Пару часов спустя полковник Ярый, после недолгих размышлений, полистав записную книжку, поднял трубку городского телефона. Набрал номер.
— Виктор Константинович? Это Ярый. Не сильно отвлекаю?
— О, Сергей Павлович. Сколько лет сколько зим. Соскучился по моему голосу или по работе?
— И то и другое.
— И почём больше?
— Виктор Константинович. По работе звоню.
— Слушаю тебя внимательно, Сергей Павлович.
Виктор Константинович Константинов работал в смежной конторе. Был начальником управления Государственной инспекции безопасности движения по Питеру и области.
Они не были близкими друзьями, но изредка созванивались, встречались не только по работе, но даже пару раз пересекались и на домашних посиделках у общих знакомых. Относились друг у другу скорее с симпатией, чем просто как коллеги.
— Виктор Константинович…
— Сергей Павлович, давай по-простому? Мы ж с тобой уже много лет как в одной упряжке.
— Ну не в одной…
— В одной. Мы оба Родине служим.
— Как патриотично звучит. Сразу захотелось встать по стойке смирно …
— Не хохми. Я серьёзно.
— Хорошо. Давай серьёзно. Слушаю тебя внимательно.
— Я хочу поинтересоваться — что в твоей службе есть по ДТП у Лосево? Когда машина сгорела? Там ещё двое пострадали.
— Сергей, — голос полковника стал жестче что ли… — Это машина моего старого друга. Да и он в ней оказался. Я, когда пришла информация о ДТП, а по базе пробили номера и доложили кому она принадлежит, если честно, психанул. Звонил ему вчера весь вечер — он не поднимал трубку. А сегодня с утра, как проснулся и набрал — так после первого гудка тот ответил.
— Он жив? А его попутчица? Там, по информации, с ним была женщина…
— Ничего страшного. У Белого руки немного обгорели, больше пострадали рукава свитера и куртки. Его попутчица пострадала от осколков стёкол, причём получила несколько глубоких порезов, да и одежда обгорела сильнее. Олег сказал, что все раны уже обработали и всё не так страшно, как казалось вначале. Там, в Скорой, больше медики паниковали, чем травм было на самом деле. Всё пытались оттащить Белого от пострадавшей, а он чуть ли ни руками и ногами отбивался. Сотрудники Скорой орали, что тот мешает оказать помощь пострадавшей, а он, в свою очередь кричал, что те мешают ему лечить. Вообщем, водитель не выдержал, остановился резко так, что все кубарем полетели и спокойным таким голосом заявил, что пока все не замолчат, он дальше не поедет. Тут уже все стали орать на него…
— Это, конечно, забавно, но что дальше за история потом со скорой? У метро?
— Нет никакой истрии. Белый попросил его довести до ближайшей станции метро. Там, походу, было «Просвещение». Водитель нырнул в карман, остановился. Олег с подругой вышли, поблагодарили всех… ну и всё.
— Как всё? У нас есть информация, что там вся бригада спала. На вызывы диспетчеров не отвечали.
— Устали, наверное, от работы, от шума. Да и Олежка… Сергей. А я думал, что ты прицепишься к моему слову «лечил»?
— Виктор. Я, некоторым образом, сам косвенно знаком с Белым.
Наступила пауза и Виктор Константинович уже совсем другим тоном обратился к Ярому.
— Сергей. Прошу тебя. Ответь только честно. У тебя по службе есть на Белого? Ты не представляешь что это за человек! Таких как он…
— Виктор. Успокойся. По службе на него ничего нет. Я о нём и узнал-то пару дней назад. Совершенно случайно.
— Вряд ли случайно. «Случайностей» с Олежкой не бывает.
— Виктор. А ты давно его знаешь?
— Да уж почти тридцать лет. Познакомились именно случайно. По молодости как-то компаниями схлестнулись. У них были такие две красивые девчонки, а у нас одни пацаны. Кто из армии только что пришёл, кто собирался туда. Вообщем «голодные». Так наши захотели познакомиться. А те… Вообщем, попрыгали как петухи друг перед другом, а потом Олег сказал, мол, давай один на один кто самый смелый. Тогда и узнаем кто прав. Вышел я. Кулаками помахали, юшку пустили друг другу. Сошлись на ничьей. Ну и… познакомились… Хорошие там были ребята. А девочки… Вместе дружно вечер закончили. А мне тогда вообще повезло — одна из тех красоток, так вообще позже за меня вышла. Недавно отмечали убилей — 30 лет вместе. Живём дружно. Все завидуют. А с Олегом… Мы и сейчас семьями дружим…
— Интересная история. Спасибо, но я немного о другом. Кто он вообще?
— Не понял вопроса.
— Виктор. КТО он, этот Белый? О нём мне такое рассказали, что я мало верю. Что он, мол, суперэкстрасенс. Лечит руками на расстоянии. Заговорами или, как они там делают? Ну, как Кашпировский или Чумак совсем недавно…
В трубке повисло молчание.
— Ты вот что, Сергей. Белый не из тех. Да, он целитель. Редкий дар у него. Но он не шарлатан. Ты видел как он работает? Нет. А я увидел один раз, так потом столбиком как суслик стоял, всё ему в глаза заглядывал. Это совершенно невообразимо. Да и окружение его… Он ведь не один здесь такой. Там вообще люди не люди. Я немного пообщался, так ощущение — как в сказке побывал.… Не. Стоп. Знаешь, это не телефонный разговор. Долго рассказывать, да и на работе я, уж прости. Уже заглядывали в кабинет пару раз. Давай так. Есть желание и время — давай завтра пересечёмся. Я, если тебе интересно, просто несколько случаев из своей жизни расскажу. Того чуднОго, что видел или был свидетелем, с чем столкнулся. А вот после и будешь делать выводы.
— Уговорил. Давай завтра. На Чернышевской есть кафешка. Я там столик закажу часов на 7 вечера. Тебе удобно? Успеешь?
— Да. Буду. Только не очень долго. А то мне послезавтра по утряне надо будет уехать на целый день по делам. Хочу отдохнуть перед дорогой.
— Тогда созвонимся завтра около 18.00?
— Договорились. До встречи.
— До встречи.
* * *
Полковник совсем не предполагал, что именно тот человек, с которым он только что беседовал по телефону и с которым он завтра вечером встретится, повезёт его любимую внучку вмечте с Белым в другой город.
Изменилось бы что, если бы все узнали о ближайшем будущем? Вряд ли.
Но иногда судьба, словно надсмехаясь над людьми, плетёт свои нити так, что малознакомые становятся близкими друзьями, а родные становятся заклятыми врагами.
* * *
Сергей Павлович положил трубку и немного посидел в тишине, анализируя состоявшийся разговор. Он многое не понял из услышанного, но надеялся, что завтра вечером, после встречи с Виктором Константиновым, у него будет полная картина событий.
Полистав записную книжку, позвонил в кафе и зарезервировал столик. Сделав пару звонков по работе, вновь открыл папку с результатами экспертиз, которые так и не успел посмотреть ранее.
* * *
А вечером, когда полковник переступил порог квартиры, он попал именно в тот самый «ДУРДОМ» о котором так любил говорить.
Первое, что он увидел — куча обуви и верхней одежды, которая была вывалена из шкафов в прихожей. Там было буквально всё — и одежда, и головные уборы всей семьи, и детские игрушки, и книжки, и какие-то тряпки. А из центра этой кучи-малы торчала старинная трость, которая досталась Сергею Павловичу по наследству и на ней висел одинокий ботиночек Кати.
Его никто не встречал. А из дальней комнаты слышался хор голосов. Или радостное «О-о-о» или чуть печальное «М-м-м».
Полковник не успел снять ботинки, как раздался весёлый крик Кати.
— Здесь сё. Теперь на кухню. Папа! Вперёд!
И мимо него, совершенно не обращая внимания на зашедшего в квартиру, пронеслась, иначе сказать было нельзя, компания родственников. Точнее Виктория пробежала, а Дима, на спине у которого сидела Катька, проскакал.
— Что происходит? — спросил очумевший Сергей Павлович.
— Папа. Стоп. Давай к деду, — скомандвала Катька и Дима, с трудом остановившись у дверей кухни, повернул к тестю.
— Пап. Ближе, — скомандовала Катя.
— А ты, деда, наклонись, — это она обратилась уже к Сергею Павловичу.
Тот молча наклонился и Катя с силой ему ткнула в лоб чем-то твёрдым.
Через секунду прозвучало.
— Фу. Ничего. Ни сьесть нельзя и… выкидывать жалко. Не интересно. Папа, к маме. ВПЕРЁД!!!
Дмитрий развернулся, с улыбкой посмотрев на Ярого и… «поскакал» на кухню.
У Сергея Павловича челюсть поползла вниз.
— Сьесть? Выкидывать… жалко?
А через секунду послышался звук открывшейся дверцы холодильника и что-то на кухне загрохотало, посыпалось…
— Чёрт возьми! Что здесь творится???
Сергей Павлович снял верхнюю одежду, раззулся и, шагнув вперёд, подскользнулся на чём-то разлитом на полу и упал с грохотом на кучу сваленной одежды.
— Кто там? — раздался голос Вики. Из кухни выглянула красная, взьерошенная мордочка дочери. — А, пап, привет! Проходи. Мы скоро! — и опять исчезла.
Полковник, встав, аккуратно обходя кучи одежды, каких-то свёртков, пачки старых газет, чемоданов и других вещей, прошёл в свой кабинет и… остановился в шоке.
Нет. Это был не его кабинет. Это было похоже, что здесь разорвался снаряд, причём крупного калибра. Всё, что только можно, было перевёрнуто, сорвано, скручено…
Из шкафа треть книг валялось на полу. Оленьи рога, которые висели над его столом,
были перевёрнуты. А на них… на них висел второй ботинок Кати.
В его любимом стакане, из корого он пил чай, торчали карандаши и ручки, а на рабочем столе, среди разорванных газет, гордо высились новые сапоги Вики.
— Боже. Куда я попал? Что эти засранцы сотворили с квартирой?
Он попытался подавить в себе раздражение, пошёл на кухню, откуда слышался заливистый хохот Кати. По пути притормозил и подумал.
— Как же я давно не слышал, как Катюня так смеётся. Звонко, как колокольчик звенит. Это ведь было так давно… Так… Успоился и взял себя в руки. Не злиться и не нервничать. Надо потерпеть.
И полковник, зайдя на кухню, увидел апокалептическую картину. Посреди кухни высилась ГОРА вываленных из холодильника и шкафов продуктов. Здесь было буквально всё. Крупы, овощи, бутылки с молоком и соком. Какие-то баночки и пачки, упаковки впермешку с батоном и капустой.
А вокруг на полу сидела вся его семья и… проверяла то, что попадало в руки.
Дима, беря в руки очередной предмет, протягивал Кате. Та, сидя на перевёрнутой кастрюле, тыкала каким-то предметом в поданое, замирала на секунду и выносила вердикт — «ХОРОШИЙ», «ПЛОХОЙ» или «НИЧЕГО». Дима, с совершенно ошалевшим глазами и даже каким-то идиотским выражением на на лице, передавал предметы своей жене. Та, в свою очередь расскладывала полученное на три стороны. И там образовались уже довольно внушительные три кучки продуктов, посуды, вилок-ножей-ложек, тарелок и всего, что находится на кухне в любом доме. А между ног Катьки был зажат игрушечнй медвежонок, который был, по мнению Ярого, чуть ли не главным действующим лицом в этом бедламе. Почему-то оба взрослых, постоянно улыбаясь, смотрели на Катю и на мишку.
— Простите, что Вам мешаю, но не могли бы Вы хотя бы рассказать что здесь происходит, — спросил Полковник, переминаясь с ноги на ногу.
— Деда, не мешай, — подняла глаза на него внучка. — Мы заняты. Это важно. Лучше сядь в угол и не шуми.
И дед, через несколько секунд поиска глазами свободного места, таки нашёл небольшой свободный уголок. Аккуратно, перешагивая через кучки продуктов и посуды, сделал пару шагов и сел рядом с родными.
А через несколько минут он и сам включился в происходящее, со смехом помогая дочери раскладывать полученное из рук Димы.
Спустя, наверное, полчаса, на кухне всё было рассортировано и близкие немного успокоились.
— Вика. Так что здесь происходит? Я не узнал квартиру, в которой живу уже не один год.
— Пап. Мы всё проверяли индикатором, который передал Белый.
— А… То есть Вы проверяли не только продукты, как он говорил, а и посуду и даже книги и верхнюю одежду с обувью?
— Деда. Ты не понимаешь, — заступилась за родителей Катя. — Посмотри. Сок — еда? Да. А стакан?
— Стакан не еда, — логично возразил Сергей Павлович.
— А вот и нет, — в свою очередь возразила Катя. — Мы куда наливаем сок? В стакан. А если он плохой? Тогда туда сок наливать нельзя. Потому, что и сок тогда будет плохим. Правда, мам?
— Правда, милая. Ты абсолютно права.
И Катя показала деду язык.
— В принципе, логика есть, — согласился полковник. — Хорошо. А обувь и одежда. Из неё же мы не едим и не пьём?
— Пап. Мы её носим. И она касается нас, нашего тела. Ну, сам подумай!!! — возразала уже дочь. — И это важно! Мы каждый день на себя что-нибудь одеваем. А если оно плохое?
— Может и лифт проверите? Мы же кнопки нажимам, что б тот приехал на этаж! — логично задал вопрос Сергей Павлович.
— Так. Папа. Лошадка. Вставать. Поехали к лифту, — мгновенно прореагировала внучка.
Дима уже встал на ноги и руки, готовясь к тому, что на его спину посадят Катю, но…
…Но полковник был быстрее. Он подхватил Катю на руки и попросил.
— Солнышко. А покажи и расскажи мне о том волшебном приборе, которым ты всё проверяла и ткнула меня в лоб в прихожей.
— А… Ты ж его не видел. Смотри, — и внучка сунула в руки деду прибор.
Этот был странный аппарат. По размерам вытянутый как две спичечные коробки. Ни шва. Никаких кнопок и лампочек…
Ярый покрути его в руках и заметил, чтто на одной стороне были приклеены маленькие стикеры, на которых были стрелки-надписи — «Нажимать сюда», «Смотреть сюда» и «Этой стороной прижать».
— Вика. А что нажимать? Здесь же ни одной кнопки нет.
— Пап. Мы с Катей тоже не поняли сначала, а потом увидели это, — и Виктория подала отцу вчетверо сложенный лист бумаги формата А4, на котором были три изображения аппарата.
На первом — овал, в котором горела зелёная лампочка и чуть ниже — символ улыбки.
На втором — овал, в котором горела красная лампочка, внизу — символ плача.
На третьем — обе лампочки не горят, а вместо улыбки или плача — вытянутая буква Н.
— Деда. Всё просто, — Катя, забрав из рук деда аппарат, обратилась к маме.
— Мам. Дай апельсин.
Вика подала дочке апельсин и та ткнула в него аппаратом.
— Смотри, деда, — и нажала на воображаемую кнопку, которой и не было видно.
На коробочке, в белом осветившемся овале, загорелся зелёный индикатор и из воображаемой буквы Н загорелась поперечная полоска и две верхние. Получалась улыбка.
— Мам, а теперь колбасу. Ну, вон ту, маленькую.
Виктория подала ещё целую палку колбасы.
— Смотри, деда, — Катя ткнула индикатором в колбасу и на этот раз тревожно загорелся уже красный индикатор, а ниже — поперечная палочка и две вертикальных нижних чёрточки, которые изобразили опущенные вниз уголки губ.
— А теперь ещё, — и Катя ткнула индикатором в руку деда.
— Смотри. Лампочки не горят, а мордочка — и смеётся и плачет одновременно.
— Нейтральное, — с умным видом впервые за вечер сказал Дима.
— Да, деда. Есть можно, но не нужно, — сказала Катька и с подозрением посмотрела на деда, — как и папу.
— А маму?
— А маму можно!!! — с торжеством в голосе захохотала внучка. — И меня тоже можно!!!
Дед постоял, держа внучку на руках. Помолчал и спросил у дочери.
— И чего больше получилось?
— Нейтрального, — ответил Дима. — Как ни странно, но большинство продуктов не показали ничего. Пустышки.
— Так в тех овощах и фруктах, что мы покупаем, всё полезное убивает химия, которой всё накачено. Все эти нитраты…
— Пап, — обратилась дочь, а знешь, что у тебя в кабинете самое живое?
— …
— Рога.
— Вика. Я очень надеюсь, что их мы есть не будем.
Вика засмеялась и посмотрела вокруг.
— Да уж, натворили дел. Пап, мы сейчас всё уберём. Честное слово. Сделаем так как было. Ты с Катей посиди, а мы с Димкой займёмся. Хорошо?
— Хорошо. Коль Вы разворотили наше гнездо, так и приводите сами всё в изначальное.
Сергей Павлович встал, перехватив поудобнее Катю, которая так и сидела у него на руках.
— А что ты там говорила по поводу укола?
— Пап. Я пыталась разобраться сначала сама, но у меня ничего не получилось. Я дала ЭТО — и она показала на аппарат, зажатый в руках дочери. — Кате. Она сначала покрутила его в руках, но ничего не было. А потом… Катя замерла и вытянула вперёд ладошку, на которой лежал аппарат. А тот как живой — даже, как мне показалось, немного шевельнулся и Катя вскрикнула. Я схватила её руку, в которой был индикатор, и увидела слегка припухший мизинчик. А след был такой, как после укуса комара — еле видный. Катя с удивлением посмотрела на индикатор, который держала уже другой рукой и сказала. — Кусается. Но он хороший и… прижала того к щеке.
— Ладно. Потом покажешь мне корзинку и письмо, что было в посылке. Медвежонка уже разглядел. Симпатичный. И пахнет вкусно. А аппаратом пользоваться пробовали все?
— Да, Сергей Павлович, — отозвался Дима. — У меня срабатывал с задержкой секунд в 5. У Вики намного быстрее, а у Солнышонка мгновенно.
— Деда. Эту волшебную коробочку передали мне. А кто такое может хранить и включать? Только настоящая Волшебница! Только у Вашебницы могут быть настоящие волшебные вещи!
— Ну вот. Теперь и Солнышку нашли постоянное занятие. Будет теперь этой своей волшебной коробочкой всё проверять, что принесли в дом. Согласна, Катюнь?
— Да. деда. Это всё теперь буду делать только я, — и высоко задрала свой носик, явно гордясь полученному важному заданию.
— Мам. Дай мне мишку, — попросила Катя. — Я с ним спать буду.
Мама передала медвежонка и полковник смог ближе рассмотреть игрушку.
Она и в самом деле была сделана удивительно. Шерсть — как натуральная. Внимательные блестящие глазки. Нос, на который захотелось нажать. Даже маленькие коготки были похожи на настоящие. Ни одного шва не было видно. И внешне он не выглядел игрушечным. Создавалось впечатление, что мишка и в самом деле живой, только совсем крохотный.
Сделав шаг из кухни, полковник обернулся назад и сказал своим.
— Ребята. Вы убирайтесь пока в квартире. Что плохое — выбрасывайте без жалости. Новое купим. Да, Вика. У меня в кабинете было ПЛОХОЕ?
— Только карандаши, пап.
— Ты покажешь?
— Пап, прости, но мы их уже в мусорный мешок кинули.
— Спасибо, доча. Ладно. Вы разгребайте всё, расскладывайте по местам, а в кабинете порядок я сам наведу.
Сергей Павлович, прижав к груди Катю, слушая весёлый рассказ внучки о сегодняшних событиях, понёс её в комнату.