— Господи помилуй! — ужаснулся ребенок. — Вы же чудовище!
— Совершенно верно, — согласился комендант и приказал: — Возвращайся к отцу и передай ему, что я его жду у себя ровно в полночь. Со всем необходимым оборудованием.
— Надо немедленно отсюда уходить, — на ходу сказал отец.
— Нас до завтра не выпустят, потому что комендант хочет, чтобы ты его крестил ночью, и он уже выбрал себе имя — Иоанн, он родился в день Иоанна Воина, — сообщил Алексей.
— Откуда он все это знает? — изумился отец.
— Я ему рассказал, — признался мальчик.
— Помоги нам, Господи! — вздохнул отец и решил: — Ладно, пойдем хоть перекусим перед этим испытанием.
— Может, останешься здесь? — с надеждой глядя на сына, спросил священник.
— Это я придумал, — отказался мальчик и стал напяливать на ноги свои старенькие ботинки.
— Их можете не бояться. Один из них сын моего садовника, а двух других я лично выкупил четыре года назад из камеры смертников. Они грабили поезд и случайно пристрелили стрелочника. По-русски никто не понимает, думают, что я хочу заняться местной магией и стать еще сильнее, в конце концов, они знают — как любой офицер «СС», я прошел оккультную инициацию. Больше им знать ничего не надо. Начинайте ритуал.
— Сочетахся ли еси Христу? — строго вопрошал отец Михаил.
— Сочетахся, — серьезно отвечал офицер.
— И веруеши ли Ему? — продолжал священник.
— Верую Ему, яко Царю и Богу, — продолжал комендант, иногда все-таки заглядывая в «требник» священнослужителя, чтобы не допустить какой неточности.
— Это генерал, — спокойно объяснил комендант. — Он всегда любил неожиданности. Ну что ж, раб Божий Иоанн пойдет встретит бывшее начальство. Кстати… — И он, приблизившись вплотную к отцу Михаилу, спросил его на ухо шепотом: — Взрывчатку вы пронесли?
— Я, — кивнул тот.
— Ну что ж, по словам вашего сына, кстати, я уверен, что его ожидает блестящее будущее, одно из самых эффектных разрешений проблемы греха в христианстве — это мученичество, тогда — аллилуйя! — развел руками офицер и шагнул по лестнице вниз, оставив на бетоне мокрый след ноги.
— Это просто невероятно! — вздохнул отец Михаил и подошел к сидящему Алексею.
— Наверно, нас вместе с ним расстреляют, когда разберутся, — без всякого страха в голосе предположил Алексей.
— Может быть всё, — согласился отец, погладив ребенка по голове.
— Пошли, что ли, — помог подняться с холодного бетона ребенку отец.
— Мне жалко Иоанна, — признался Алексей. — Он, наверняка, как благочестивый разбойник, уже в раю.
— Это я пронес бомбы, — признался отец, — но я не знал. Кто-то мне их засунул в сумку. Боюсь признаться себе в этом, но я предполагаю — кто.
— Жалко детей Иоанна, — повторил мальчик. — Они не скоро узнают о подвиге своего отца.
— Пошли, — дернул его за рукав отец, и они спустились по лестнице на улицу.
— Всем к колодцу, там наши! — сообщил он Алексею и побежал дальше.
— Твой отец там? — крикнул ему вслед мальчик.
— Умер папка, вышкой завалило, — донесся голос Петьки.
— Фамилия! — встретил их вопросом бородатый мужик в телогрейке с автоматом за спиной, стоящий в свете прожектора с какими-то бумагами в руках.
— Отец Михаил, — ответил отец.
— Не немец? Чего-то рожа немецкая, — насторожился мужик.
— Не немец, не немец, наш — швед, это он взрывчатку в лагерь пронес, — послышалось у него за спиной, и в свет вышел отец Виталий с револьвером в руках.
— Значит, динамит подложил ты? — насупился отец.
— Прости, боялся, откажешь, а тут люди, — ответил отец Виталий. — Тебя не проверяли. Да что вспоминать — теперь у нас в руках генерал.
— Я думаю, что теперь на звуки взрыва сюда едут несколько танков и человек пятьдесят на них, — предсказал отец.
— Не забывай — у нас генерал, — напомнил ему отец Виталий. — Не сунутся. Побоятся за жизнь командира.
— Не бейте его — это только повар, — попросил отец.
— Да зачем его бить, давайте посадим его в суповой бак и сварим! — захохотал мужик.
— Точно, точно! — закричали другие партизаны.
— Что же вы делаете, братья! — закричал отец. — Мы же не фашисты!
— Он прав, — согласился с ним отец Виталий и выстрелил в голову повара из револьвера, отчего тот судорожно дернулся и затих.
— Тебе же нельзя, ты священник! — ужаснулся отец. — Ты не сможешь больше служить.
— Уже и так не смогу, да и негде, — горько усмехнулся отец Виталий и, обращаясь к партизанам, громко объявил: — Наступают сроки, о которых нас предупреждали святые пророки! Антихрист рядом, но мы костьми ляжем, но не дадим тьме окутать землю богосозданную! Аллилуйя!
— Брось ты тут свою поповскую агитацию! — осек его один из партизан. — Там три танка и человек сорок автоматчиков.
— Парламентер, видать, — шепнул один из партизан. — Будет за генерала просить.
— Шиш им, а не генерала! — крикнул отец Виталий.
— Перебьют нас всех здесь, — вздохнул бородатый мужик с автоматом. — А карты наступления никакой у него нет. Хоть ты и обещал. Даром поляжем. До леса не успеем добежать. Тут двадцать минут езды.
— Поменяйтесь с ними, — посоветовал отец Михаил. — Вы им генерала, а они пусть к лесу пропустят.
— Ночью идти нельзя, из-за кустов навалиться могут, «мама» не успеем сказать, — сказал мужик. — Надо дня ждать.