю солидности.
— Вина? — предложил он после того, как уселся за стол и жестом пригласил Кенджи занять место напротив.
— Если вы хотели со мной выпить, могли бы сделать это в купальне и сэкономить нам обоим время, — пожал плечами тот.
— Справедливо, — сказал Нобу. — Что ж, тогда перейдем сразу к делу. Чем раньше начнем, тем скорее закончим, как говаривает мой друг, когда жена в очередной раз тащит его в гости к своей матери, — Нобу натужно рассмеялся, но Кенджи не повел и бровью; если он думает вот так просто втереться к нему в доверие одной глупой шуткой, то глубоко ошибается. Так и не дождавшись ответа, мэцукэ кашлянул в кулак и пододвинул к себе исписанный чернилами лист. — Скажите, вам знакомо имя некого… Тсутому из провинции Ля-Вэй?
— Нет, — ни на миг не задумавшись ответил Кенджи.
— Вот как? Это довольно странно, — поднял брови Нобу. — Ведь он, годами не покидавший родные края, вдруг ни с того ни с сего сорвался с места, бросил свой трактир — позабыв даже запереть замок — и направился прямиком в столицу, а проделав столь долгий путь первым же делом принялся искать именно вас.
В памяти Кенджи всплыл незнакомец, что передал ему монету… Так речь о нем, а не одном из синоби?
— Кажется, вы стали что-то припоминать, — прервал Нобу размышления Кенджи, видимо, заметив смятение на его лице.
— В тот самый вечер я видел его в первый и последний раз и перекинулся с ним едва ли парой слов. Он отдал мне золотой, сообщив, что его попросил сделать это некий незнакомец, пожелавший остаться неизвестным, а после отправился восвояси.
Кенджи не видел причины лгать, умолчав лишь о своих умозаключениях. Ему сразу же стало понятно, что монету ему передал Жнец. Скорее всего, он же потом и прикончил бедолагу — либо, что более вероятно, поручил убийство кому-либо из своих головорезов, дабы замести следы — но вряд ли эта информация поможет Нубу восстановить справедливость. К тому же, один куда более опытный мэцукэ уже пробовал отыскать чернокнижника и закончилось это, увы, трагично. Какое-то время Нобу молчал, постукивая пальцами по столу; после же он спросил:
— И зачем же кому-то передавать вам монету? Это что, какой-то знак?
Кенджи в ответ лишь развел руками, при том ни капли не соврав.
— К тому же, целый золотой — весьма солидная сумма, — пробормотал Нобу, точно размышляя вслух. — В особенности для простого трудяги. Наверное, весь трактир Тсутому стоит меньше — вряд ли подобное захолустье вдали от торговых трактов пользуется спросом. Интересно, что мешало ему обмануть своего нанимателя и сбежать с деньгами…
— Страх. Видимо, Тсутому боялся того человека куда больше нищеты. И предвидя ваш следующий вопрос, — продолжил Кенджи, увидев, что Нобу уже открыл рот, — я не имею ни малейшего представления, кто мог дать Тсутому это поручение и зачем. Но знаю одно: найдете его — найдете убийцу.
На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая лишь перекличкой часовых — видимо, дело уже близилось к рассвету. Но вот наконец Нобу тяжело вздохнул, откинулся на спинку стула и обеими руками пригладил торчащие «ежиком» короткие волосы:
— Не думаю, что вы врете, но… Явно говорите куда меньше, чем знаете.
— Если вы мне не верите, можете побеседовать с Шуноморо Ямо из Дома Плюща или Макото Такэга, с чьим отцом вы имели удовольствие познакомиться этой ночью. Они расскажут вам то же самое. Или же встретьтесь с хозяином питейной, где нас нашел Тсутому — все трое мы покинули ее незадолго до полуночи и этому есть десятки свидетелей.
— Я уже имел честь говорить с харчевником, а также расспросил нескольких зевак — все они подтвердили ваши слова. Тело Тсутому нашли в подлеске неподалеку от города и, если верить оценке лекарей, он был мертв еще до того, как вы ступили за порог таверны.
— Тогда к чему весь этот балаган? — с недоумением спросил Кенджи. — Вы могли вызвать меня в любой другой день, но вместо этого предпочли ворваться прямо на праздник с толпой вооруженных солдат. Ради чего, если вы и так знали, что я невиновен?
Нобу смолчал, однако Кенджи уже успел догадаться обо всем сам, тем более что взгляд мэцукэ говорил сам за себя. Действительно, разгадка лежала буквально на поверхности.
— Вашей целью был не я, а господин Такэга и прочие аристократы, — протянул Кенджи. — Этакий щелчок по носу богатеям, чтобы показать, что даже участник Турнира и член Великого Дома в случае чего не сможет избежать карающей длани власти. Верно?
— Ваше возмущение мне более чем понятно, но поймите и вы, — Нобу выглядел чуть смущенным, но не более; видимо, он был непререкаемо уверен в правильности своего поступка. — С началом Турнира Каноку, город и без того беспокойный, наводнили просто сотни скучающих бойцов, некоторых из которых, уж извините, отличить от бандитов можно разве что по дорогим нарядам и громким титулам. А вот людей у нас, увы, не прибавилось, и мы вынуждены поддерживать порядок чем придется.
— В том числе и публичной поркой? — спросил Кенджи.
— Именно, — ответил Нобу, с честью выдержав его взгляд. — Безусловно, среди вашей братии немало достойных людей, но с каждым днем отчетов, — он кивнул на груду свитков в углу стола, — становится все больше. Пьяные дуэли прямо посреди жилой улицы, погромы, драки, порча чужого имущества — лишь малая часть того, что успело свалиться на наши головы за эти дни. Понимаю, что для человека вашего происхождения жизнь какого-то смерда стоит меньше пули, но…
— Моего происхождения? — хмыкнул Кенджи. — Я родился и вырос в небольшой деревушке и стал помогать отцу и брату по хозяйству чуть ли не раньше, чем начал говорить. Свою мать я, к сожалению, почти не помню, так как она умерла вскоре после моего рождения, но сомневаюсь, что и в ее роду водился хоть один дворянин.
— О, — взгляд Нобу заметно потеплел, а в голосе послышалось что-то похожее на смущение. — Прошу прощения, я думал, что вы тоже… Не важно. Как бы то ни было, искренне надеюсь, что вы не затаите на меня обиды из-за моей выходки. Я просто не мог упустить подобную возможность.
— «Глупо злиться на хлынувший с неба дождь — лучше найти место, где можно просохнуть», — Кенджи вдруг припомнил присказку покойного Юмы.
— Узнаю слова господина Сато, — усмехнулся Нобу. — Мне казалось, у него найдется выраженьице под любой случай.
— Вы были знакомы? — полюбопытствовал Кенджи.
— О, да. Более того — это именно он замолвил за меня словечко в магистрате, когда моя только-только начавшаяся служба буквально висела на волоске. Я поймал за руку одного известного в Каноку чиновника, который был хозяином нескольких борделей, где чуть ли не в открытую торговали детьми, выкупленными у бедняков и крестьян. Как оказалось, вертепы те не гнушались посещать даже некоторые высокопоставленные сановники и аристократы из Великих Домов, что, конечно же, поспешили вмешаться в расследование, дабы прикрыть собственные шкуры. В лучшем случае меня ждало лишение титула — но о случае этом прознал Сато и донес сведения до его светлости. На следующее же утро негодяй был закован в кандалы в собственном доме, а на моем столе лежало благодарственное письмо, подписанное рукой самого императора. Жаль, что дружки того подонка избежали наказания… во всяком случае пока. Скажите, — он чуть замялся, — вы же были вместе с Юмой, когда он?..
— Да, — кивнул Кенджи и добавил. — Сато погиб как герой.
— Боюсь мои слова покажутся вам кощунством, но мне кажется, к этому он и стремился, — вздохнул Нобу и покачал головой. — Господин Сато ловил преступников, чьи имена вгоняли в трепет самых бесстрашных мэцукэ. Иной раз достаточно было одного слуха о том, что Сато взял след какого-нибудь особо распоясавшегося бандита, чтобы тот пустился в бега и покинул город. И, похоже, со временем Юме так наскучила погоня за простыми головорезами, что он решил бороться с настоящим Злом. Как я слышал, незадолго до своей кончины Сато выискивал любую информацию о некоем Братстве Рока и Пепельном Короле…
— Вы тоже считаете последнего лишь легендой? — сказал Кенджи, расслышав в его голосе грустную усмешку; словно бы он сообщил, что Юма пытался научиться парить в облаках подобно птице. — Господин Сато придерживался другого мнения.
— Послушай, — устало произнес Нобу, незаметно перейдя на «Ты». — Я знал Сато не так много, но успел у него многому научиться. Он был прекрасным человеком и обладал воистину звериным чутьем, но… Истинное зло куда более приземленно, и чтобы найти его не обязательно отправляться на верную гибель в поисках владыки демонов. Грабитель проламывает голову случайному прохожему не потому, что одержим злыми духами — он только хочет снять с бедолаги новенькие башмаки. Женщина продает свою малолетнюю дочь в бордель за мешок риса не из-за того, что ее околдовал магик — просто у нее дома еще четыре голодных рта, а муж спустил последние сбережения на карты или тыквенную настойку. Даже если Пепельный Король и существует, он где-то там, далеко, а насильники, убийцы, воры и мошенники прямо здесь и сейчас разгуливают по моим улицам. У них нет клыков, они не умеют обращаться в зверя или колдовать — но от того не менее опасны, ибо ступают на эту тропу осознанно и по собственной воле.
Кенджи нечего было ответить на его слова — что отчасти были весьма справедливы — так что какое-то время они просидели молча, пока он наконец не нарушил молчание:
— Если у вас больше нет ко мне никаких вопросов…
— Да-да, разумеется, — встрепенулся Нобу, поднялся на ноги и протянул Кенджи руку. — Еще раз прошу простить меня за то, что вы ненароком попали мне под руку. Со своей стороны могу пообещать, что если вам когда-нибудь понадобится помощь — можете тревожить меня в любое время дня и ночи.
— Договорились.
Однако не успел Кенджи пожать ему ладонь, как дверь грохнула, чуть ли не вылетев с петель — и в кабинет ворвался невысокий толстенький человечек, чья макушка едва ли доходила до плеча Кенджи. Плюхнувшись на стул рядом с ним, он поставил на колени свою наплечную сумку и рявкнул:
— Не сметь!..
— Прошу прощения? — удивленно спросил Нобу. — А вы вообще кто и каким образом прошли мимо…
— Не сметь пытаться обвинить ни в чем не повинного человека! — повторил чужак, чей пухлый палец теперь смотрел прямо в лицо Нобу, застыв едва ли в ногте от его носа.
Тот перевел взгляд на Кенджи в немом вопросе, однако он и сам не понимал, какого беса тут сейчас происходит. Коротышка же тем временем продолжил, с каждым словом распаляясь все больше и больше, надувая щеки на зависть любому заправскому горнисту:
— Власть — самый ужасный дурман и она явно вскружила вам голову, раз вы думаете, что можете вот так запросто очернить честное имя моего партнера…
— Партнера? — в один голос переспросили Нобу и Кенджи.
— Да-да, именно, — кивнул тот, повернул голову к последнему и подмигнул: — Сол Йотоко к вашим услугам, — внимание его вновь устремилось на хлопающего глазами мэцукэ. — Пускай вы и работаете в магистрате, это не дает вам право раскидываться направо и налево чужими жизнями! Хотите бросить этого юношу в темницу? Хорошо, тогда можете приковать меня рядом с ним! Пытайте нас, морите голодом, травите псами — но в конечном итоге боги рассудят кто прав и заставят вас ответить за убиение двух невинных душ…
— Вообще-то, — успел произнести Нобу, покуда Сол набирал в грудь воздух, — мы с господином Кенджи как раз хотели распрощаться. Он свободен и волен идти на все четыре стороны.
— О, — Сол проглотил так и не выпущенную наружу тираду и поскреб затылок. — Что ж, рад знать, что мои старания не прошли даром. Пройдемте, Кенджи — это место воняет чужой болью и страданиями. Не прощаюсь!
На улице уже светало и первые лучи солнца окрашивали темный мир разноцветными красками. Стоявший рядом с Кенджи Сол с виду напоминал не то тряпичника, не то бродячего коробейника: костюм его, быть может, когда-то и считался последним писком моды — но задолго до того, как был изъеден молью и заштопан десятками заплат разных форм и размеров; зачесанные налево волосы он явно обильно смазывал маслом — судя по едкому запаху, самым дешевым — а длинные узкие штиблеты явно прослужили хозяину не одну тысячу шагов.
— Послушайте, господин Йотоко…
— Бросьте — для вас просто Сол! — заулыбался тот, схватил ладонь Кенджи двумя руками и затряс ее с такой силой, что тот с трудом смог высвободиться. — Прошу прощения за задержку — я спешил как мог, но встретил по дороге одного знакомого. На редкость прилипчивый тип, еле смог от него удрать… то есть распрощаться.
— Вас послал Каташи? — спросил Кенджи.
— О, нет, господин Такэга тут не причем. Так уж вышло, что я воочию наблюдал в окно как вас уводит городская стража и понял, что нужно действовать как можно быстрее, покуда на шее вашей не затянулась петля закона, если вы понимаете, о чем я.
— Вы что, следили за мной? — хмыкнул Кенджи.
— Следил? Ну что вы! — фыркнул Сол и махнул рукой. — Разве я похож на шпиона? Дружеский присмотр, не более. К слову, в честь зарождения нашего крепкого и, не побоюсь этого слова, судьбоносного сотрудничества, сегодняшняя моя помощь обойдется вам в сущие гроши.
Он многозначительно кашлянул и с улыбкой протянул Кенджи ладонь — однако тот лишь обернулся и направился в сторону поместья Змея. Если честно, вокруг него в последнее время и без того происходило столько странных вещей, что ему ни капли не хотелось иметь дело с еще одним сумасшедшим — однако тот и не думал отставать, пускай и еле-еле поспевая за его шагом:
— Надеюсь, вы не обиделись на простую шутку? — пропыхтел Сол, попытавшись ухватить Кенджи за локоть. — Разумеется, что я вызволил вас из цепких лап властей задаром — только из-за обостренного чувства справедливости.
— Еще раз до меня дотронешься — сильно пожалеешь, — буркнул Кенджи, даже не оглянувшись.
— Какой напор! — восхищенно воскликнул Сол, прижимая сумку к груди; казалось, он ничуть не обиделся и не испугался угрозы. — Какая мощь! Воистину шепчут на улицах — господин Кенджи может словом обрушить камень! Только представьте, что будет, если мы будем действовать вместе — с вашей силой и моими мозгами мы заставим говорить о нас целый мир!
— Никаких «Вместе» и «Нас» не будет, — отрезал Кенджи. — Я благодарю тебя за заботу, но твоя помощь мне не нужна.
— Ошибаетесь! Молю — дайте мне несколько мгновений, а уже потом принимайте решение, иначе вы можете допустить самую большую ошибку в своей жизни. Сами посудите — ну что вы теряете?
Кенджи остановился и тяжело вздохнул; похоже, каким-либо другим способом от компании этого странного господина ему не избавиться. Семенивший за ним Сол стал рядышком, с трудом переводя дыхание; следом он достал из кармана голубкой платок — который, наверное, стоил дороже чем весь его наряд — утер пот с раскрасневшегося лица и произнес:
— Вы — выходец из Великого Дома, а с недавних пор вдобавок участник Турнира. И между нами — один из главных его фаворитов, — он хитро подмигнул. — Однако в отличие от многих аристократов у вас нет ни слуг, ни большой семьи — только не спрашивайте, откуда я это знаю — так что все вопросы вы вынуждены решать лично. Не успеете вы и оглянуться, как вас просто завалят приглашениями на пиры и свадьбы, просьбами, деловыми приглашениями и даже угрозами — и вот тут на сцену ступаю я, ваш покорный слуга. Дайте мне шанс — и я, взвалив на себя ярмо вашего личного помощника, избавлю вас от назойливой рутины, позволив наслаждаться жизнью и не забивать голову всякими глупостями. А взамен попрошу каких-нибудь жалких… Пятнадцать процентов.
— Нет, — сказал Кенджи и зашагал дальше.
— Десять!
— Нет.
— Восемь!
— Нет!
— Пять! Уверяю, услуги мои окупят себя втрое! Ведь я владею счетом, письмом, риторикой, знаю город как содержимое своих карманов и…
— Хорошо, — сдался Кенджи. — Я подумаю. Идет?
— Конечно! — Сол засиял как начищенный пятак. — Клянусь — вы не пожалеете! Каждый день с заката до рассвета вы можете найти меня в «Трилистнике» — это таверна неподалеку от портовых трущоб, рядышком со складами. Просто скажите хозяйке, что ищите умнейшего человека во всем Каноку — она поймет. До встречи!
Распрощавшись с Солом, что еще долго махал ему вслед, прижимая к груди сумку, Кенджи продолжил путь. Он как раз проходил мимо небольшого рынка, где зевающие торговцы раскладывали на прилавки товары, лениво переругиваясь меж собой, когда вдруг увидал знакомое лицо и замер на месте, не поверив собственным глазам. Ведь подле лотка с рыбой стоял тот самый трактирщик — Тсотуму из Ля-Вэй — который как ни в чем не бывало таращился по сторонам и выглядел вполне себе целым и живехоньким.