Тринадцать гномов и волынка делают восстание— пословица гномов
На следующий день, часа в три пополудни, Торвальд сидел у окна в выделенной для него хижины и точил свой топор. Он ждал, когда же, наконец, повеет ветерок и освежит тяжёлую, душную атмосферу. Низенькие, выбеленные известью домики, построенные из камня или из обожженной глины, превращали улицу в настоящее пекло.
Пусть горы Азум и стали пристанищем для многих гномов, но это бесплодное место никогда не станет настоящим домом для гордого народа. Настал час волею Грунгни изменить свою судьбу. Если, конечно, жители Кил-Азар согласятся присоединиться к рискованному делу…
"Я должен их объединить," — твердо решил Торвальд. — "Теперь, когда враг насытился богатством, мучением и плотью дави, стоит ударить по его жирному чреву. И в этот раз мы ударим первыми!"
Во времена Скорби зеленокожие уничтожили множество крепостей и воинов дави, а те, кто выжил, закрылись в пока ещё неприступных оплотах или скрылись в низинах, подобно беженцам Карак-Азума. Но как удовлетворить бурлящую жажду крови? И орки подняли боевые топоры друг против друга, банда уничтожала банду в отчаянном стремлении утолить жестокие страсти, клокотавшие в их сердцах. Жажда крови затмевает оркам разум, и буйные, неуправляемые орды нуждаются в сильном неудержимом военачальнике. Но пока последний из «Крупных» вожаков гниёт на границе Империи людей, сраженный рукой самого Императора, у гномов есть шанс подняться с колен и обрушить ненависть на гроби открыв врата всех осажденных цитаделей.
Если потребуется, в этот раз гномы нарушат свои обеты, ради народа и возрождения Вечного Царства. Пусть в этот раз они поступят подобно исконному врагу, если нельзя поступить иначе. Нет, сейчас не до скорби и милости к гроби — настал век Возмездия!
— Скарсник... — процедил Торвальд и так сильно надавил на точильный камень, что металл человеческого топора заскрипел и прогнулся.
Это имя ненавистно всем гномам. В те тёмные и скорбные времена для дави, Ночные Гоблы клана Ущербной Луны, под предводительством самого хитрого и подлого военачальника гоблина Скарсника, отыскали путь для захвата крепостей среди пещер неизвестных даже гномам. Скарсник знаменит среди расы зеленокожих своей изумительной подлостью. Он невероятно хитёр, отличается страстью к сложным тактически схемам и постоянно заманивает противников в засады и ловушки. Однако, самым жестоким поступком этой твари, является садистская коллекция оскальпированных бород. Но сейчас он далеко, а все его хитроумные планы и многочисленная армия гоблы неиствуеет на востоке, оскверняя великую крепость Восемь-Пиков-Карака. Значит, самое время ударить в тыл врага по более слабым частям разрозненных орков и, возможно, при удачном течении дел, даже те ничтожные начинания могут обернуться могучей силой против этой злобной твари и других воевод зеленокожих.
Возможно в будущем. Не сейчас. Но, как известно, гномы терпеливы, потому способны вечно таить свою обиду. Придёт час, когда дави вычеркнут и эту строку из Великой Книги Обид — Дамаз-Крона.
Когда Торвальд выровнял свой горе топор и высек камнем последнюю искру, дверь в выделенной для него лачуге распахнулась.
Он кивнул им, когда они вошли. Один за другим одиннадцать гномов принялись ворчливо разбирать из сундука Торвальда различное человеческое оружие. Эта горстка откликнулась на его зов. Тот самый маленький булыжник, что вызовет лавину…
Несколько дней спустя, ранним утром, Торвальд наблюдал за обучением молодых гномов. Улыбался, чувствуя рвение молодняка обучится ратному ремеслу. У солдат должны быть крепкие спины, чтобы нести не только доспех; Кровавые упражнения в учебе — залог победы в кровавых битвах.
Он знал, предчувствовал, этот разговор и понимал, что не уйти от ответа. Видел, как другие гномы в нерешительности столпились у дома Хаакама, а после лениво направились к Торвальду, желая высказать свои мысли насчёт рискованного дела:
— Мы пришли к тебе, Торвальд. Наши жизни и топоры в твоих руках, — говорили новоприбывшие гномы желающие вступить в отряд.
Торвальд, внимательно выслушал каждого, позволил он говорить и тем, в чьих сердцах поселился страх:
— Деньги, оружие и союзники, — зашумел седовласый гном во весь голос, впившись взглядом в юных рекрутов. — Серебро влияет на ход битвы не меньше чем железо. У нас ничего нет! Куда ты хочешь отправить наших детей? На смерть?
— Тренировки, — заметил Торас Троллебой. Немногословный старейшина Карак-Акула, как обычно, экономил на словах, насколько это было возможно. — Тренировки — значит битва.
Другие долгобороды тоже ворчали. Им всем было жаль молодых. Тем более что они, лидеры общин, поровну поделили полномочия.
— Сколько вы готовы заплатить за свободу нашего народа? — возразил Хаакам, известный всем своей мудростью. — Ничто столь ценное не обходится дёшево. Даже самая простая военная подготовка может спасти жизни!
Кое-кто прекратил жаловаться, оценив тонкое замечание. Хаакам знал, что такое свобода… и что такое, когда этой свободы нет. Его дом остался лишь в памяти. От большей части Карака и вовсе не осталось камня на камне.
— Ты не оставил нам выбора, — говорили они. — Теперь, зеленокожие прознают о нашем укрытии, они придут за нашими женщинами и детьми!
Эти слова словно нож прошлись по сердцу Торвальда. Пусть и не винил он братьев за страх, но не мог не винить себя, за былую слабость в душе. Была ли его затея личным возвышением и искуплением за грехи? Нет, конечно нет! Он, так же как и гномы столпившиеся перед ним, был поднят с колен не своим, но сторонним усилием воли. Волею предков!
— Вы правы, братья... — отвечал воевода, — ... вскоре, орки прознают о вашем укрытии, они придут за вами, это так. Но могло ли быть иначе? Когда придёт тот час, когда орки сами отыщут ваше логово и прирежут вас словно беспомощных младенцев?
— Кто ты такой, чтобы ставить под угрозу жизни наших детей!
— Я гном! Как и каждый из вас по праву я – воин! Что оставите вы своим детям? Руины некогда Вечного царства? Бедность и страх перед ордами зеленокожих?
Торваль яростно указал рукой на восток, где-то там, за горизонтом, скрывается родина народа дави:
— Когда вы были там последний раз? А кто из них вообще бывал в месте, что каждый гном называл своим домом?! Уже три месяца как пал Карак-Ундо, а за ним и Карак-Ивран, клянусь Вам, я видел это! Что дальше?! Что дальше, спрашиваю я вас, храбрые воины?
Гномы нахмурились и посмотрели друг на друга. Это стало новостью для них всех.
— Не я, а вы кто такие чтобы ставить под угрозу будущее наших детей? Возьмитесь за оружие!
Нет сомнений — Торвальд прав. Рано или поздно орки вновь соберутся в кулак, предсказуемость их главный враг и сильнейшее оружие. Несомненно они придут, сумеют отыскать каждого ненавистного дави, чтобы глумиться и истязать поверженного врага. Но больше гномы этого не допустят! Нет, не допустят!
— Пустошь совсем рядом, — прошептал Торвальду Малый Бьёри, когда другие гномы разошлись принимая правду Молотобойца. Юный гном один из первых решился присягнуть на верность новому лорду и вовсю призывал других присоединиться. — Долго мы скрывались у самого носа врага, в надежде спасти свои шкуры! Придёт час и они сметут нас, словно буря песчинки в этом безжизненном краю. Что будем делать, воевода?
Конечно Торвальд понимал, на каждый вопрос именно он, воевода, должен дать ответ. Рядовой солдат должен думать о битве, но тот кто ведёт воинов в бой, должен думать о многом, куда большем нежели выполнять приказы.
— Мы должны рискнуть, — заявил Торвальд. — Нам нужно сплотить армию гномов и готовиться к войне.
— Согласен, — сказал Бьёри и одобрительно кивнул.
— Пока все деревни разрозненны, а сила наша невелика, — продолжал Торвальд, — наша задача сплотить и вооружить наших братьев. Ты молод, но ты прав — полагаться лишь на себя мы не можем. Поэтому, мы отправим весть на восток, в Карак-Изор!
— Королю?
— Истинному наследнику Восьми Пиков Карака!
Некогда Страж королевских палат и наследник Королевства Восьми Пиков были больше, чем просто товарищами по оружию. Торвальд всегда думал, что они истинные друзья. Однако, не смотря на все попытки удержать королевство и спасти отца Белегара — короля Луна — Торвальд потерпел неудачу, а после вовсе исчез без надежды вновь служить королевскому роду.
Белегару нужны воины, Торвальд знал об этом наверняка. Ведь король днём и ночью думает о том как вернуть свою крепость…
***
1. "Да будет записано, что мы, гномы Карак-Азума впервые записываем обиду. Пишем мы её от имени новорожденного клана Объединенных Караков, что сливается воедино из кланов утративших свои земли, по вине мясников именуемых - гроби. Наша общая цель непоколебима, мы будем мстить, пока наш народ не воспрянет с новой силой".
2. "С юга пришла весть, что небольшой отряд налётчиков орков собирается у Карак-Акула. Мы, двенадцать горцев Карак-Азума, под предводительством Торвальда Молотобойца, придем на помощь им в эту трудную минуту, знаменуя свой первый общий поход, ведь наши братья подавлены и требуют поддержки".
***
Ранним утром, когда солнце ещё скрывалось за горизонтом бескрайней Пустоши зеленокожих на юге, а ветер ласкал приятной прохладой, отряд обошел Карак-Азум с запада, по низинам и быстрым темпом устремился на север, по извилистому Змеиному ущелью.
Теперь Торвальд надеялся взобраться на вершину ущелья и выследить орков с высоты. Ведь гроби были замечены днём ранее, пешим отрядом, вразвалку, они обогнули гору и направились к Карак-Акулу бранясь и размахивая мечами.
Как по сигналу, Торвальд рванул вперёд, а другие, пригнувшись, двинули следом. Бежал быстро, прыгал через камни, проскакивал засохшие кусты. Для гнома, Торвальд двигался довольно резво. Несколько прыжков — он ощущал лёгкость полета — воин оказался перед ручьем и с разбегу взял препятствие.
Тело его само делало нужные точные движения, не мешая ему видеть и соображать. Таков результат подготовки ко всем случайностям боевой жизни с раннего детства. Слабые воины Восьми Пиков быстро погибали от преждевременного истощения, зато тела выживших были закалены, а руки и ноги послушны. Ведь сражение с Ущербной Луной, одурманенной галлюциногенными грибами, часто требовало не только прочного строя, но порой скорости и умения резво махать топором.
Внезапно, Торвальд сбавил скорость и остановившись у предгорной чапарели, стал дожидаться остальных бойцов. Заливаясь потом они упали на колени, жадно хватая воздух ртом.
— Вот так, парни, — сказал Торвальд смеясь и подхватив самого крупного гнома Йордома Пузана усадил беднягу на валун скрытый кустарником. А после, взял с собой нескольких самых крепких гномов, для наблюдения за ущельем. Радовался он потому, что эти гномы не сдались, не завыли, несмотря на непривычный для их кланов забег и воспрянув духом теперь сами посмеивались друг с друга.
— Последний раз, парни, я так смеялся пол века назад, — стараясь отдышаться произнес Бьёри, молодой рыжеволосый гном. — Право слово, это была славная шутка, когда Король Дарвиг придумал швырять пленных гоблов с катапульты! Смекаешь? Клянусь своей бородой, они верещали хлеще свиней!
— Позволь мне отдышаться, малый Бьёри, — отрывисто проговорил Йордом, — я покажу тебе, как в свое время метал головы гроби! Помнится, мы даже устроили атлетический кружок. Берешь значит, двумя пальцами за ноздри - вот так, нужно поглубже запихнуть, чтобы раньше времени не соскользнула...
Торвальд обернулся и посмотрел на свой отряд с гордостью присущей только гному, пусть даже они ещё не вступили в бой. Ведь несколько дней назад они напоминали живых мертвецов, что скитаются среди склепов без кукловода некроманта, а теперь всё ещё бедных, но крепких неотёсанных гномов.
— ... истинно так! — продолжал Йордом, — головы гоблы конечно доставались детишкам. Их удобно швырять за уши и..
— Торвальд! — один из наблюдателей схватил предводителя за рукав. — Смотри!
Торвальд заметил какое-то движение. Присмотревшись, он увидел, как из другой ветви ущелья показалось с десяток орков с рубилами и щитами. Лучники, не более пяти гроби, тоже заняли свои позиции, стали рассматривать вершины ущелья, потому гномам пришлось прижаться к земле. Однако напряжение быстро утихло, так как орки тут же опустили луки и принялись разбивать лагерь и жечь костры. По всей видимости эти орки, были из "цивилизованных", тех, кто пожалуй не так давно покинул Бесплодные земли. Они обитают на границах Империи людей и среди руин крепостей гномов.
Орки больше людей различаются по величине и наружности: некоторые не выше человека, но многие значительно крупнее, а большие орки достигают в высоту более семи футов. Они мощнее людей, но не сильнее гнома, с могучими плечами и длинными, мускулистыми руками. У орков большие головы, массивные челюсти, но узкие лбы, за которыми скрываются толстые кости черепа и капелька мозгов.
Орки не являются великими мыслителями этого мира, но при этом они не колеблются и не сомневаются – когда орк хочет сделать что-то, он это делает. Эта целеустремленность – их величайшая сила, тем более что орки больше всего на свете любят драться. Орки всю жизнь дерутся друг с другом, чтобы утвердить право командовать другими орками.
Но сейчас, эта малая банда мирно присела у огня и на завтрак у них был мертвый...
— Гном! — произнес Бьёри дрожащим голосом. Он подполз на коленях поближе к Торвальду и увидел как массивный орк срезает бедняге бороду с кожей, — Они хотят съесть гнома, Торвальд!
Торвальд не слышал его. В ушах у него гремел гром. Колени его ослабли, и он рухнул на землю. Ярость, смешанная с отвращением, поднималась в нём, и всё плыло у него перед глазами.
Торвальд тупо смотрел на то как орк покончил с бородой, а после уставился на окровавленную расечёную шею. Потом страшное зрелище затуманилось. Гном ощутил, как по его лицу течёт влага. Жгучая боль вспыхнула у него в груди, когда он вспомнил тот ужасный день, когда Зеленокожие проломили стены в нижних палатах Восьми-Пиков-Карака и устремившись из неизведанных пещер зелёной волной, стали рвать бедных просыпающихся гномов.
После он обернулся и увидел, как другие гномы заворчали и обозлились. Орки сами сделали то, к чему он стремился, жертвой бедного гнома он получил что хотел. Теперь у них было куда излить свою боль. В сражение, в месть! Кровавая пелена заволокла взор воинов, и они быстро но осторожно стали спускаться с вершины, скрываясь за скалами и огромными валунами, стараясь не шуметь раньше времени сыпучим щебнем.
— Нужно подобраться как можно ближе, — шепнул Торвальд остальным, — у нас нет доспеха от стрел, потому убьем их как можно скорее.
Некоторое время гномы терпеливо ожидали, пока орки ковыряясь в клыках, стали беспорядочно укладываться среди камней, беззаботно бросая оружие, в ожидании ужина.
— Даже боги оскорблены дерзостью наших врагов, — процедил Торвальд. — Пусть они заплатят кровью за свои преступления — так будет только справедливо. Вы чувствуете, как пробуждаетесь? Вы чувствуете, как ваш дух рвётся драться, убивать, чтобы завоевать свободу? Вперёд, братья!
С типичным для них стоицизмом гномы поняли, что вскоре, возможно, настанет их час, и начали завещать свои души Грунгни. Гномы готовились продать свои жизни как можно дороже. Даже не посмотрев, идут-ли они за ним, Торвальд бросился на лагерь.
За спиной он слышал нерешительные голоса, которые с каждым шагом к драке становились все громче и увереннее. Один из гномов с громким воплем бросился вперёд. Остальные последовали за ним.
— Че такое?!
Первый орк на пути подскочил от криков схватив зазубренный меч, он лишь успел замахнуться.
— Ну, держись! — выдохнул Торвальд, взмахнул топором на длинном топорище и наискось, между латным плечом доспеха и низким краем завешенного кольчужной сеткой рогатого шлема, врубился в первую жилистую орочью шею.
— Карлы! — заорал один из орков натягивая тетиву. — Харэ балтать! Стреляй пацаны!
Внезапно плечо Торвальда охватила дикая боль. Стрела с черным оперением почти насквозь прошила предплечье. Он заставил себя забыть о боли — сейчас есть дела поважнее.
Вокруг закипела драка, звенела сталь, стонала рассекаемая орочья плоть. Некоторые орки сообразили, что происходит, и попытались занять позицию для стрельбы. На мгновение Торвальд почувствовал жалость к своим гномам, думая, что привел их на верную смерть.
Он поднял безоружной рукой оружие павшего орка желая бросится на стрелы, как вдруг раздался выстрел, потом второй и лучники пали на землю с пробитыми черепами увлажняя сухую землю остатками мозгов.
— Бейтесь же, бейтесь! — крикнул он, махнув орочьим мечом, с гордостью смотря на вершину, откуда тройка громобоев ведёт точную стрельбу. Там на вершине Хаакам заиграл на волынке.
Оружие взлетало и падало в руках Торвальда, орки, корчась, валились в кровавую грязь под ногами. Все гномы вокруг него бросались на ненавистных врагов, размахивая и вопя от боевого азарта.
Когда пыль улеглась, а звон стали и крики утихли, Торвальд оглянулся и увидел окровавленных гномов, и каждый из них был жив! Они добивали орков с праведной яростью, нанося рубящие и колющие удары.
— Получилось! — выдохнул восторженно Большое Пузо. Торвальд обернулся на здоровяка, в перемазанной орочьей кровью рубахе и массивной башкой в руках их вожака. — Сыны Грунгни, возможно, досыта испили горькой воды злоключений, но всё же выжили. Пока хоть один гном ещё дышит, мы будем бороться с злом, что нападает на нас, и никогда - никогда! - не сдадимся.
Крик, вырвавшийся из десятка глоток, наполнил сердце Торвальда Молотобойца радостью.
А после, израненные и уставшие гномы обнимались со слезами на глазах и восхваляя Торвальда свирепо трясли сбитыми куклами. Клялись честью и бородой идти за воеводой до конца!
Однако, Бьёри не радовался и бросив топор на землю принялся расстёгивать ремень на штанах, рядом с израненным, но ещё дышащим орком. У орка отсутствовала нога и добрая половина руки, он поднял кровоточащую культю и что-то гаркнул захлебываясь кровью.
— Что ты делаешь, Бьёри? — спросил Хаакам с высоты, дивясь поведению молодого гнома.
— Помнишь ли ты, дядя, когда гроби использовали собственный топор Арнтольфа, чтобы обрубить ему каждую ногу в три чудовищных, неуклюжих удара, а потом задрали свои балахоны и нагадили на него, умирающего?...
***
Между тем за ними следили. Наблюдавшего привлек шум яростного боя и не сумев сдержать интерес он наблюдал, скрывался среди камней. Он видел, как один из гномов рвался в бой и своим примером поднял остальных, менее уверенных гномов. Он знал, гномы не заметят его, так как магия редко касается этих существ. Знал и о том, что они его не слышат. В основе своей они лишь гномы, а он был совсем иным, и обладал опытом слишком долгой жизни.
Глаза подобны кошке, двигался не нарушая тишины, а очень древний плащ скрывал его от палящего солнца. Вмешиваться в их дела не входило в его планы — и, может быть, к лучшему. Хотелось просто уйти, исчезнуть среди темного ущелья, до наступления темноты. Но жестокость и выгодная натура всегда брали верх над ним.