Братья-гномы, я вижу проклятых орков! Своим присутствием они оскверняют наши горы! Даммаз Крон, наша Великая Книга Обид, полна записей о злодействах зеленокожих! Берите мечи и топоры! Не щадите орков и гоблинов! — Торгрим Злопамятный
Говорят в тот день размытые теплые оттенки дня растворились в холоде синевы и пурпура. Небо внезапно сделалось серым, и над битвой навис моросящий дождь.
Вороны Грунгни шумно расселись на скалах, встопорщили перья, наблюдая. Чтобы боги и предки, восседая в чертогах, не пропустили сию битву. В бессмертных кругах поговаривали, будто братья близнецы – Горк и Морк – также не сводили взгляда, оставив на время свою вражду.
Звучали боевые песни. Гремели барабаны; скрип массивных боевых орудий – как зеленокожих, так и гномов – также создавал свой собственный, неповторимый ритм.
Орки шли к своей следующей цели, гордые своей численностью и мощью, бесхитростно крича о своем приближении во время марша на восток. Вражья стая растелилась стеной, огромным числом и грохотом растекаясь из ущелья. Дикари из Пустынных степей расскрашенные в синий, гоблины налётчики, черные громилы — из широких ноздрей валил пар, а тела их грозно вздымались от бурлящей крови.
Орки ждали.
Орга даже вонзил топоры в землю и жестом велел всем стоять. Чёрные выступили слегка вперёд, чтобы каждый пацан помнил кто тут отдает приказы.
Несомненно все они жаждали скорее вырвать свою победу, ведь на четыре сотни храбрых гномов приходилось в четыре, а то и пять раз больше гроби. Но зеленокожие и сами притихли перед боем.
Таков их странный обычай.
Пожалуй, единственная странность в их непредсказуемом поведении, это привычка выслушать речь противника, в особенности гномов. Многие считают, что орки таким способом насмехаются, но есть и те, кто думает будто зеленокожая раса может проявить уважение, к таким же безумцам, которые знают лишь бесконечный хаос войны. Сами же речь не произносили, а чаще раздавалось незамысловатое бунтарское слово, значение которого понимали только зеленокожие.
Воевода орков был далеко не Скарсник. Привычки гроби были предсказуемы, как движение светил. Конечно последователи Морка, гоблины, обладали способностью к хитроумным планам, но этот орк поведёт войско лоб в лоб ради хорошей драки, во славу Горка и характера самих орков.
Торвальд посмотрел наверх как раз вовремя, чтобы почувствовать на щеке первую каплю дождя. Пока он скитался по Старому свету, дождь стал верным другом, он всегда приходил в тяжёлые времена, и своей мудростью вносил ясность в голову.
Он стал стучать по латам издавая приятный звон. Гномы вооружились, облачились в доспехи предков, построились шеренгами у баррикад и твердо смотрели на многочисленного противника.
Отряд расступился, пропуская своего командира. Когда Торвальд вышел вперёд, войско взорвалось яростным криком. Многие не знали его, но именно ему суждено вести их на смерть. И он сделает это.
— Я хотел справедливости, — начал он, возвысив голос так, чтобы его услышали все. — И во имя её поступал и буду поступать в дальнейшем.
Торвальд глубоко вздохнул. За спиной у него лежало прошлое, руины, которые совсем недавно были его народом. Перед ним простиралось будущее, море новых свершений — его народ, который обязан восстать вновь и наконец возродить Империю.
— Сметенный на войну хлам земли! Вот что я думаю об этих гроби. От любви к чести мы не заметили хитрых козней врага, но в бою, нас ещё ни один враг неосилил. Так покажем же как сражается настоящая гномья стена! Умрем за новый расцвет Караз-Анкора!
Громоподобный приветственный крик сотряс воздух. Гномы выкатили несколько заряженых пушек и навели мортиру. Торвальд направил молот на на врага.
— Боги свидетели, мы славно повоюем! Трубите в рог! Хватайте топоры! А вы молитесь своим подлым богам…
Орга зарычал и глаза его засверкали, вены на толстой шее вздулись, а орки с благоговением взглянули на разъяренного вождя. А затем раздался ужасный звук, сокрушающий барабанные перепонки и заставляющий замирать сердца:
— ВАААГХ!
Устрашающий рев сотен глоток скандировал лишь один вечный, неумолимый — Вааагх!
— Огонь! — приказал Торвальд. Пушечный залп с баррикад гномов – и ядра послушно устремились навстречу зелёной волне.
Когда загрохотали пушки, Торвальд даже не дрогнул. Впереди он слышал крики и стоны, и сам устремился к врагу. Он воззвал к духам предков, делясь с ними своей болью, и духи ответили. Руны на доспехах вновь вспыхнули белоснежным пламенем и окрепла засияла гномья рать.
Воевода не собирался защищаться, чтобы выжить и продолжить борьбу, как он говорил Бьёри. Он поступил бы так, если бы Белегар подоспел. Но сейчас... сейчас не было другого выхода. Не было надежды. Только славная смерть в окружении врагов, коих он заберет с собой столько, сколько может. Зеленокожие вспомнят в этот день ярость Молотобойца.
Лавина бросилась на стену, сталь о щит ударяла весь день. Топоры и молоты гномов сверкая плескались в крови врага, доспехи же их, со звоном прогибались от бесчиленных ударов, а порой и тянули вниз обмякшие тела.
Он понятия не имел, что случилось с Хаакамом, Торстеном и прочими членами храброй армии "Гром-грунд". Неправда, горько поправил себя Лорд. Он знал, видел, как некоторые из них встретили свой славный конец. Он мог только надеяться, что Орга и другие чёрные орки составили компанию тем хорошим товарищам по дороге к своим богам.
Орк чувствует себя хорошо лишь в зеленокожей волне бездумно несущейся на врага. Орга быстро растерял интерес к замысловатым чарам. Расплавив несколько тел врага энергией Ваха! он яростно взревел. Стоило лишь красный дымке затуманить взор, как яростный клич и частный удар рубил о щиты целиком поглотил счастливого урха.
К закату последний гном бился против последнего орка. Один тяжело дышал и плевался кровью, другой всё рычал и держался за окровавленный бок.
Да, Торвальд был слаб. Но скорости, с которой он взмахнул молотом и нанёс сокрушающий удар, позавидовали бы даже соратники бретонского рыцаря Жиля, как и ловкости того, кто парировал эту встречу со смертью.
Торвальд атаковал.
Могущественный молот вознесся и упал вниз. Но орк не был захвачен врасплох, он пришел в себя как раз вовремя, чтобы отклонить удар. Он метнулся в сторону, его ловкость создала резкий порыв ветра, который растрепал волосы гнома, но не нарушил его равновесия и не снизил его скорость.
Молот ещё раз рухнул на щит, орк отсупил на несколько шагов и тут же рванул вперёд, ударил мечом. Клинок со звоном отскочил от оголовья и соперники вновь разошлись обливаясь кровью, а после ослабли и упали без сил...
Торвальд умер не сразу. Он лежал, ловя ртом воздух, и бессильно зажимал пальцами края раны, из которой, пульсируя в такт биению сердца, неудержимо изливался красный поток крови. Взгляд уже тускнеющих глаз гнома обратился на небеса. Изо рта у него текла кровь, но, как ни странно, он улыбался.
Никто не знает наверняка, что именно происходило в тот день. Известно лишь то, что случилось после, какие события повлекло за собой мужество гномов Карак-Азума...