— Стрельнуть могут, — отрицательно покачал головой Петька. — Жалко. Ты лучше про Бога расскажи.
— Он добрый и такой очень спокойный, — сказал Алексей. — Все знает, но пока не говорит, чтобы интересно жить было.
— А на кого похож? — уточнил его друг.
— Помнишь дедушку Насти из третьего дома? — напомнил тот.
— Так он же нам карту-то и дал, где сокровища Наполеона лежат! — воскликнул Петька.
— Во-во! — согласился Алексей. — Только тот еще старее и добрее. И у него синие такие глаза, прямо совсем синие.
— Немцы за городом заняли один из наших монастырей под лагерь для переселенцев, наш архиепископ предлагает организовать благотворительные поездки духовенства в эти лагеря для моральной поддержки насельников лагерей. Поскольку немцы пока не препятствуют православному богослужению, имеет смысл приложить все усилия для поддержания добрых отношений с ними. А там, глядишь, и до Автокефальной свободной церкви Эстонии недалеко.
— Автокефалия в данной ситуации — бред, Церковь должна быть едина, — неожиданно резко высказался отец Алексея, но дабы смягчить напряжение, порожденное его высказыванием, отставил чашку с чаем в сторону и добавил: — Что же касается поездок в лагеря — лично я согласен. Людям необходима сила Христова слова. Кстати, зачем нужны эти лагеря?
— Из них часть людей будут высылать на принудительные работы в Германию, а часть в концлагеря, и большей частью это русские люди, — ответил отец Виталий.
— Надо ехать, — сказал отец.
— Где мотоцикл? — тут же спросил у друга Алексей.
— Э! Какой мотоцикл! — загрустил на глазах Петька. — Отобрали мотоцикл. А нас скоро пошлют куда-то в Польшу. Покатаемся.
— Как вы тут? — поинтересовался Алексей.
— Неважно, — честно ответил мальчишка. — На прошлой неделе кто-то поджег склад — двоих выбрали из четвертой палатки и за оврагом расстреляли для порядку.
— Честно? — не поверил Алексей.
— Честно, — подтвердил Петька. — Так что здесь не побалуешь. Немецкий порядок.
— Плохо это все, — констатировал Алексей и предложил: — Может, сбежим?
— Не могу — отец заболел. Из него беглец неважный, — вздохнул Петька и сообщил: — Мне надо сейчас на перекличку бежать. Ты пока походи здесь, осмотрись. Только за проволоку не лезь, иначе охрана стрелять будет.
— Ладно, — пообещал мальчик и побрел мимо палаток по лагерю.
— Переставьте ферзя, иначе будет шах, — приглядевшись к расстановке фигур на доске, подсказал мужчине Алексей.
— Ты что, шахматист? — уточнил мужчина.
— Я сын священника, меня зовут Алексей, — гордо ответил Алексей и скромнее добавил: — Но вообще-то у меня разряд по шахматам и по гребле.
— Отто Розенталь — комендант этого лагеря, — так же представился мужчина. — В прошлом боевой офицер, ныне административный чин и шахматист-любитель. Может, сыграем?
— Не знаю, — засомневался мальчик и осторожно спросил: — Это вы расстреляли людей?
— Нет, — признался комендант. — Это начальник охраны. Он очень строгий человек. Я его сам боюсь.
— Ладно, сыграем, все равно мне отца еще час ждать, — согласился Алексей.
— В левой, — загадал мальчик и ему выпало играть белыми.
— Тебе везет, сын священника по имени Алексей. Начнем. — И офицер начал расставлять фигуры.
— Он умирает, — вышла из-за занавешенной половины палатки девушка. — Что можно сделать?
— Как вас зовут? — спросил он его.
— Владимир, — тихо ответил тот и сам спросил: — Ты священник?
— Да, — сказал отец.
— У нас в детстве в Тарту был сосед священник.
— Вы верите в Бога?
— Сложный вопрос. Когда-то верил и не нашел пользы в Нем.
— Он все нам дал, — привел свой аргумент отец.
— Зачем? — возразил старик. — Если все равно Он все забирает обратно.
— До времени, — предпринял попытку объяснить священник. — За порогом жизни.
— Значит, скоро само собой все решится, — улыбнулся умирающий и спросил: — Говорите прямо — вы хотите меня причастить перед смертью?
— Это очень поможет вам.
— За порогом… — уточнил больной и, не дав возможности отцу возразить, сказал: — Тогда давайте, только ради вас. Хорошо, что еще остались люди с чувством долга. Другое дело, простит ли вам это ваш ревнивый Бог?
— Не уверен, но готов рискнуть, — скрепя сердце, ответил отец.
— Тогда начинайте.
— Что-то случилось, папа? — спросил он, видя состояние своего отца.
— Ничего, просто, наверное, я плохой священник, — грустно ответил тот и поднялся на ноги: — Поехали.
— Вы слышали? — бросился он навстречу. — Кто-то подложил в машину архиепископа бомбу. Чудом все остались живы.
— Немцы? — на ходу скидывая плащ, уточнил отец.
— Немцы утверждают, что это партизаны, — ответил отец Виталий. — Они считают, что духовенство сотрудничает с гестапо.
— Господи! Какой только бред не услышишь! — огорченно крякнул отец, садясь за стол. Жена выставила перед ним и Алексеем тарелки с едой.