Фэй раскрыла рот и подняла голову к небу, как будто хотела напиться падающими каплями дождя. Возможно, она и вправду хотела пить, ей и Баллире не удалось сделать и одного глотка чистой воды больше суток. Никакого дождя не было, Фэй задрала голову и раскрыла рот, чтобы показать небольшое существо, сидевшее у нее на языке.
Баллира не могла оторвать взгляд от этого существа, его вид вызвал у нее стойкое омерзение. Мокрица походила на огромного белесого таракана, каких Баллира встречала в бараках на прежнем месте работы. Гладкая верхняя, два немигающих черных глаза и огромное количество ножек под брюхом, каждая из которых цепко держалась за язык Фэй.
Жук, как Баллира решила называть его про себя, странным образом походил на человека, с которым она раньше к своему несчастью имела дело. Его звали Урнир Голь, он числился работником Зенната, хотя, всегда действовал только в своих интересах. Взгляд его был добрым, улыбка слащавой, волос на голове давно выпали, открывая лысую макушку. Мокрица своей милой на первый взгляд физиономией в точности изображала то самое выражение лица, с которым Урнир Голь заходил в бараки к кобольдам после рабочего дня. Он редко приносил хорошие новости, обычно сообщал, что их часы отдыха опять сокращаются или же о том, что на кухне возникли проблемы и обеда опять не будет. Он был не просто гонцом, с его попустительства жизнь кобольдов рабочих становилась все хуже и хуже, при этом он каждый раз являлся, чтобы сообщить скверные новости лично.
С одолевающим ее омерзением Баллира ухватила мокрицу двумя пальцами и потянула, пытаясь оторвать от языка своей спутницы. Она могла бы прямо сейчас убить жука, но не хотела, чтобы его внутренности попали в рот Фэй. Та была страшной занудой, но такого по мнению Баллиры она не заслужила, внутренности жука наверняка были отвратны на вкус, и вполне возможно, ядовиты. Мокрица крепко вцепилась лапами в язык. Баллира потянула сильнее, на языке появились царапины, кое-где выступила кровь, Фэй не остановила ее, даже не подала виду, что ей больно. Баллира дернула мокрицу вверх и смогла отодрать ее от языка, одна из лапок вцепилась в плоть так крепко, что оторвалась от самой мокрицы.
Баллира не собиралась церемониться с жуком она хотела бросить его на землю и размазать его палкой с первого же удара.
— Держи осторожно, — сказала Фэй. — Не навреди ей.
Баллира удивленно взглянула на нее.
— Ты сама хочешь его прикончить?
— Никто ее не прикончит, она нужна нам живой.
Фэй расстегнула рюкзак и принялась выливать воду, что была внутри, затем она достала самодельную флягу из черепашьих панцирей, откупорила крышку из древесной коры и направилась к реке.
— Можешь на нее не смотреть, если она тебе не нравится, — сказала Фэй, не оборачиваясь.
— И на кой нам сдался этот жук? — бросила ей вдогонку Баллира. — Вот увидишь, пользы от него не будет, один вред.
Она все еще верила, что у них мог быть какой-то другой план, кроме, как размазать жука по земле. Ей страстно хотелось убить существо, которое она держала в руке, даже притом, что оно сейчас никому не угрожало. Мало того, что гладкая спина мокрицы напоминала лысину Урнира, так еще семенящие в воздухе ножки теперь выглядели точь-в-точь, как руки, которые он нервно потирал, когда выслушивал жалобы кобольдов на плохое к ним отношение. Это потирание рук всегда означало, что ни одна жалоба не будет услышана, все останется по-прежнему, а то и станет еще хуже. Однажды все стало настолько плохо, что несколько кобольдов лишились жизни, они были единственными, кого Баллира хоть когда-то называла друзьями. Она хорошо помнила их лица и прощальные слова, ведь их последняя встреча снилась ей чуть ли не каждую ночь.
Баллира сильнее сдавила существо пальцами, отвратительные ножки быстрее задергались в воздухе в поисках языка, от которого их только что оторвали.
Конечно, мокрица не была Урниром Голем и не могла отвечать за его поступки, но тогда кто за них ответит? Уж точно не сам Голь, ему все всегда сходило с рук. Баллира чувствовала, что ей станет легче, если она убьет этого жука, и проследит за его смертью. Возможно, отныне ей будет сниться не то, как Урнир издевался над своими подопечными, а то, как ему дали отпор и прервали его жалкую жизнь.
— Давай грохнем эту мокрицу или кто она там, — предложила Баллира.
Фэй наполнила флягу речной водой и направилась к Баллире.
— Если тебе хочется убить какое-то беззащитное животное, найди другое.
— Постой, — сказала Баллира. — Давай сперва обсудим, что нам делать с этой пакостью.
Фэй остановилась, она поняла, что пока Баллира держит мокрицу в руках, легко может раздавить ее по какой-то непонятной прихоти.
— Он тебе чуть язык не отрезал, а ты его защищаешь, — сказала Баллира.
— Мокрицы не отрезают языки, — сказала Фэй. — У них нет ничего для этого. Они высасывают кровь, как комары или пиявки. Правда, сосут эту кровь из языка так долго, что ткань со временем отмирает и отваливается.
Нехотя, Баллира перевернула мокрицу, среди множества семенящих в воздухе лапок она и вправду не нашла ничего похожего на клешни. Впрочем, сами эти лапки выглядели настолько омерзительно, что вызывали у нее рвотные позывы.
— Не вижу разницы, — процедила Баллира. — Пусть и сосет кровь, все равно мерзко.
— Для животных с руками мокрица не опасна, — заверила Фэй, — мы можем вытащить ее изо рта, как ты только что сделала.
— Это не меняет ее сути, она уродливый поразит, что живет за счет других. Я таких повидала в своей жизни.
— Не стоит оценивать диких животных по нашим меркам, — сказала Фэй. — У тебя нет претензий… скажем, к кроликам?
— С чего бы им быть?
— Ты просто мало о них читала, — сказала Фэй. — У них есть одна особенность, которая по меркам нашего общества ужасна, но совершенно естественна в дикой природе.
— Мне уже не нравится, куда может зайти этот разговор.
— Они поедают своих детишек, — не моргнув глазом произнесла Фэй. — И отцы, и матери. Этот инстинкт срабатывает при нападении хищника.
— Дай, угадаю, — без особого энтузиазма проговорила Баллира, — если молодняк все равно съедят, лучше сделать это самому.
Фэй кивнула и добавила:
— Кролики не слишком умны и могут решить, что на них нападает хищник, даже, если рядом с норой упадет шишка.
Баллира закрыла глаза, ей совершенно не хотелось представлять ничего из того, что описала Фэй. Пусть животное, что она держала в руке, оказалось не самым отвратительным во всем лесу, и кто-то смог составить ему конкуренцию. Что с того? Жук полезнее от этого не становился.
— Спасибо, в мире стало для на меня на одну приятную вещь меньше, — сказала Баллира.
— Не стоит плохо думать о мокрице, — продолжила Фэй, — Она никого не убивает и всячески пытается защитить своего носителя. Положи ее в бутыль с водой, пока она не задохнулась. Нам нужно доставить ее живой, чтобы получить награду.
— Почему именно живой? — спросила Баллира. — Разве охотники не убивают своих жертв?
Фэй покачала головой.
— Не в этот раз, — сказала она. — Обычно у таких мелких существ вообще нет магии. Но, когда магия все же есть, стоит их убить, и она пропадет.
Баллира не слишком хорошо разбиралась в том, как охотники добывают магических животных, но кое-что она все же знала.
— Пока эта животина дышит, она не даст нам воспользоваться своей магией, — сказала она. — Тебе не кажется, что тут возникает загвоздка?
— Это так, — согласилась Фэй. — Если бы мы могли попросту убить мокрицу, Кенрон бы без труда использовал ее магию и вылечил ногу. Пока мокрица жива, только она может применять свои способности.
— Как же вы собираетесь заставить ее сделать то, что вам нужно? — спросила Баллира и тут же усмехнулась своей догадке. — Кто-то из вас умеет говорить на языке жуков? Или вы ее решили дрессировать?
— Мне и самой интересно, — задумчиво проговорила Фэй. — В эту часть плана Кенрон меня не посветил. В любом случае, нам заплатят за доставку мокрицы в лагерь. На этом и сосредоточимся.
— Лучше я сама тебе заплачу, — предложила Баллира. — Можешь забрать мою долю, что нам обещали за поход.
— Это огромные деньги! — изумилась Фэй.
— Поэтому мы их все равно не получим, — ухмыляясь, сказала Баллира. — Он нас обманет. Зачем держать слово, данное кобольду? Кто что ему сделает, если он это слово нарушит? Скажет, что ничего не обещал и все тут. Прибьем жука, это поднимет мне настроение, больше от него никакого проку.
Фэй шагнула вперед, протягивая флягу.
— Не подходи, — тут же отреагировала Баллира. — Пока я хочу договориться с тобой по-хорошему. Чтобы без обид. Подойдешь и я превращу его в кашу.
— Нам обещали по десять тысяч за поход и столько же за поимку, — быстро проговорила Фэй. — Но мы можем получить еще больше.
— За какие такие подвиги?
— Я хочу получить награду за Монтуна, — твердо произнесла Фэй.
Сперва Баллире захотелось расхохотаться. Наивность Фэй ее поразила. Да, им немало пообещали за убийство зверя, но даже после нескольких десятков походов кобольдов к логову Монтуна, они ни разу не смогли даже приблизиться к нему. Казалось, единственное, от чего могла помереть эта огромная гусеница, так это от обжорства. И все же, Баллира сдержала смех, она хотела избавить Фэй от этой глупой мечты раз и навсегда и больше никогда к ней не возвращаться.
— Ты не первая, кто поверил, что тебе повезет убить Монтуна, — сказала Баллира. — Сколько их было? Сколько их было до того, как мы начали считать? Глупцы, которые решили, что их избавят от долга перед Зеннатом. Ну что же, после того, как они добрались до логова, их превратили в обгоревшие скелеты, а потом эта тварь сожрала и их, оставив только кусочки костей на траве. Теперь-то им точно не придется отдавать долги.
— Если ты не веришь, что мы можем одолеть Монтуна, почему ты здесь? — спросила Фэй. — На эту охоту идут только добровольцы.
Баллира взглянула на мокрицу, размышляя, не прикончить ли ее сейчас, и не завершить этот неприятный разговор. Да, она порядком испачкается во внутренностях жука, возможно, ее даже вырвет от этого отвратительного зрелища, и Фэй будет орать на нее весь оставшийся день, но дело могло того стоить. Немного поразмыслив, Баллира решила все же ответить:
— У моего договора здесь в Дайгоне есть особенности, — сказала она. — Я должна раз в месяц участвовать в работе со смертельным риском. Мне дали на выбор несколько вариантов. Почти все они были связаны с крысами, что живут недалеко от Керфена. Патрулировать местность, искать их гнезда. Никто не хочет этого делать, если такая тварь укусит, рана не заживет, а кожа вскоре начнет сползать. Паршивая смерть, если рассудить. Я выбрала вариант, где мучиться придется меньше всего.
— Тебя освободят от этой повинности, если мы одолеем Монтуна, — заверила Фэй. — С Кенроном у нас появятся хоть какие-то шансы. К тому же, если это существо погибнет, никто больше не отправится на охоту за ним, кобольды перестанут умирать. По крайней мере, на той поляне. Поэтому помоги нам. Или хотя бы перестань мешать.
— Я-то думала, хоть раз что-то пойдет по-моему, — с досадой произнесла Баллира. — Я не отдам тебе жука задаром. Порешим так, если у него есть магия, тащи его к мальчишке, если нет, я размажу его по земле, и это будет лучшим моим днем за много лет.
— Идет, — тут же отозвалась Фэй, — мне все равно не нужна мокрица без магии.
Она достала из бокового кармана рюкзака кристалл, реагирующий на магию. Такой был у каждого, кто хотел принести из леса что-то ценное, а не тушу животного без крупицы волшебных сил.
Баллира нехотя отбросила палку и поймала на лету кристалл, который Фэй кинула ей. Она поднесла кристалл к мокрице. Свечения, обозначающего, что в животном была заточена магия, не появилось. Баллира приближала и отдаляла кристалл — никакой реакции.
Фэй подняла рюкзак, а затем в сердцах швырнула его на землю.
— Один раз! — воскликнула она. — Один раз нам могло и повезти! Но нет! Не видать нам награды за Монтуна. Мы и дальше будем ходить на него, пока однажды он нас всех не поджарит и не сожрет!
Баллира кинула кристалл обратно Фэй.
— Парень заплатит нам за поход в любом случае, — напомнила Баллира, — таков был уговор.
— Верно, — сказала Фэй и чуть помолчав, добавила. — Раз ты так сильно этого хочешь, можешь убить мокрицу.
— Я отдам тебе свою долю за поход, как и обещала, — напомнила Баллира. — Это десять тысяч золотых.
— Оставь себе, — отмахнулась Фэй. — Всем нам нужны деньги.
— Осталось только одно.
Фэй опустила взгляд.
— О, тебе лучше на это посмотреть, — сказала Баллира.
Она засунула свободную руку в карман штанов и принялась в нем рыться. Фэй наблюдала за ее попытками что-то найти без малейшего энтузиазма. В итоге Баллира вытащила из кармана небольшой серый предмет. Фэй поняла, что это кристалл определяющий магию, точно такой же, как тот, что она недавно извлекла из рюкзака. Баллира поднесла серый камешек к мокрице. Кристалл остался темным, что Фэй ничуть не удивило. Однако, через несколько мгновений он все же засветился. Фэй уставилась на это свечение в полном недоумении.
— В твоем кристалле трещина, — сказала Баллира, — похоже, болшепы сломали его, когда напали на нас.
— Ты ведь могла промолчать, — изумилась Фэй.
— Я могла убить эту мерзость еще у тебя во рту, — напомнила Баллира, — Не знаю, как, но ты меня убедила. Давай сюда флягу, пока я не передумала.
Фэй тут же подошла ближе и протянула флягу, Баллира бросила внутрь мокрицу. Фэй торопливо принялась прилаживать самодельную крышку из сосновой коры. После нескольких попыток, у нее вышло запечатать сосуд.
— Наверно, мне что-то в тебе нравится, — сказала Баллира. — Осталось понять, куда нам теперь идти. У меня ни малейшего представления, где наш лагерь.
Фэй ухмыльнулась, мол, не велика беда, она вытащила из рюкзака компас и положила его на ладонь.