Их охранял рослый болшеп с длинной суковатой палкой. Он стоял неподалеку от клетки и не спусках взгляда с двух пойманных кобольдов. По крайней мере, Фэй думала, что охранник пристально их разглядывает, сказать наверняка она не могла, на лицо болшепа скрывала маска из черепашьего панциря, выкрашенная в белый, с двумя прорезями для глаз. Можно было лишь сказать, что охранник смотрел в их сторону, отражались ли на его лице какие-то эмоции — в конце концов, Баллира умудрилась лишить жизней немало его сородичей — Фэй не догадывалась. Она даже не знала, как выглядят лица болшепов, ведь не видела ни одного из них без маски. Даже дети болшепов, которых Фэй удалось заметить всего дважды, бегали по болотным кочкам с головами, плотно обмотанными чем-то похожим на веревки из травы, может, маски им еще не полагались, а вот лица они прятали совсем, как взрослые.
Сидя в клетке, Фэй наблюдала за тем, как болшепы сновали по своей наспех построенной деревушке. Домики, если так их можно было назвать, стояли прямо на болотных кочках, лишь некоторые из них походили на простейшие шалаши, прочие же были ветками, стволами деревьев, выкорчеванными пнями, сваленными в кучу.
Виднелись и землянки, вырытые в холмах, вход в них был такой узкий, что Фэй сомневалась, что смогла бы в него протиснуться. Да ей не слишком-то и хотелось выяснять, как выглядели примитивные жилища болшепов изнутри.
Поселение стояло прямиком на торфяном болоте, кое-где между домами поблескивала вода. Болшепы накидали веток на землю и ходили по ним, как по мостовой. То один, то другой местный житель проваливался ногой по колено в какую-нибудь из луж, никто из них ни разу не пожаловался на это неудобство, они молча выбирались из лужи и молча же шли дальше хлюпая промокшими башмаками, сделанным, как и вся их одежда из стеблей болотной травы. В поселении вообще стояла такая неестественная тишина, что Фэй подумала, не лишилась ли она слуха во время столь неудачной для нее потасовки. Зачирикавшая где-то высоко одинокая птаха развеяла ее опасения.
Все болшепы ходили в масках схожей конструкции, часто вымазанные чем-то белым или серым. На масках из черепашьих панцирей иногда были намалеваны красные полосы, у кого-то их было больше, у кого-то меньше. Фэй решила, что это обозначение каст, каких-то достижений или неудач носившего маску, возможно и то, и другое. Те, у кого полос было меньше, уступали дорогу собратьям, с более раскрашенными масками. Впрочем, как это поможет ей выбраться из клетки, Фэй пока не понимала.
Стороживший их мускулистый болшеп в маске носил на маске две вертикальные красные полосы и три горизонтальные на левой стороне. Должно быть, опытный войн, преуспевший в охоте на местную живность.
Клетка, в которую их упрятали, оказалась не совсем обычной. Не то, чтобы Фэй считала, что клетки для заточения кобольдов должны строится по каким-то стандартам, скорее она ожидала, что клетка будет собрана самым простым способом, как и дома-шалаши по всей деревне болшепов — куб из палок со стенами из деревянных прутьев. В верхней части клетки были отставлены большие вертикальные прорехи между палками, для этого конструкцию пришлось изрядно усложнить. Зачем именно болшепам понадобились оставлять эти прорехи, Фэй не представляла. Болшепы укрепили клетку в средней части дополнительным рядом деревянных прутов, так, что конструкция выглядела весьма прочной.
Фэй не вполне понимала, почему болшепы решили сохранить жизнь ей и ее задиристой спутнице. Возможно, их с Баллирой ждал допрос или же их попытаются обменять дайгонцам на что-то ценное. Фэй на это надеялась, хоть и понимала, что подобных обменов раньше никто не проводил. Но и кобольды до этого не оказывались в плену у лесного народца, все когда-то случается в первый раз.
Неожиданно Фэй почувствовала воду под ногами. Она взглянула вниз и увидела, что прутья клетки погрузились глубоко в торф, она уже сидела не палках, а на проступившей влажной земле с растущей из нее болотной травой. Фэй мгновенно представила, как их клетка погружается в торф все глубже и скрывается во влажной почве наполовину. Места в клетке остается все меньше, потолок постепенно придавливает ее к водянистому торфу, вот уже и нос скрывается в полужидкой земле — не продохнуть.
Баллира же словно ничего не замечала, она сидела, прислонившись к стенке из деревянных прутьев, и отрешенно разглядывала затянутое серыми тучами небо. Фэй в ужасе бросилась на Баллиру, желая встряхнуть ее и привести в чувство. Вот только ее руки все еще были связаны за спиной, поняв это слишком поздно, Фэй рухнула на Баллиру сверху и недовольно зашипела.
— Что ты делаешь? — возмутилась та. — У меня раны только перестали кровоточить.
— Мы тонем! — воскликнула Фэй. — В торф погружаемся! Посмотри вниз сейчас же!
— Да, я заметила, что стало немного удобнее. Эти прутья под ногами ужасно раздражали. Лучше уж на травке посидеть, хоть и мокрой.
— Что… что, если мы… Если нас… затянет?
— Не знаю, для чего нас тут держат, — сказала Баллира, — но вряд ли для того, чтобы мы утонули посреди их деревни. Хотя, ты знаешь, может статься, что как раз для этого.
— Так сделай что-нибудь!
— Успокойся, клетка больше не тонет, — заверила Баллира. — Мы вдавили прутья в мокрую землю своим весом. Если дергаться не будешь, глубже клетка не погрузится.
Фэй отодвинулась от Баллиры и села в противоположный угол клетки. Она еще какое-то время недоверчиво поглядывала на уходящие в торф прутья окружавших их деревянных стен, если погружение клетки и продолжалось, оно было таким медленным, что Фэй сейчас не могла его заметить. Ей стало немного спокойнее, хотя, и для радости поводов было немного. Их все еще держали в заточении и, что с ними собирались сделать она даже не представляла.
— Сильно тебя побили? — спросила Фэй. — Много ран?
— Бывало и хуже.
Баллира подергала плечами, Фэй догадалась, что ее спутница пытается развязать руки. Фэй взглянула на охраняющего их болшепа, тот стоял, опираясь на палку без малейшего движения.
В это время где-то в глубине деревушки раздался звук, похожий на стук пары деревяшек друг о друга. Вскоре в поле зрения Фэй показался необычный болшеп — в одежде из травы, как у его соплеменников, только в гораздо более вычурной. Хотя, правильнее было сказать, что травы на его одежду попросту ушло в два раза больше, чем у любого другого болшепа. В руке он держал посох с парой массивных клыков, привязанных к верхнему концу, эти клыки, ударяясь друг о друга и создавали тот щелкающий звук. Как и все в деревне он носил маску, только выкрашенную в красное, а не в белое. Другой болшеп, согнувшись в три погибели кидал ветки на землю перед ним, видимо, для того, чтобы тип в красной маске не провалился ненароком в одну из водных ям, что зияли по всей деревне. Вскоре расфуфыренный болшеп скрылся за кучей веток, которая, видимо, была чьим-то домом.
— Ты можешь высвободиться? — прошептала Баллира. — Они щуплые, но узлы вязать умеют.
Фэй взглянула на нее с искренним непониманием.
— Развяжешь ты руки и что дальше? — недоумевала она. — Их тут несколько сотен, мы не сможем с ними драться, убежать тоже не выйдет.
— Так ты можешь освободиться или нет?
Фэй попыталась ослабить веревку, которой ее руки были связаны за спиной, она выкручивала их так и эдак, безо всякого результата. В итоге запястья заболели, и она сочла за лучшее сдаться.
— Веревка крепко держит, — сказала Фэй. — Нам придется с ними договариваться. Нужно убедить их отпустить нас.
— Они же не понимают, что мы говорим, — усмехнулась Баллира. — У дайгонцев не вышло с ними договориться, почему ты думаешь, что у тебя выйдет?
Фэй припомнила болшепа в красной маске, который единственный во всей деревне издавал хоть какие-то звуки и то это было щелканье посохом с привязанными к нему клыками. Был ли в этом звуке какой-то смысл, размышляла Фэй. Смотрите, мол, идет главарь деревни, старейшина или как там они его величают. Наверняка достать эти огромные клыки болшепам было нелегко и тот, кто хранил их, должно быть, считался важной персоной в их обществе.
Осторожно, чтобы не увязнуть глубже в торфе, Фэй подобралась к стене клетки, что была ближе всего к сторожащему их охраннику, взглянула на него пристально и потребовала:
— Я хочу поговорить с вашим старейшиной.
Охранник тут же шагнул к клетке, согнулся и принялся разглядывать Фэй в упор.
— Позови вон того. — Фэй указала в сторону, где видела разодетого болшепа. — С красной маской. Пусть явится сюда. У меня к нему дело.
— Он тебя не понимает, — равнодушно произнесла Баллира за ее спиной.
Тем не менее, охранник развернулся и отправился куда-то вглубь деревни. Как только он скрылся за шалашом, Фэй услышала позади себя пыхтение Баллиры.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь руки распутать, пока никто не видит.
— Мы это уже обсуждали, — твердо произнесла Фэй. — Хватит, прекрати. Если они увидят, что ты освободилась, только разозлятся. Ты опять создаешь нам проблемы.
— Не волнуйся, не увидят, этой веревке все нипочем.
Вскоре охранник вернулся, рядом с ним — Фэй не могла поверить — шел пышно наряженный болшеп в красной маске.
— Только не прыгай от радости, — сказала Баллира, — по-моему это совпадение. Он привел этого разодетого типа потому, что ты издаешь много непонятных звуков.
Фэй зашипела на Баллиру.
— Замолчи уже!
После чего она прочистила горло, и попыталась улыбнуться, чтобы расположить собеседника к себе. Улыбка далась ей нелегко.
— Уважаемые жители леса, — начала Фэй, обращаясь к подошедшим болшепам, — Возникло недоразумение. Мы не хотели ничего дурного. Нам даже рыба ваша не нужна, только одна маленькая мокрица. Мы поищем ее и сразу уйдем. Мы будем вам безмерно благодарны, если вы нас отпустите.
Охранник повернулся к главе деревни, словно ожидая его решения. Болшеп в красной маске долго стоял без движения, не издавая не малейшего звука. Затем он повернул посох в одну сторону, в другую, крупные клыки, привязанные к верхушке, запрыгали и защелкали словно в танце. Болшеп охранник поднял палку над головой и быстрее, чем кто-то из кобольдов успел сообразить, резко опустил ее вниз, конец палки прошел между прутьями клетки и ударил Фэй по голове. Удар пришелся на один из двух роговидных отростков, что торчали из ее головы, и напоминали козьи рога. Палка отскочила в сторону, и задрожала. Довольный ударом, охранник неторопливо потянул ее обратно к себе. От удивления и боли Фэй отшатнулась назад и уперлась спиной и руками в прутья клетки.
После произошедшего Фэй пришла в голову мысль, которую она совсем не ожидала. Эти отростки на голове долгое время не давали ей покоя, она часто задавалась вопросом, зачем природа снабдила ее столь, как ей казалось, бесполезной частью тела. Она же не собиралась ни с кем бодаться, да и сделать это было крайне сложно притом, что отростки торчали назад, а не вперед. У каких-то кобольдов этих отростков вовсе не было, а у некоторых рожки были почти незаметны, она завидовала им, считав, что у разумных животных рога это атавизм. Завидовала ровно до этого момента, когда роговой отросток защитил ее голову от удара палкой.
Сдерживая слезы, не столько от боли, сколько от обиды, Фэй поняла, что выяснила, зачем в клетке были оставлены горизонтальные прорехи.
— Чтобы лупить палкой тех, кто внутри, — прошептала Фэй, не осознавая, что сказала это вслух.
— Вот засранец, — прошипела Баллира. — Выберусь отсюда и разорву ему глотку.
— Я в порядке, — попыталась успокоить ее Фэй. — Попробую еще.
За неимением лучшего варианта, она подползла на коленях вперед.
— Мы союзники дайгонцев, вы знаете, как они сильны, — твердо заявила Фэй. — Навредите нам, и они явятся сюда, а затем разнесут ваш лагерь. Один дайгонец как раз тут неподалеку, скоро он отправится нас спасать.
— Больно оно ему надо, — прошептала Баллира.
В этот раз охранник не стал дожидаться сигнала старейшины, он отвел палку назад, затем выбросил ее вперед наподобие выпада копьем. Деревянный торец врезался в плечо Фэй и отбросил ее к противоположной стене клетки. Охранник потянул палку назад и с удивлением обнаружил, что она застряла. Баллира вцепилась в середину шеста зубами и с рычанием потянула на себя.
— Что ты делаешь? — воскликнула Фэй.
В ответ Баллира зарычала громче.
— Отпусти, станет только хуже!
Старейшина воткнул посох в торф и ухватился за конец палки, пытаясь помочь охраннику. После нескольких безрезультатных попыток им все же удалось вырвать палку из зубов Баллиры. Охранник принялся разглядывать глубокие следы зубов на своем оружие.
— В следующий раз это будет на твоей шее, — пообещала Баллира.
Старейшина и охранник обернулись друг к другу. Фэй услышала тихий шепот, она совершенно не понимала, о чем они говорят, язык не был похож ни на что из того, что ей доводилось слышать. Казалось, он состоял всего из трех или четырех букв, соединенных в причудливые последовательности. Должно быть, решила Фэй, эти двое решали, ужесточить ли наказание двум пойманным кобольдам, или же казнить их на месте.
После короткого совещания старейшина взял посох, поднял к небу и принялся раскручивать, что было силы, клыки на веревке часто защелкали, это продолжалось какое-то время. Затем старейшина направился куда-то вглубь деревни и вскоре скрылся за одним из домов-шалашей. Охранник встал на прежнее место, похоже, никакие дополнительные наказания их пока не ждали.
Плечо Фэй изрядно саднило, а в голове раздавался какой-то нездоровый писк, впрочем, ее сейчас это мало заботило — переговоры провалились. Ей не стали отвечать и даже не выслушали, скорее всего, болшепы и вовсе ее не поняли. И что тогда оставалось делать? Только надеяться на добрую волю их пленителей или на то, что Кенрон и вправду явится сюда и спасет их. Вот только не с его нынешними ранами ему ходить по лесам и сражаться с полчищами дикарей.
В деревне чувствовалось какое-то оживление. Болшепы сновали между домиками быстрее обычного. Вскоре Фэй удалось разглядеть целую процессию из болшепов, идущих друг за другом от центра деревни к ближайшей речке.
Возглавлял шествие уже знакомый болшеп в красной маске, он легонько покручивал посох у себя над головой так, чтобы клыки на веревочке издавали мерные вводящие в легкий трас щелчки. Процессия на двух длинных палках несла клетку, точно такую же, в какой были заточены Фэй и Баллира. В этот раз узником оказалась антилопа, еще живая, она лежала на прутьях и ошарашенно вертела головой. Казалось и это движение давалось животному с трудом, наверняка антилопа уже растеряла все силы, пытаясь выбраться наружу, и сейчас ей оставалось лишь подчиниться воле болотных дикарей.
Процессия скрылась за рядами домиков, а затем вновь появилась у реки, что пролегала по краю деревни. Фэй подумала, что возможно не случайно видит все это представление. Ей позволили наблюдать, поставили клетку именно там, откуда можно было разглядеть этот странный ритуал пусть и издалека. Возможно, болшепы хотели показать им, какая судьба ждет их в недалеком будущем. Если это шествие было ритуалом, выходило, что ее собственный ритуал уже начался.
Носильщики вошли вместе с клеткой в воду, в том месте было так глубоко, что лишь головы болшепов торчали над мелкими волнами, создаваемыми течением. Клетка скрылась под водой полностью.
Фэй инстинктивно задержала дыхание, представляя, что приходится пережить невезучей антилопе. Носильщики выбрались на берег и принялись, как и все остальные болшепы, смотреть на воду. Шло время, Фэй почувствовала жжение в легких и судорожно выдохнула.
— Что-то купание затянулось, — проговорила Баллира позади нее.
Фэй вздрогнула, она была сосредоточена так сильно, что позабыла, что в клетке кроме нее есть кто-то еще.
— Посмотрим, как ты будешь шутить, когда окажешься на ее месте, — процедила Фэй. — Мы ведь сидим в точно такой же клетке.
Баллира не нашла, что ответить и продолжила наблюдать за процессией молча. Спустя минут десять после того, как Фэй перестала пытаться удержать воздух в легких, носильщики снова вошли в реку, нащупали длинные жерди в воде и, не торопясь, вытащили клетку на берег. Разумеется, антилопа не подавала признаков жизни, голова ее безвольно свесилась между прутьев и болталась теперь при каждом шаге носильщиков. На этом представление не закончилось. Процессия двинулась обратно к центру деревни. Клетку положили на большой плоский камень, старейшина разрезал веревки чем-то походившим на каменный нож. Бездыханную антилопу выволокли наружу и оставили на плоском камне, вода стекала с животного тонкими струйками.
Старейшина вновь воздел посох к небу, в этот момент, не дожидаясь щелчков клыков друг о друга, все болшепы из толпы подняли по одной руке вверх. В каждом сжатом кулаке Фэй разглядела каменные ножи разных форм и размеров. Разом все эти ножи вонзились в тело антилопы. Стекающая с камня вода смешалась с кровью животного. Болшепы снова и снова вонзали ножи в безжизненную тушу, затем расселись вокруг камня, началось деревенское пиршество.
— Думаешь, он спасет нас? — прошептала Фэй.
Баллира лишь тихо рассмеялась.
— Кажется, ты забыла, это мы собирались спасать его. Он парень на одной ноге, побитый так сильно, что и меч в руках не удержит. Он не знает, что мы попались, не знает где мы. Но главное, он дайгонец, а мы кобольды, поэтому он сюда ни за что не сунется.
Фэй села в углу клетки и положила голову на колени.
— Что же делать?
— Не знаю, как ты, а я, наверное, вздремну.
Баллира улеглась на дне и закрыла глаза. Фэй с трудом могла поверить, что кто-то решил так провести возможно последние часы своей жизни.