Прошлая ночь выдалась весьма насыщенной событиями. Баллира понимала, что справилась с заданием, ей удалось достать предмет, о котором ее попросили. В такие моменты впору принимать поздравления и все же, ей не хотелось радоваться своему успеху. Ей обещали за эту работу столько денег, сколько она не видела за всю свою жизнь и все же, что-то мешало ей насладиться заслуженной победой. Она попросту не хотела радоваться, ни в этой компании, ни в какой-либо еще. Она чувствовала, что, если Кенрон начнет ее хвалить, ее может стошнить прямо здесь тем немногим, что удалось съесть накануне. Она считала благодарность, исходящую от человека токсичной, словно яд. Тем, чего нужно избегать и тем, от чего нужно избавляться.
Она нарочито грубо кинула панцири с черепашьими потрохами рядом со спящим Кенроном и прежде, чем он успел что-то сказать, отправилась к ближайшей березе, чтобы немного поспать в ее тени. Благодарность ей не требовалось, а вот хорошо выспаться она хотела, как никогда.
И все же, Кенрон не оставил ее в покое, он подошел к месту ее отдыха, тяжело опираясь на палку-костыль.
— Если хочешь кого-то похвалить, — сказала Баллира, — для этого есть Лиара. Уж она не откажется тебя выслушать.
— Что с ногой? — спросил Кенрон.
— Ей лучше, чем твоей, — отмахнулась Баллира. — Щупальце достало, сама виновата.
— Промыла водой?
Баллира кивнула.
— Если мы уже сегодня отправимся к логову Монтуна, — сказала она, — надеюсь, у кого-то найдется время меня разбудить.
— Не сомневайся, — сказав это, Кенрон направился к кузову, к нему тут же подошла Фэй.
Баллира успела заметить, что статуя фарга, которая стояла посреди поляны, сильно изменилась. Ее словно покрыли золотом, а возможно она теперь полностью состояла из этого материала. К тому же фарг стоял с расправленными крыльями, а не со сложенными. Лиара уже изучала статую вблизи, тыкала в нее подобранной где-то веточкой.
Баллира решила, что сон ей сейчас куда важнее, чем раскрытие тайны этой необычной перемены. Она поудобнее устроилась под деревом и закрыла глаза.
За последние несколько часов она получила немало впечатлений. Одно из таких ярких воспоминаний так и не покинуло сознание Баллиры даже после того, как она заснула. Она помнила, как с Лиарой несла тело болшепа из леса к его родной деревне. С ней и раньше случалось нечто подобное. Ей довелось нести бездыханное тело человека в его поселение из того места, где он погиб. Сон ее оказался весьма отрывочным, но при этом точно отображал события ее жизни, которые произошли до переезда в Дайгон.
После четырех лет обучения Баллира успешно сдала все экзамены в Кобольдской Академии. Ее поселили в общежитие на самом верхнем этаже Стального Ведра и приказали ждать, пока кто-нибудь не возьмет ее на работу. Каждый день она слышала металлический звон над головой — это воздушные корабли садились на крышу Академии, чтобы забрать работников и отвести в одну из соседних стран.
Вскоре настала и ее очередь отправиться в путешествие. Вместе с другими кобольдами она зашла в просторный трюм воздушного корабля. Внутри их ждал высокий худощавый человек в длинном кожаном пальто, со взъерошенными коричневыми с проседью волосами, он представился, как Ральмевик Кульд и заявил, что проведет с кобольдами короткий инструктаж.
Ральмевик рассказывал им о месте, куда их направили, и о работе, которую предстояло выполнять. Так же перечислил основные права и обязанности кобольдов рабочих. Заключил он тем, что его задача — следить за тем, чтобы кобольдам не поручали больше работы, чем положено, кормили вовремя и не хуже зеннатского стандарта, и чтобы платили не меньше обещанного. Он был наблюдателем, зеннатцем, который следил за тем, чтобы интересы корпорации соблюдались, это означало, что интересы кобольдов работников тоже предстояло защищать ему.
— Вопросы? — подытожил Кульд и осмотрел сидящих на скамьях кобольдов.
— Какое странное у вас имя, — сказала Баллира. — Вы ничего не перепутали? Сколько там букв, явно больше семи. А еще вы сразу захапали себе два имени, и Ральмевик, и Курд.
— Можете звать меня Ральм, — рассмеявшись, сказал наблюдатель. — Разве вы не проходили этого на уроках человеческой культуры? Второе имя у людей обычно означает их род или место, где они появились на свет.
— Значит, я Баллира Ведерная, потому, как родилась в Ведре.
— Да, у кобольдов один род и происхождение, поэтому присвоение фамилии вам ничего не даст. Можно разделять вас по номеру этажа, на котором вы обучались.
— Тогда я Баллира Восьмая.
— Это тоже не лучшая идея. — Ральмевик вновь рассмеялся. — Кое-кто из важных особ может обидеться. А что не так с количеством букв в моем имени?
— Все знают, — сказала Баллира, — что в случайном генераторе над колбами, в которых появляются кобольды, всего семь возможных символов.
— Мое имя создано не случайным образом, — пояснил Ральм, — это название явления природы в том месте, где я родился. Так называется теплый солнечный день посреди холодной зимы, впрочем, достаточно обо мне. Боюсь первое ваше задание окажется вам не совсем приятным. Жаль, что все начнется именно так.
И Ральм не соврал, задание и вправду оказалось весьма скверным. Кобольдам предстояло отправиться в шахту и вынести оттуда трупы предыдущих старателей. Баллира ухватилась за ноги незадачливого человека, а кобольд по имени Бену взял тело за руки, вдвоем они вынесли мертвеца на поверхность.
Трупы аккуратно складывали в телегу, запряженную лошадью, и отправляли в город. Погибшими оказались шахтёры, которые надышались ядовитым газом в штольне. Этих самых шахтёров и собирались заменить кобольдами.
Ральм заверял, что для кобольдов газ куда менее опасен, чем для людей, достаточно трех выходных на свежем воздухе и никакого длительного эффекта не останется. Более того, физиология кобольдов во многом специально модифицировалась для работ именно в таких шахтах.
Казармы, в которых кобольдам предстояло жить, располагались в городе, где вскоре организовали проводы погибшим. Кобольдов встречали как героев, они прибыли для того, чтобы избавить людей от опасной работы в шахтах. До этого именно люди отправлялись в штольни добывать драгоценные камни такие, как бериллы и алмазы, и часто помирали там от удушливого газа, несмотря на все меры предосторожности.
Баллира стояла в толпе людей и наблюдала за сожжением мертвецов в огромном костре, к ее удивлению, сразу после этого начались народные гуляния, такова была традиция местных жителей. Тогда ей довелось отведать множества необычайно вкусных блюд, подобным которым в Кобольдской Академии не подавали.
Работа в шахте началась на следующий день и оказалась не столь уж тяжелой. Кобольды всаживали кирки в каменные стены, грузили руду на вагонетки, и вывозили их на поверхность. Работали в несколько смен с перерывами, достаточными, чтобы вывести ядовитый газ из легких.
За время вынужденных перерывов Баллира не только успевала отдохнуть, но и побродить по городу и пообщаться с жителями. Выяснилось, что все в поселении кормились исключительно за счет шахты с драгоценными камнями. Крупные куски берилла разделяли на мелкие, обрабатывали неведомым Баллире способом, который держался в строгом секрете. Затем из них изготавливали кристаллы для обнаружения магии. Судя по всему, спрос на такие изделия был огромным. Прочие редкие камни из шахт так же находили своих покупателей.
Правил поселением некто Делин из рода Линбов. Его самого Баллира увидела впервые лишь в день своей казни. Хотя до этого дня ей предстояло прожить в городе огранщиков еще около шести лет.
Кобольдам исправно платили небольшое жалование, на которое можно было купить безделушек у местных умельцев. Баллира познакомилась с престарелым кобольдом по имени Петри, он прислуживал непосредственно городничему Делину и много лет оставался единственным кобольдом в поселении. Поначалу люди боялись его внешнего вида, а затем привыкли. По его словам, именно из-за его многолетнего общения с местными жителями, бригада из шестнадцати кобольдов не вызвала в городе паники. Петри часто приносил еду и питье рабочим в шахту, из-за чего быстро стал всеобщим любимцем.
Несколько лет спустя он неожиданно собрал всех кобольдов вокруг себя и сказал, что подслушал тревожный разговор главы города. Делин спорил с Ральмом о том, работают ли кобольды так усердно, как могут. Городничий утверждал, что по его подсчетом шахта не истощится еще три десятка лет, а значит, темпы добычи можно повысить. Ральм же отвечал, что кобольды работают в положенном им темпе, любое ускорение приведет к сокращению их жизни, на что Делин отвечал, что жизнь кобольда его интересует ровно так же, как жизнь кирки, которой он машет.
— Спор этих двух, — сказал Петри. — закончился тем, что городничий пообещал вызвать другого зеннатского смотрителя, чтобы он проверил все расчёты Ральма.
Вскоре новый смотритель по имени Урнир Голь заявился в шахту в дыхательной маске. Лысый невысокий, постоянно сучивший руками, он обошел несколько штолен, записал что-то в тетради и скрылся, не перекинувшись с кобольдами и словом.
Через несколько дней в их барак зашел Петри, он сказал, что подслушал разговор между городничим, надзирателем Ральмом и его коллегой Урниром. Последний заявлял, что нагрузку на кобольдов вполне можно удвоить, было бы желание. Однако Ральм с ним категорически не соглашался и его слово оказалось последним, ведь именно его назначили следить за условиями работы этого отряда кобольдов. А Урнира вызвали лишь для консультации, ему надлежало покинуть город через два дня.
Прежде, чем это произошло, Ральма нашли мертвым у подножия одной из скал. Говорили, что во время прогулки он сорвался и разбил голову, что для Баллиры звучало очень подозрительно, ни разу за шесть лет Ральм не выбирал для прогулок столь опасное место.
Вскоре после этого случая новым смотрителем назначили Урнира Голя, и он тут же объявил, что рабочий день кобольдов увеличивается вдвое.
Начались сложные времена для кобольдов шахтеров. Мало того, что они не успевали отдохнуть между сменами, так еще и ядовитый газ не выводился полностью из их легких. Уже через месяц все тело Баллиры изнывало от боли. От усталости ей вечно хотелось спать. Вместе с другими шахтерами она обратилась к Урниру с жалобой, на что он ответил — кобольдам не просто так дана способность подавлять боль, пользуйтесь ей.
Ничего другого им и не оставалось. Баллира и ее товарищи по работе принялись грузить породу в вагонетки, несмотря на то, что их легкие горели от боли, а мышцы деревенели все больше после каждой нескончаемой смены. Вскоре кобольды начали гибнуть. Трое повалились на пол шахты в один и тот же день, казалась, их забрала какая-то неведомая болезнь. Или же, один, увидев гибель товарища решил, что и для него исхода лучше уже не будет.
Урнира смерть троих горняков ничуть не тронула, он сказал, что их гибель спишут на несчастный случай, а городничему все покроет страховка. При любом раскладе, в штольне останутся только самые выносливые.
На следующий день Баллира собрала кобольдов в самом отдаленном конце шахты.
— Что будет, если мы сбежим отсюда? — спросила она.
— Мы нарушим договор, не так ли? — ответил один из шахтеров.
— Сдается мне, договор давно нарушен, — рассудил другой, — Останемся здесь и все перемрем.
Баллира молча следила за обсуждением. Мнения кобольдов шахтеров разделились:
— Нам не стоит перечить людям. Кто знает, чем это закончится.
— Куда же мы побежим? Я слышал, в округе леса с монстрами. Разбойники, которые грабят всех, кто ходит по свободным от диких тварей путям.
— Они решили поубивать нас в этой шахте, — сказала Баллира. — Все, кому это не нравится, могут сбежать со мной. Я расспрошу Петри, о том, куда мы можем податься.
— Он же личный слуга градоначальника, он тут же нас сдаст, — ответил ей один из шахтеров.
— Придется рискнуть, — сказала Баллира, — больше никто нам не поможет.
— Наверняка эта затея провалится.
— Солдат не так много, — возразила Баллира, — если понять, куда нам бежать, они не смогут нас поймать.
— Пожалуй, солдат и вправду не хватит, — закивал один из горняков.
— Напрасно вы решили ослушаться людей, — возразил другой. — Может, лучше подать жалобу.
— Бесполезно, — сказала Баллира, — Урнир проверяет всю переписку. Нам не отправить сигнала.
Вскоре Баллира встретилась с Петри, у нее еще оставались сомнения в том, утаит ли слуга городничего их замысел от своего хозяина. Или же расскажет ему о том, что затеяли недовольные жизнью горняки. Она доверилась интуиции и без лишних предисловий спросила, куда они могут направиться, если захотят сбежать.
— Попробуйте пойти в горы на северо-западе, — ответил Петри. — Там нет чудишь. Заберитесь так высоко, как сможете и попробуйте найти что-то съестное.
Баллира не стала оспаривать эту идею, она лишь расспросила про солдат, которые охраняли поселение. Петри заверил, что в последнее время на охране сильно экономили, гарнизон сократился почти вдвое. Навряд ли такого числа воинов хватит, чтобы организовать обширные поиски. Хотя у городничего найдется пара воздушных транспортных кораблей, от них всегда можно укрыться в лесу.
Шахту круглые сутки сторожили двое охранников. Говорили, что их основная задача — защищать шахтеров от разного рода бандитов, которые могли позариться на добытое в штольне. Заверяли, что для самих шахтеров охранники не угроза, Баллира не знала так это или нет, в любом случае, она хотела обойтись без убийств. Как только стемнело, она с четырьмя кобольдами напала на солдат, ударами палок их повалили на землю, а затем крепко связали.
Один за другим кобольды выбрались из шахты, а затем бросились бежать в направлении ближайшего леса.
Охрана шахты менялась каждые два часа, ровно столько у них было форы. Лес встретил беглецов темнотой, холодом и свежим воздухом, от которого с непривычки сводило грудную клетку. Без устали они бежали около часа, пока, наконец, над кронами деревьев не появилась вершина высокой горы.
Не успели они добраться до подножья, как впереди между деревьев показалось множество красных огоньков. Это зрелище напомнило Баллире рой светлячков, которых она видела лишь однажды еще в то время, когда у нее находилась свободная минутка прогуляться вокруг города. Она быстро поняла, что к насекомым эти огни не имели отношения, на пути беглецов стоял крупный отряд людей с факелами.
Баллира указала в сторону, к горе можно подойти и другой дорогой. Не прошло и десяти минут, как перед ними вновь обнаружилось факельное шествие. В этот момент Баллира почувствовала что-то неладное. Она ожидала, что их отправятся искать, но солдат оказалось слишком уж много.
Позади тоже показалось множество горящих факелов. Люди шли длинной цепью, медленно, но неотступно. Баллира не сомневалась, что Петри их не сдал, иначе их схватили бы еще на выходе из шахты и поиски оказались бы куда точнее. Люди не знали, где искать сбежавших кобольдов, но их было так много, что скрыться не получалось.
Вскоре их окружили. Баллира разглядела нескольких из преследователей, они носили гражданскую одежду, она поняла, что их ищут не только солдаты, а вообще все жители города. Видимо, они четко осознавали, что без кобольдов в шахтах их город останется без денег.
Группа кобольдов смогла оторваться от одного отряда преследователей, вскоре их окружили две других группы людей. Многие из них кроме факелов держали в руках увесистые дубины, мечи, копья. Один из кобольдов поднял руки вверх, как его учили в Академии, к нему подошел солдат и огрел дубиной так, что кобольд повалился на землю. На Баллиру набросили аркан и туго затянули веревку. Вскоре всех беглецов изловили и связали. Им предстоял долгий и унизительный путь обратно в город.
Баллира понимала, что жилых бараков им уже не видать, их отвели в тюрьму с каменными стенами и стальными дверями. Всех кобольдов разместили в трех крупных смежных камерах, кого-то избили так сильно, что он не мог стоять. Они могли переговариваться, но о побеге более не могло быть и речи.
На следующее утро к решетчатой двери камеры подошел Петри и протянул заключенным сверток, от которого пахло курятиной.
— Ты нас подставил! — крикнул один из кобольдов.
— Жаль, что вы так думаете, я сделал все, что мог, чтобы сбить их со следу.
— Я никак не ожидала, — сказала Баллира, принимая подарок, — что весь город кинется нас искать. Если бы за нами отправились только солдаты, мы бы смогли от них отделаться. Я больше шести лет жила с этими людьми, разговаривала с ними каждый день, и они не дали мне уйти.
— Городничий решил вас казнить, — сказал Петри. — Однако, он хочет узнать, кто организовал это бегства. Главаря ждет особо медленная жестокая гибель, остальных казнят быстрее. Он отправил глашатаев собирать народ, чтобы устроить зрелище.
— Я все организовала, — сказала Баллира, — можешь ему передать.
— Пусть лучше поломает голову, — ответил Петри. — Я смогу прийти сюда завтра перед тем, как они начнут представление. Может, смогу что-то подслушать или сделать.
Петри и вправду вернулся на следующий день.
— Мне удалось подслушать разговор Урнира и Далина, — сказал он. — Я постарался запомнить все как можно точнее. Они спорили, нужно ли казнить вас или же обойтись наказанием. Далин настаивал на казни, он хочет получить другую партию кобольдов. После чего показать им ваши головы как пример того, что случается с теми, кто пытается сбежать. Урнир говорил, что даже ему не объяснить начальству, почему сперва погиб первый наблюдатель, а затем и все кобольды. По его словам это место могут счесть слишком опасным и не прислать больше никого. Далин заявил, что Зеннат слишком много о себе воображает. Что они были лишь службой занятости, регистрировали безработных и находили им подходящее дело. Зеннатцам крупно повезло, что сперва они нашли бесконечный источник рабочей силы в виде кобольдов, а потом страну, где эту силу можно крайне выгодно продать — Дайгон. Без этих двух находок они так бы и оставались мелкой конторой.
— Не знаю, зачем ты мне это говоришь, — ответила Баллира. — Меня завтра казнят, с этим ничего не поделать.
— Я не знаю, может, что-то из этого поможет, — сказал Петри. — Ты еще сможешь поговорить с Далином, может, попросить о чем-то.
— Я поняла, что не стоило перечить людям, — сказала Баллира. — Вот только уже поздно. Когда нужно, они навалятся всей толпой, никто из них не попытался за меня заступиться. Мы разные виды, от этого не уйти.
— Я заметил, — сказал Петри, — что Далин выпивает особый сорт иноземного вина на подобных мероприятиях. Называется Львиная Кровь. Он думает, что у нас осталась еще бутылка, а я возьми ее, да и спрячь. Пусть немного, но это подпортит ему веселье. Смотри за выражением его лица, когда он узнает.
— Не стоило, — сказала Баллира, качая головой. — Лучше верни ее, а то тебе попадет.
Вскоре к ним подошли тюремные стражники, схватили Петри за шкирку и вытолкали на улицу.
На следующее утро всех кобольдов вывели на невысокий деревянный помост на центральной площади и принялись запирать в дубовые колодки. Две грубо обтесанные доски с выемами сомкнулись на шее и запястьях Баллиры. Ей пришлось встать на колени перед толпой людей, которые, кажется, радовались этому зрелищу так сильно, как будто не видели в жизни ничего более захватывающего.
На помост взобрались Урнир Голь и еще один человек в богатых одеждах. На вид не старше двадцати лет, при себе он имел шпагу и небольшой стальной предмет, который, как и шпага, крепился на поясе в специальном чехле.
— Эй, кобольд! — крикнул разодетый юноша, — Чего не хватает для праздника?
На помост поднялся Петри.
— Прошу прощения, господин Далин, ваше любимое вино закончилось.
— Так принеси другое, — сказал Урнир.
Далин сорвал с пояса предмет, состоящий из рукояти и приделанной к ней длинной трубки. Эту трубку он наставил на лоб Урнира, тот сразу же вскинул руки вверх, Баллира поняла, что это какое-то оружие, судя по всему, куда более опасное, чем шпага.
— Я решаю, что мы будем пить, — заявил Далин, после чего спрятал оружие в кобуру. — Где последняя бутылка Львиной Крови, кобольд? Если ты ее выпил, окажешься с ними.
— Вы приказали ее подать еще на празднике Весенней Капели, — не моргнув глазом соврал Петри.
— Тогда пойди и закажи новую партию, — приказал ему Далин.
— Увы, нынче у нас нет денег, господин. Выручка за партию бериллов придет только через четыре недели.
— Так продай что-нибудь, — зарычал Далин. — Хоть собственный хвост.
— Я боюсь, он никому не нужен, кроме меня.
— С глаз моих! — Далин подошел к закованным кобольдам. — Кто из вас это затеял, отвечайте.
— Это я их надоумила, — крикнула Баллира. — Мы не можем находиться в шахтах так долго, как нас заставляют, мы погибнем.
Далин выхватил шпагу и всадил клинок в деревянную колодку, в которую заковали Баллиру. Лезвие застряло в дереве в нескольких сантиметрах от ее шеи.
— Слишком умные знатоки кобольдов у нас долго не живут, — усмехнулся он. — Тебя ждет смерть на костре, остальных пуля в лоб.
По собравшейся на площади толпе прошелся недовольный ропот. Несколько солдат отделяли помост от зевак, один из них схватился за рукоять меча.
— Зачем нам беглые кобольды? — крикнул Далин. — Мы скоро получим других, более покладистых.
В ответ на его слова в толпе послышались одобрительные крики.
— Это не она, это сделал Бену, — крикнул один из кобольдов. — Она его выгораживает.
— Верно, Бену нас подговорил, — крикнул другой.
Далин внимательно осмотрел закованных в кандалы кобольдов, и тех, кто позволил себе прервать его речь и тех, кто промолчал.
— И кто из вас этот Бену? — спросил Далин.
— Они врут, я все это затеяла, — тут же подала голос Баллира.
Далин выхватил из кобуры оружие и наставил на нее.
— Знаешь, что такое рельсовый пистолет? — спросил он. — Еще одно слово и в голове у тебя появится отверстие для третьего глаза.
— Вот этот Бену, — сказал Урнир, указывая на одного из кобольдов. — Раньше я не замечал за ним ничего бунтарского.
Баллира поняла, что в тюрьме ее приятели сговорились, чтобы ее выгородить. Она не могла ничего сказать. По крайней мере, пока Далин наставлял на нее оружие.
— Меня достала эта дыра в земле и я захотел свалить, — сказал Бену, — что тут такого?
— Это он, — сказал Далин, обращаясь к публике. — Он их всех подговорил, у него рожа самая хитрая из них всех. Хотя, костра ему не будет, без подходящего вина занятие это слишком долгое. Эй, кобольд!
Петри подошел к краю помоста и взглянул на своего господина снизу-вверх.
— Ты придумал, что можно продать, зеннатцам чтобы купить у них ящик вина?
— Из вашего имущества, господин? — переспросил Петри.
— Ты, что совсем тупой? — зашипел на него Далин.
— Прикажете арестовать чью-то собственность? — сказал Петри, он как будто нарочно не стал понижать голоса.
Услышав это по толпе прошел чуть приглушенный ропот. Один из стражников на всякий случай вытащил меч. Далин наклонился к Петри и тихо произнес:
— Нет, я продам твою задницу, если будешь выставлять меня дураком. Я знаю, что мы продадим. Иди готовь заявку на ящик “Львиной Крови”.
После чего Далин вышел на середину помоста и обратился к толпе.
— Довольно шуток. Эти кобольды сбежали от положенной им работы, за это им всем вынесен смертный приговор. Есть желание что-то сказать напоследок?
— Ты жалкий дурак и скоро дело твое прогорит, — крикнул Бену.
Этот момент впоследствии часто снился Баллире. И она знала, что что сказанное Бену оказалось правдой. Через два месяца после этого события она случайно узнала, что Урнир Голь так и не смог объяснить гибель множества кобольдов под его присмотром. Его сместили с поста, и Зеннат навсегда разорвал все деловые отношения с городом огранщиков. Более ни один кобольд не попал в злополучную шахту, погубившую множество жизней.
— Можешь тявкать, вот только пистолет у меня, а в кандалы закован ты, заговорщик. А начнем мы с тебя.
Далин подошел к Баллире.
— Уж не знаю, почему ты его выгораживала, но ничего у тебя не вышло, — сказал он, довольно ухмыляясь. — Вот тебя я и обменяю Зеннату на ящик вина. Но не думай, что легко отделаешься. Я напишу о тебе доклад зеннатцам, скажу, что ты не слушалась приказов и что тебя нужно отправить на самые опасные работы. Они такие доклады воспринимают всерьез, Голь мне рассказал.
Он спрятал пистолет в кобуру и достал шпагу.
— А еще ты не уедешь отсюда без подарка.
Он провел лезвием сначала по одному запястью Баллиры, а затем и по другому. Баллира почувствовала, как по рукам потекла кровь, но ее оказалось не так много, как она ожидала. Далин перерезал не вены, а жилы на ее руках.
— Вот так, теперь ни меч, ни кирку держать не сможешь, — довольным голосом произнес Далин. — Каждый раз, как что-то будет валиться из рук, вспомни, как ты со своими дружками решила обмануть Далина из Лимбов.
Городничий снова обратился к толпе.
— Ну, как вам представление? Сегодня даже будет один выживший. Похоже, я милосерден, когда трезв.
Толпа зааплодировала.
— Прежде, чем мы приступим к казни заговорщиков, — воскликнул Далин. — Нам нужно набрать добровольцев, которые отправятся в шахту завтра утром. Стража, схватить десятерых из первого ряда. Работать в шахте пока будут они.
Услышав это, люди тут же бросились в рассыпную. Толпа отхлынула от помоста, началась давка, стражники принялись хватать людей и тащить их в сторону казармы для оформления документов. Далин смотрел на все это и хохотал, а затем он подошел к одному из закованных кобольдов и нацелил пистолет ему в лоб.
Петри взобрался на помост, в руках он держал два куска ткани, которые оторвал от своей рубахи. Он принялся перевязывать запястья Баллиры, а затем толкнул ее со всей силы так, что она упала на траву.
Баллира открыла глаза, голова ее кружилась, из-за резкого пробуждения ее начало подташнивать, к тому же она не понимала, где находится. Вокруг монотонно шумел лес, хохот Далина и крики толпы исчезли. Рядом стоял человек в охотничьем костюме с перевязанной ногой, он опирался на палку-костыль. Баллира поняла, что ей не придется вновь наблюдать за гибелью своих друзей, за что могла простить разбудившему ее все на свете.
— Прости, толкнул слишком сильно, — сказал Кенрон.
— Дай угадаю, — сказала Баллира, потирая голову, — потроха не помогли.
— Пока нет, но время еще осталось.
Баллира оглядела поляну и не обнаружила на ней ни единого живого существа.
— Где Фэй и Лиара? — спросила она.
— Ушли к болшепам.
— Как это? — изумилась Баллира. — Зачем? Сейчас же день!
— Да, день, увы, — ответил Кенрон, — ночи ждать мы не можем. Но я уверен, они справятся, у нас появился отличный план.
— Ах, отличный, — усмехнулась Баллира. — Тогда точно сработает.
— Об этом потом, сейчас есть другие проблемы. У нас гости. Около двух десятков. Похоже, это охотники.
Баллира наморщила лоб, ей показалось, что она что-то неправильно расслышала. Дайгонец заявил, что к ним наконец-то пришла подмога и почему-то обозвал это проблемой.
— Они пришли тебя спасать? — уточнила Баллира.
— Боюсь, нет, — сказал Кенрон. — Помнишь, как я спросил каждую из вас, куда вы хотите пойти?
— Я сказала, что хочу попасть в Озриуд. Что с того?
— Похоже, твое желание исполнилось. В каком-то смысле. Они идут оттуда, со стороны Озриуда, а не из Керфена.
— А есть разница? — спросила Баллира.
— Они наверняка попытаются отнять все, что у нас есть, — сказал Кенрон. — По крайней мере, так мне описывала знакомая охотница Элион своих приятелей.