Незнакомец. Они уронили моток белого шелка...
Старик. Они смотрят на ребенка...
Незнакомец. Они не чувствуют, что мы смотрим на них...
Старик. Они смотрят на нас...
Незнакомец. Они подняли глаза...
Старик. И все же они ничего не видят...
Незнакомец. На вид они счастливы, а между тем...
Старик. Им кажется, что они в безопасности... Они заперли двери; на окнах решетки... Они укрепили стены старого дома, наложили засовы на три дубовые двери... Они предусмотрели все, что только можно предусмотреть...
Незнакомец. Надо, однако, сказать им... Кто-нибудь может прийти и, не подготовив их, сообщить... На лугу, где лежит утопленница, собралась толпа крестьян... Вдруг кто-нибудь из них постучится...
Старик. Марта и Мария там. Крестьяне делают носилки из ветвей. Я просил мою старшую внучку сейчас же предупредить меня, как только толпа тронется в путь. Подождем ее - она войдет со мной... Нам не следовало так долго смотреть на них... Я хотел постучаться в дверь, войти, произнести несколько слов... а потом все рассказать... Я слишком долго смотрел, как они сидят при лампе...
Входит Мария.
Мария. Идут, дедушка.
Старик. Это ты, Мария?.. Где они?
Мария. У подножья последних холмов.
Старик. Они подойдут тихо?
Мария. Я просила их молиться вполголоса. С ними Марта...
Старик. Их много?
Мария. Вся деревня. Они принесли с собою свечи. Я велела потушить...
Старик. Какой дорогой они идут?
Мария. Тропинками. Очень медленно...
Старик. Пора...
Мария. Вы уже сказали, дедушка?
Старик. Ты же видишь, что мм еще ничего не сказали... Они все еще сидят при лампе... Взгляни, дитя, взгляни! Ты хоть немного поймешь, что такое жизнь...
Мария. О, как они спокойны!.. Я точно не наяву их вижу, а во сне...
Незнакомец. Осторожней! Я видел, как вздрогнули обе сестры...
Старик. Они встают...
Незнакомец. Кажется, они подходят к окну...
Одна из двух сестер приближается в эту минуту к первому окну,
другая - к третьему; уперев руки в оконный переплет, они долго
всматриваются в темноту.
Старик. Никто не подходит к среднему окну...
Мария. Они смотрят... Они прислушиваются...
Старик. Старшая улыбается тому, чего не видит...
Незнакомец. А у другой испуганные глаза...
Старик. Будьте осторожны! Мы не знаем, как далеко простирается человеческая душа...
Долгое молчание.
Мария прижимается к груди старика и целует его.
Мария. Дедушка!..
Старик. Не плачь, дитя мое... Когда-нибудь придет и наша очередь...
Молчание.
Незнакомец. Они долго вглядываются...
Старик. Гляди эти бедные сестры сто тысяч лет, они все равно ничего не заметят... Ночь темна... Они смотрят сюда, а несчастье приближается с той стороны...
Незнакомец. Хорошо, что они смотрят сюда... По лугу кто-то идет.
Мария. Наверно, это "крестьяне... Они еще так далеко. что их шагов почти не слышно...
Незнакомец. Они идут по извилистой тропинке...
Вот они, на взгорье, озаренном луной...
Мария. О, их много!.. Пока я ходила сюда, толпа набежала с окраины города... Они делают крюк...
Старик. Все-таки они скоро придут. Я их теперь тоже вижу... Отсюда они кажутся такими маленькими, что их почти не видно вправе... Можно подумать, что это дети играют при свете луны. Если бы сестры их видели, они ничего не поняли бы... Вот они повернулись спиной, но толпа все же приближается с каждой секундой. Горе растет вот уже более двух часов, и семья не в силах помешать ему расти, а те, что несут с собой горе, тоже не могут остановиться... Оно властвует и над ними, и они должны ему служить... У него есть цель, оно идет своей дорогой... Оно неутомимо, оно одержимо лишь одною мыслью... Они должны отдать ему все свои силы. Они печальны, но они идут. Они полны жалости, но они должны идти вперед...
Мария. Старшая уже не улыбается, дедушка...