Кобольд Чафис не сомневался: этот вечер будет самым важным в его жизни, и лишь только труп, лежащий в траве неподалеку, мог все испортить.
Госпожа Лисидия, о красоте и могуществе которой он лишь слышал, лично пожаловала в оружейный дом, в котором Чафис работал уборщиком вот уже одиннадцать лет. Как правило, сколько-нибудь важные персоны, посещавшие место работы Чафиса, не то, что не видели его, но даже не подозревали о его существовании. Каждый раз при приеме гостей Чафису приказывали спрятаться в кладовке и не высовывать из нее своего длинного зеленого носа, пока важные гости не ретируются восвояси. Будучи послушным кобольдом, Чафис всегда в точности выполнял это распоряжение.
Сегодня же все произошло совсем иначе. Зайдя в оружейный дом, госпожа Лисидия немедленно приказала собрать всех кобольдов на крыше. Всех, даже уборщика Чафиса, до которого никому никогда не было дела. Она не просто пригласила его на встречу, но и заговорила с ним. При этом он не услышал ругань в свой адрес, как это обычно бывало, когда он слишком долго оттирал пятна масла с пола мастерской, напротив, госпожа Лисидия назвала его «уважаемый», а потом спросила, как его зовут.
Чафис в тот момент почувствовал нечто совершенно для себя новое. Госпожа Лисидия стала казаться ему существом гораздо более возвышенным, чем все остальные люди и кобольды. В тот момент он счел ее истинным совершенством. Чафис был убежден, что за всю свою жизнь госпожа Лисидия не приняла ни одного неверного решения и не отдала ни одного глупого приказа. И, разумеется, то, что она превратила трех коллег по работе Чафиса в монстров, было лишь для общего блага. Пусть он пока и не понимал, каким образом заведующему складом, младшему мастеру оружейных дел и повару-кашевару пошло на пользу превращение в болотного медведя, двухголовую летучую мышь и гигантского паука соответственно.
Он не знал, как называется то новое чувство, которое он испытывал. Ему хотелось выполнить любой приказ Лисидии точно и в срок, даже, если ему не перепадет ни единой монетки. Лишь бы она обратила на него внимание, посмотрела еще раз в его сторону.
С двумя другими кобольдами Чафису пришлось спуститься на первый этаж и встать рядом со входом в оружейный дом. Именно здесь он должен был выполнить возложенную на него обязанность, а конкретно — передать предмет, что он держал в руках, некоему «мальчишке», который должен был вот-вот показаться.
И тут в дело вступал труп. Какой-то человек с черными волосами, в коричневой кожаной куртке и в черных штанах лежал лицом вниз на траве метрах в двадцати от входа в оружейный дом. Чафис повернулся к трупу хвостом и взглянул на двух коллег, стоявших неподалеку. Золу предстояло поделиться с неким «мальчишкой» куском хлеба, а Гвину нужно было отдать тому же неизвестному «мальчишке» сложенную вчетверо охотничью униформу.
— Давайте сделаем все, как надо, — предложил Чафис. — От нас многого не ждут, отдадим предметы и сразу вернемся на крышу к госпоже Лисидии.
— На крышу? — воскликнул Гвин и шлепнул хвостом по земле от негодования. — Я в оружейную ни ногой, пока там бродят эти чудища.
— Ничего они нам не сделают, — заверил Чафис. — Неужели вы не хотите еще раз повидаться с госпожой Лисидией?
— Больно надо, — процедил Зол. — Я надеюсь, она обо мне уже позабыла. Не хочу, чтобы она и меня превратила в ужас, какого свет не видывал.
— Ну и сидите здесь, я вернусь к ней один, как только отдадим предметы «мальчишке», — сказал Чафис и скосил глаза на труп позади себя. — Нужно оттащить это тело куда-нибудь, чтобы глаза не мозолило. Вдруг «мальчишка» испугается трупа и решит к нам не подходить. Подумает, что мы этого дайгонца прикончили.
Зол открыл рот и почти положил кусок хлеба себе на язык, Чафис схватил его за руку.
— Чего это ты удумал? — воскликнул он.
— Я всегда ем, когда нервничаю, — признался Зол, ему потребовалось немало усилий, чтобы опустить руку с куском хлеба. — Кто его оттащит? Только не я, у меня спина больная.
— Будем тянуть жребий, — сказал Чафис. — Ворон, ласточка, орел, на счет три.
Кобольды сжали кулаки: Чафис выкинул два пальца, Зол — один, а Гвин расщедрился всеми четырьмя.
— Вот и отлично, — сказал Чафис. — Если это поможет нам поскорее выполнить наставление госпожи Лисидии, я с радостью разберусь с этим телом.
Чафис храбрился, ему вовсе не хотелось подходить к телу неизвестного человека, но жребий выпал не в его пользу. На секунду он задумался, стоило ли оставить предмет, который он должен был передать «мальчишке», у своих коллег по работе. Он взглянул на «меч», который на самом деле был рельсовым пистолетом, и решил все же держать оружие при себе для надежности.
Чафис подошел к телу, ступая босыми когтистыми лапами по непросохшей после дождя траве. Он ухватился за край куртки мертвеца и потянул. Тело не сдвинулось с места, не то, чтобы человек казался тяжелым — его ноги были обмотаны каким-то растением. Должно быть, бедняга не заметил лозовую поросль, запнулся и расшибся насмерть. Чего еще ждать от людей с их тонкими хлипкими ногами, не в пример кобольдским мощным лапам.
В этот момент «труп» ожил. Человек открыл глаза и, рывком оттолкнувшись от земли, сел. От неожиданности рука Чафиса дрогнула, и он выронил предмет, о котором почти забыл. Рельсовый пистолет упал между человеком и кобольдом. Оба некоторое время смотрели друг другу в глаза, затем на лежащий на земле пистолет. Оба потянулись к оружию одновременно. Не успел Чафис моргнуть, как увидел наставленное на него дуло.
— Ну вот, опять, — вырвалось у него.
Кенрон поднялся, держа кобольда на мушке, последнее, что он помнил перед тем, как потерять сознание, — Лисидия забрала его рельсовый пистолет. Тогда никаких кобольдов вокруг оружейного дома не было. Должно быть, Лисидия подослала своих подручных, вот только что она им приказала, размышлял Кенрон, неужели они собирались его прикончить вместо нее.
— Где она? — бросил Кенрон. — Где Лисидия?
Чафис смотрел на него совершенно непонимающим взглядом, по крайней мере, так можно было решить по его широко раскрытым глазам, приоткрытому рту и расширенным ноздрям.
— На крыше оружейного дома, где же ей еще быть? — сказал кобольд, разводя руками. — Мы сможем пойти к ней, когда выполним ее поручение. Вот только я не уверен, что она тебя примет.
— Ты получил пистолет от нее? — спросил Кенрон, не спуская со лба кобольда оружие, о котором шла речь.
— Она лично мне его вручила, — не без гордости произнес Чафис. — Честь лично послужить госпоже Лисидии выпадает кобольду вроде меня в лучшем случае раз в жизни. А теперь будь добр, верни мне эту штуковину.
Кенрон резко отшатнулся — разумеется, эти кобольды были не на его стороне.
— Я так и думал, что ты ее подручный, — бросил Кенрон. — Не подходи близко.
Чафис поднял палец и прищурил глаза, ему в голову пришла замечательная идея, которая разом решала несколько его проблем.
— Не ты ли тот «мальчишка», которому мы должны передать дары? — спросил он. — В таком случае, можешь оставить пистолет, то есть меч себе.
— Мне нет дела до вашего поручения, — сказал Кенрон, чуть погодя, он все же опустил пистолет, не чувствуя угрозы, исходящей от кобольда. — Ты видел моих родителей? Высокого мужчину с рыжими волосами и ручищами, что твои ляхи…
— Я сегодня не видел ни одного дайгонца, кроме тебя, — заверил Чафис. — Господин «мальчишка», будь послушным актером, пройди к тем двум кобольдам у входа. Возьми то, что они тебе передадут, — он добавил шепотом. — Я только что видел, как госпожа Лисидия превратила троих кобольдов в… то, чем кобольды раньше не были. Нам еще повезло с ролями.
Кенрон не понял и слова из того, что ему сказал кобольд. Очевидно было только то, что его родители отправились на встречу с Лисидией к этому месту рано утром, сейчас же был поздний вечер, если еще не ночь. Сама Лисидия все еще была где-то неподалеку. В оружейном доме работали исключительно кобольды — слуги Зенната. Если где и стоило искать важную зеннатскую шишку, то именно там. Может, она и в самом деле ждет его на крыше, как и сказал повстречавшийся ему кобольд.
— Говоришь, она на крыше, я это проверю, — сказал Кенрон. — А ты не вздумай путаться под ногами, пока я до нее не доберусь.
Он подошел к двум кобольдам, стоявшим у входа, было непохоже, что они пытались как-то его задержать. И все же, у них явно было к нему какое-то дело.
— Как попасть на крышу? — спросил Кенрон.
Реакция кобольдов на, казалось бы, простой вопрос, заставила Кенрона отшатнуться и крепче сжать рукоять пистолета. Все трое — включая того, которого Кенрон встретил первым, — вытянули вперед руки.
— Поешь перед сражением, не биться же тебе с драконом на пустой желудок, — произнес один из кобольдов.
В руках он держал круглый серый предмет, который в царившей полутьме поначалу показался Кенрону обычным камнем.
— Это хлеб? — спросил он. — Почему вы мне его даете?
— Лисидия сотворила его из черепицы и сказала отдать мальчишке, — отчеканил кобольд.
Пожалуй, ей и такое под силу, решил Кенрон, сумела же она вырастить лозы у меня под ногами, да так, что я этого не заметил. Вот только почему ведьма вдруг стала заботиться о полноте его желудка, ответ на этот вопрос нашелся быстро.
— Что, если он превратится в черепицу после того, как я его съем? — спросил Кенрон. — Оставьте себе.
Другой кобольд, что стоял рядом, протянул Кенрону сложенную вчетверо охотничью униформу. Ткань костюма была невероятно прочной, редкое лесное животное могло прокусить ее или разорвать когтями. Она была куда крепче куртки, в которую был одет Кенрон. Однако по размерам сложенной вчетверо одежды можно было легко определить, что это униформа взрослого охотника, на Кенроне она бы болталась мешком.
Кенрон отодвинул кобольдов с прохода и вошел в здание оружейного дома. Он сразу же ощутил холод каменных стен и гнетущую атмосферу пустых полутемных тренировочных залов. Кобольды так и остались стоять снаружи с протянутыми вперед руками.
Зол поднес хлеб к носу, и его ноздри принялись расширяться и сужаться в такт дыханию. Чафис невольно придвинулся к нему и тоже принялся нюхать еду, сотворенную волшебницей. Хлеб пах приятно, словно был только что выпечен. Обычно Чафис не терпел изделия из муки, его любимым блюдом было сырое мясо и сырые же яйца. Хлеб, скорее всего, вызвал бы у него несварение желудка, но ему хотелось откусить хоть немого, ведь сама Лисидия его приготовила.
— Он и вправду может превратиться в черепицу в желудке? — поинтересовался Зол.
— Чем ему не угодила кольчуга, которую я принес? — спросил Гвин.
— Почему он ушел, не взяв ваши дары? — поддержал общее непонимание Чафис. — Так не годится, Лисидия велела отдать ему все три предмета. Немедленно отправляйтесь за ним и скажите, чтобы забирал то, что ему полагается.
— Не указывай мне, мойщик туалетов, — отрезал Гвин.
— Там же медведь, никуда я не пойду! Хлеб я и сам могу съесть, не велика задача, — сказал Зол.
— Вы что, хотите подвести госпожу Лисидию? — изумился Чафис.
— Я вообще хочу, чтобы она обо мне забыла, — сказал Зол. — Так я не превращусь в одно из этих страшилищ.
— Какие же вы трусы! — процедил Чафис.
— Тебе легко говорить, твой предмет он забрал, — заметил Гвин. — Я останусь здесь и точка.
— Выкинем и скажем, что отдали, — предложил Зол. — А мальчишка их потерял. Свалим вину на него.
Гвин похлопал Зола по плечу: отличная, мол, идея.
У Чафиса сжались кулаки. Ему физически больно было слышать, что кобольды, которым Лисидия доверила важную миссию, решили так глупо ее обмануть. Ему хотелось ударить Зола по щеке, чтобы тот, наконец, перестал нюхать хлеб и немедленно отправлялся за мальчишкой и заставил его принять дар Лисидии. Вот только Чафис не был ни сильным, ни смелым, и уважением у других кобольдов он не пользовался. Он ткнул в лоб пальцем, пытаясь хоть что-то придумать.