- Вот! - торжествующе воскликнула она. - Теперь поняли, что значит пить коктейли? У вас дрожат руки. Я всегда говорила мальчикам: <Пейте>Портвейн полезен. Я сама пью только портвейн. Ни к чему вам глотать эту новомодную американскую гадость>. Но они меня не слушали.
Я смотрел на неё во все глаза. В своё время в <Крэйтерионе> наверняка были тысячи буфетчиц, но всё равно я получил некоторый шок. Много воды утекло с тех пор, как дядя Джордж пытался вступить в мезальянс, - тогда он ещё не получил титул, - но при упоминании <Крэйтериона> Вустер всё ещё дрожал с головы до ног.
- Э-э-э, когда вы работали в Кр., - спросил я, - к вам не заходил парень с такой же фамилией, как у меня?
- Знаете, а я забыла вашу фамилию. У меня жуткая память на имена.
- Вустер.
- Вустер! А мне вчера показалось Фостер. Вустер! Не заходил ли ко мне парень по имени Вустер? Ну, вы даете. Да Джордж Вустер и я, - Свинюшка, вот как я его называла, - собирались пожениться, и обязательно поженились бы, если б его папаша не прослышал бы про это и не вмешался бы. Он предложил мне кучу денег, чтобы я его бросила, а я, как последняя дура, дала ему себя уговорить. Я часто вспоминала Свинюшку; всё думала, куда он подевался. Неужто он ваш родственник?
- Ради бога простите, - сказал я. - Совсем забыл, что мне надо дать последние указания Дживзу.
Я быстро прошёл на кухню.
- Дживз!
- Сэр?
- Знаешь, что?
- Нет, сэр.
- Эта женщина:
- Сэр?
- Она буфетчица дяди Джорджа!
- Сэр?
- Ох, прах побери, ты не мог не слышать о буфетчице дяди Джорджа. Ты в курсе всей нашей семейной истории. Та самая буфетчица, на которой он собирался жениться много лет назад.
- Ах да, сэр.
- Она единственная женщина, которую дядя Джордж когда-либо любил. Он говорил мне об этом миллион раз. После четвертого бокала виски с содовой он всегда плачет пьяными слезами, вспоминая эту особу. Нам не повезло, дальше некуда. Мы и оглянуться не успеем, как в дяде Джордже проснутся воспоминания молодости. Я это печёнками чувствую, Дживз. Она именно та особа, которая придётся ему по сердцу. Знаешь, о чём она мне сообщила, едва мы успели начать разговор? О своём желудке. Зловещий признак, Дживз. Любимая тема дяди Джорджа - его желудок. У них родственные души. Они похожи друг на друга, как:
- Две половинки одного яблока, сэр?
- Вот именно.
- Неприятная история, сэр.
- Что же делать?
- Не могу сказать, сэр.
- В таком случае я немедленно позвоню дяде Джорджу и сообщу ему, что ленч отменяется.
- Вряд ли это возможно, сэр. По-моему, его светлость уже пришёл. Звонок в дверь.
Дживз, как всегда, оказался прав, и, поздоровавшись с дядей Джорджем, я пошёл следом за ним в гостиную. Когда он переступил через порог, на мгновение наступила мёртвая тишина, а затем оба моих гостя наперебой стали обмениваться восклицаниями, как закадычные друзья, которые не виделись тысячу лет.
- Свинюшка!
- Моди!
- Вот это да!
- Будь я проклят!
- Надо же, как!
- Господи прости!
- Подумать только, теперь ты лорд Яксли!
- Получил титул вскоре после того, как мы расстались.
- Ну, ты даёшь!
- Сколько лет, сколько зим.
Я стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, если бы Бертрам Вустер растаял в воздухе, они этого не заметили бы.
- Моди, ты совсем не изменилась, прах меня побери!
- Ты тоже, Свинюшка.
- Как ты жила все эти годы?
- Совсем неплохо. Вот только желудок меня беспокоит.
- Да что ты говоришь? Будь я проклят! Желудок - моё больное место.
- Как поем, сразу испытываю тяжесть.
- И я, как поем, испытываю тяжесть. Что ты принимаешь?
- Таблетки Перкинса.
- Дрянь. Дрянь, каких мало. Дорогая моя девочка, я принимал их много лет, и всё без толку. Если хочешь знать, единственное лекарство::
Я выскользнул из гостиной, в то время как дядя Джордж уселся рядом со своей буфетчицей на диван и начал что-то убеждённо ей доказывать.
- Дживз, - сказал я, заходя на кухню.