- Ну, хорошо, Дживз. Пусть будет Монте-Карло.
- Слушаюсь, сэр.
- Знаешь, нам сильно повезло, что ты забыл отменить заказ.
- Это большая удача, сэр. Если вас не затруднит подождать меня несколько минут, я сейчас вернусь в вашу комнату и принесу вам одежду, сэр.
ГЛАВА 4
Дживз и Песня Песней
Наступил ещё один дивный, жаркий день, и, следуя недавно появившейся у меня привычке, я пел <Солнечного>, плескаясь в ванной, когда за дверью послышались лёгкие шаги, и до моих ушей донёсся голос Дживза:
- Прошу прощенья, сэр.
Я как раз дошёл до того места, где говорится об одиноких ангелах, и прилагал все усилия, чтобы концовка получилась трагической, но из вежливости перестал петь.
- Да, Дживз? Я тебя слушаю.
- Мистер Глоссоп, сэр.
- Что с ним?
- Он ждёт вас в гостиной, сэр.
- Тяпа Глоссоп?
- Да, сэр.
- В гостиной?
- Да, сэр?
- Он меня ждёт?
- Да, сэр.
- Гмм.
- Сэр?
- Я сказал <гмм>.
И я объясню вам, почему я сказал <гмм> Дело в том, что сообщение Дживза привело меня в недоумение. Тяпа прекрасно знал, что в этот час я принимаю ванну, а следовательно, занимаю прекрасную стратегическую позицию для того, чтобы запустить в него мокрой губкой. И тем не менее он пришёл ко мне в гости. Удивительно.
Я завернул свои торс и конечности в несколько полотенец и отправился в гостиную. Тяпа сидел за пианино и одним пальцем наигрывал <Солнечного>.
- Привет! - сказал я, глядя на него сверху вниз.
- А, это ты, Берти. Салют, - рассеянно произнёс Тяпа. - Послушай, Берти, мне надо сообщить тебе одну очень важную вещь.
Мне показалось, придурок сильно нервничает. Он подошёл к каминной полке и первым делом уронил фарфоровую статуэтку, разлетевшуюся вдребезги.
- Понимаешь, Берти, я помолвлен.
- Помолвлен?
- Помолвлен, - смущённо ответил Тяпа, смахивая фотографию в рамке на каминную решетку. - Практически помолвлен.
- Практически?
- Да. Она тебе понравится, Берти. Её зовут Кора Беллинджер. Она учится на оперную певицу. У неё изумительный голос и большая добрая душа. Глаза у неё тоже изумительные, чёрные и блестящие.
- В каком смысле <практически>?
- Видишь ли, прежде чем заказать подвенечное платье, она хочет выяснить для себя одну маленькую деталь. Дело в том, что, обладая большой доброй душой, ну, и всем прочим, Кора очень серьёзно относится к жизни и категорически не приемлет юмора. Я имею в виду розыгрыши, и так далее. Она сказала, что если б я был человеком, способным сыграть над кем-нибудь шутку, нашим отношениям пришёл бы конец. К несчастью, кто-то рассказал ей о бассейне в <Трутне>: впрочем, наверное, ты уже обо всём забыл, Берти?
- Даже не надейся!
- Нет, нет, не то чтобы забыл, но ведь ты сам от души смеёшься, вспоминая этот забавный случай, верно? И я очень прошу тебя, старина, при первой возможности отведи Кору в сторонку и поклянись ей, что всё это вранье. Моё счастье, Берти, в твоих руках.
Сами понимаете, после подобного обращения что мне оставалось делать? На карту была поставлена честь Вустеров.
- Ну, хорошо, - согласился я, хоть и с явной неохотой.
- Ты настоящий друг!
- Когда ты познакомишь меня с этой особью женского пола?
- Не называй её <особью>пола>, Берти, старина. Я всё предусмотрел. Сегодня мы придём к тебе на ленч.
- Что?!
- В час тридцать. Прекрасно. Замечательно. Великолепно. Спасибо. Я знал, что могу на тебя положиться. И он упорхнул из гостиной, а я повернулся к Дживзу, который принёс мой завтрак.
- Ленч на троих, Дживз, - сказал я.
- Слушаюсь, сэр.
- Знаешь, Дживз, это переходит всякие границы. Помнишь, я рассказывал тебе, как мистер Глоссоп поступил со мной в <Трутне>?
- Да, сэр.
- Несколько месяцев я вынашивал планы мести, мечтая с ним поквитаться. А сейчас он собирается прийти ко мне со своей невестой, и, вместо того, чтобы посадить его в лужу, я вынужден буду кормить их обоих изысканными блюдами, и вообще, играть роль доброго ангела.
- Такова жизнь, сэр.