- Ты что, не говори "нормально"! Тебе что, жалко ужасу напустить? Эх ты...
Он уточняет:
- Штанов, правда, не купишь, но на жратву же хватает... Шахтеры, их трудный труд, а ни черта не плотют.
Любимый шахтерский политик
Ну это все так, разговоры. Знаете, один то сказал, другой это, ну и что? А вот чье мнение дорогого стоит, вот кто самый главный эксперт по междуреченской революции: Щербаков Сергей. Он в этой революции побывал на обеих сторонах баррикады, да так, что и там, и тут все его уважают. И тогда он был очень заметным и важным человеком, и сейчас при деле - на выборах в мэры взял 80 процентов голосов.
Щербаков был сначала шахтером и получил орден. Еще он кандидат в мастера спорта по боксу. А летом того самого, 89-го, был вторым секретарем Междуреченского горкома КПСС.
- Почему партия не хочет с нами разговаривать? Что ж она спряталась за шторами? - орали смелые митингующие.
Щербаков вышел на площадь, но к трибуне его не пускали. Однако он пробился. И стал разговаривать с рабочими.
- Страшновато было на площадь выходить. Но пошел как-то. Я говорил простые вещи: предложил штаб, цивилизованно разбираться, а не орать на митинге. И чтоб решить, чего мы хотим. Сначала требовали колбасы, и мыла, и портянок. Но я им объяснил, что надо серьезней требования ставить...
После Щербаков поступил в ВПШ и там защитил диплом по теме "Забастовка". ВПШ, правда, по ходу учебы раза три переименовывали, но суть оставалась та же.
- Шахтеры привели к власти Ельцина и всю его команду. Но шахтеры им забыты... Угольная промышленность уничтожена. Государство выбило своих производителей с зарубежных рынков. У нас снизили добычу на 40 миллионов тонн, а Китай увеличил ее на 200 миллионов. А кто получил выгоду - так это директорский корпус! Ельцин позволил им торговать и лично наживаться. В городе нет ни одного предприятия, где хозяин - коллектив. А ведь именно такая задача была у революции!
Да... Германия после войны за 5 лет встала из руин, а мы с 85-го на месте топчемся. И все хуже и хуже. Я ж вижу, у меня город...
Похороны шахты
Анатолий Мальцев - директор закрывающейся шахты имени Шевякова.
Что он может думать о революции? Да ничего хорошего. Из-за шахтеров Советский Союз развалился, и Мальцеву пришлось фактически бежать из иностранного Казахстана, где он добывал для обороны уран. Он когда тут начал работать, так еще думали революционеров выкопать, достать из-под земли и похоронить по-человечески. Даже посчитали, во что это встанет: 16,5 миллиона рублей в ценах 92-го года. Поделить на 23, так больше 700 тыщ выйдет на брата, то есть 5 тысяч долларов. Решили, что дорого, и не стали выкапывать...
А вся та авария, считает Мальцев, от революции и случилась, больше не от чего:
- Они перестали думать, как работать, и осталось желание что-то требовать, ну и дисциплина упала...
- Ага, империя рухнула по причине ослабления дисциплины. Ладно!
Он думает.
- Да... Мне иногда кажется, не зря шахту закрыли, не зря... Это было - как месть. И от страха. И чтоб другим неповадно было.
- Так это что, карательная операция?
- Карательная операция? Похоже...
Шахта уничтожена. Ее, если можно так выразиться, сровняли с землей. Пусто, голо, мертво. Тут и там перевернутые ржавые вагонетки, в какие обычно грузят уголь под землей. А одна такая - ее-то достали из-под земли, это дешево, дешевле, чем людей доставать, - стоит на сопке, на братской могиле. Это как бы надгробная плита. На ней такие слова: "Вы недодали - мы додадим!" И подпись разборчиво: "Шахтеры Кузбасса".
Додадут? Нет - поздно... Революция кончилась.
Поезд ушел.
ГЛАВА 2
Фермеры
Отечественному производителю хорошо - нам плохо
"Спасибо за кризис!" - говорят 250 тысяч российских фермеров
- За удачный 98-й год, и чтоб следующий был не хуже! - Таким тостом дмитровский фермер Валерий Соловьев и его друзья подводили итоги года.
В формулировке посторонний может найти много непонятного. Например, на момент тоста - осень 98-го - год ведь еще не кончился! Но это в городе; а в деревне уж все с годом ясно, когда урожай почти весь собран.
Год хороший - постойте, а кризис?!
- Это в московской тусовке кризис, у трейдеров различных, - отвечали фермеры.
- Доллар взлетел?
- А мы и не видали отродясь никакого доллара, - говорят они, делая честные глаза.
Фермеры хотят убедить нас, что к доллару относятся с тем же холодным равнодушием, как вы к монгольскому тугрику.
- А деньги же в банках у всех пропали?!
- Так у нормального человека деньги не в банке протухают, а в производство идут - в семена, в племенной скот, в технику, в постройки и даже дороги. Трактор, он что 15 августа, что 18-го - он все тот же. С ним никакой девальвации не случилось. А надои, посевные площади и урожаи даже выросли.
Нормальные люди полагают, что следующий год будет для них еще лучше, от кризиса неизбежна польза: у них начнут покупать дешевое парное мясо made in Подмосковье, раз уж не хватает денег на дорогое, мороженое, из Новой Зеландии.
В этом увлекательном застолье, которое городскому жителю кажется театром абсурда, были и мы с главным начальником фермеров России, президентом АККОР Владимиром Башмачниковым. В разгар кризиса он выехал на места. Предводитель сельских частников прибыл в Дмитровский район со свитой, на джипе, в импортном плаще, с "моторолой", которая жалобно попискивала севшей батарейкой. Угрюмые фермеры дожидались на казенной парковке "администрации" (страна завалена жуткими названиями) возле своих "Нив", тесных и ненадежных, которые жрут прорву бензина. Лица у них были замученные, как у прежних председателей непередовых колхозов. Фермеры с подчеркнутым радушием обращались к Башмачникову, и всячески его благодарили за ранее уже проявленную заботу, и просили о новой, и улыбались беззубыми ртами. Они стояли, сутулые от тяжелого физического труда, и пребывали в радостном волнении - вот внимание-то какое! Уж я не могу припомнить, кланялись они или нет. Московский гость улыбался в ответ, называл их молодцами, как Суворов какой-нибудь, и поощрял рассказами про то, как замечательно живут их коллеги в Новой Зеландии, куда он ездил учиться заботе о крестьянах; стало быть, и наши, гляди, заживут! Так просвещенный барин, положительный персонаж, отечески наставлял своих крестьян и хвалил перед ними аглицкие аграрные нововведения...
Большевики всегда панически боялись фермеров. Они до сих пор вздрагивают при упоминании "кулацкого обреза" - родного брата "ковбойского кольта". Эти инструменты применялись для защиты своей земли. Один стал оружием победы, другой сняли с убитого - как класс - русского фермера. Американский собрат русского кулака выжил, потому что родная власть не додумалась слать на него регулярные войска с заокеанским аналогом Тухачевского. И вот теперь он пашет за двоих и шлет нам пшеницу, кукурузу, мясо, виски, а также дает якобы взаймы зеленые бумажки, чтоб нам было чем уплатить. Последнее - ради соблюдения приличий: мы ж не Африка и не Советский Союз в перестройку, чтоб нам в открытую слать гуманитарную помощь даром.
Перед выездом в народную гущу мы с фермерами сделали визит главе Дмитровского района Валерию Гаврилову, большому любителю фермеров. Он полностью на стороне местного производителя:
- Импортное мясо! С ним все ясно, это идеологическая диверсия. Сейчас везут с Запада дешевое, а когда наши разорятся и у нас все развалится, Запад цены и поднимет - это ж простая вещь...
Вот мы можем производить вдвое больше овощей и картошки, но кому это надо? Никому. Госдума начинает выглядеть - извините, при дамах скажу - проституткой.
Гаврилов занимает очень выгодную для наблюдений позицию: как начальник, он уже владеет информацией и знает цену власти, но при этом еще в состоянии с невысокой своей районной высоты разглядеть отдельного человека и даже дойти до него по говну в резиновых сапогах. И вот что Гаврилова в кризисе поразило - он ведь, в отличие от фермера, отвечает не только за себя и не может заниматься только производством, на нем же еще сирые и убогие висят, от которых государство отказалось и бросило на него:
- Сколько лет мы просили своих безработных помочь на уборке урожая! Хохлы и молдаване по 3 миллиона рублей (старыми) получали, а наши не шли. А теперь у нас каждое утро толпа перед конторой, захотели наши работать...
У меня мороз пошел по коже: русские захотели работать! Позабыв про духовность и вечные вопросы! Неужели действительно все так плохо? Что ж дальше-то будет...
Эта позиция Гаврилова - когда верхи уже доступны, а низы еще видны и понятны - редкая: обычно что-то одно. И потому его особенно интересно расспрашивать.
- Вот у нас два полюса. На одном отец семейства, который своим детям не объявит дефолт, он их обязан кормить, и точка. На другом - наш непутевый президент, который ни за что не отвечает. Вот вы в районе еще беспокоитесь за своих безработных. А где ответственность кончается? Вон, если выше глянуть, там - что?