Внутри восточного оружейного дома находились комнаты выдачи и приема экипировки и тренировочные залы. Точного их расположения Кенрон не знал, его интересовала лишь лестница, ведущая на второй этаж. Пустые обширные залы скрывала полутьма — свет давали лишь несколько магических кристаллов, висящих под потолком.
Метрах в ста впереди, у противоположной стены здания, Кенрон заметил движение. Странная приземистая тень пересекла проход и тут же исчезла. Существо не походило на человека, разве что этому человеку вздумалось встать на четвереньки и ползать по полу в таком виде. Кенрон закрыл глаза, задержал дыхание и скрылся в камуфляже. Сейчас он понимал, что стоило сделать это еще у входа в здание, не позволив кобольдам прислужникам Лисидии проследить за его действиями. Кобольды вполне могли напасть на него со спины. Хотя вряд ли у них вышло бы подкрасться к нему незамеченными, слишком уж громко цокают по каменному полу их длинные когти.
Кенрон был полностью сосредоточен на существе, что показалось впереди, там, где должна была находиться лестница на второй этаж. Он чуть не пропустил небольшой предмет, лежащий на полу прямо на его пути. Из каменного пола рос гриб.
Растения нередко появлялись в весьма неожиданных местах — пробивали дорогу через булыжники и валуны, грибы так и вовсе росли на деревьях, телах насекомых и даже животных. Появление гриба посреди коридора казалось Кенрону неестественным, но не потому, что он не верил в то, что гриб мог пробиться через пол, выложенный каменными плитами, а потому, что оружейный дом не был заброшен. Еще несколько часов назад по этим плитам ходили охотники и кобольды, они растоптали бы гриб в считанные минуты. За появлением этого растения явно кто-то стоял. Возможно, гриб оставили тут для Кенрона, как некий знак.
Присев, Кенрон потянулся к грибу — гриб отпрыгнул в сторону. Кенрон отдернул руку и потер ее, словно гриб успел цапнуть его за палец.
— Ведьмины происки, — буркнул он.
Кенрон нацелил пистолет на гриб и выстрелил. Пуля оставила в полу выбоину и несколько раз звякнула в глубинах каменного коридора. Гриб исчез, но появился другой на этот раз в руке Кенрона, в эту минуту он держал гриб вместо пистолета. Ему захотелось немедленно отшвырнуть «гриб», но он вовремя остановился. Твердая металлическая рукоять все еще ощущалась в руке.
«Нет здесь ни каких грибов и быть не может, — подумал он. — Меня попросту дурят».
Кенрон не знал, как именно ведьме удалось вызвать у него галлюцинации, — слишком уж много у нее было возможностей — пока он валялся без сознания. Она могла наложить на него заклятье или заставить выпить что-то отравленное. В любом случае, он ничего не мог с этим поделать, по крайней мере, пока он не добрался до виновницы его недуга. Оставалось лишь идти вперед, не обращая внимания на странные видения.
Тем временем грибы продолжали наступление. Надпись над окнами выдачи и приема оружия гласила: «С нашим оружием любой монстр нипочем». Фразу дополняло изображение двух скрещенных мечей. По крайней мере, так было раньше, этим вечером Кенрон впервые увидел рисунок двух длинных скрещенных грибов.
Он зажмурился, потряс головой и чуть было ненароком не развеял камуфляж. Перед ним предстал целый ряд разномастных грибов, которые полностью заменили собой надпись.
Грибы бегали по полу, натыкаясь друг на друга, деревянные чурки, на которых охотники отрабатывали удары, превратились в грибы высотой в полтора человеческих роста. Кенрон прибавил шагу, уже не обращая внимания на мельтешение под ногами. Он прошел весь первый этаж и подошел к просторной комнате без двери. В стене напротив него был арочный проем, за которым виднелись каменные ступени винтовой лестницы, ведущей на второй этаж.
Вся комната была усеяна большими и маленькими грибами, стены и даже потолок покрывали грибные поросли.
Кенрону хотелось немедленно подняться на второй этаж, найти путь на третий и, наконец, на крышу, где по словам кобольда, его ожидала ведьма. Теперь ей предстояло не только рассказать Кенрону, где его родители, и что она с ними сделана, но и снять с него странное заклятье, заставляющее его видеть грибы, куда бы он не взглянул.
Кенрон остановился.
То, что произошло всего час назад, не давало ему покоя. Тогда он думал, что легко попадет в кабинет отца, что перед ним стоит простая задача, при этом ему не удалось справиться в одиночку. Охотники редко ходили в лес в одиночку. То, чего не заметит один, заметит другой, там, где слаб один, силен другой. Сейчас Кенрон был один, и некому было его прикрыть.
Лучшее, что он мог сделать, — представить, как бы поступили его друзья, будь они здесь. Ирман бы побежал вперед прямиком на крышу к колдунье. Камуфляж скрыл бы его ото всех опасностей, вот только магия дайгонцев защищает их лишь какое-то время, было бы неприятно явиться к ведьме и оказаться у нее, как на ладони. Нужно было спешить.
С другой стороны, Нанса наверняка бы предложила задержаться. Она бы и вовсе не зашла в оружейный дом, не поняв, с чем имеет дело. Кобольдов у входа можно было подробно расспросить, пригрозить им, если нужно, сейчас не до деликатности.
Думать, как Нанса может только Нанса, рассуждал Кенрон, гадать, что могло бы прийти ей в голову, бесполезно. Наверное, она бы подобрала с пола какой-то кусок мусора и придумала, как его можно использовать для решения проблемы, которая стояла на пути.
Кенрон присел и попытался взять один из грибов, что были разбросаны по полу, — в этот раз у него получилось. От неожиданности он чуть не выронил свою находку. Ножка была шероховатой и мягкой, шляпка — липкой и холодной. В этот раз гриб был настоящим. Кенрон почувствовал, как начала кружиться голова, ему было сложно пересилить желание двинуться вперед, подняться по лестнице на второй этаж и начать поиски Лисидии.
Гриб был настоящим, что еще тут может быть из того, чего здесь быть не должно, размышлял Кенрон. Он решил не сходить с места, пока не поймет, что происходит. О грибах он знал немного, разве что история Кселли Кобе, которая потеряла сознание, надышавшись грибными спорами, частенько всплывала в памяти из-за того, насколько невероятной она казалась. Кенрон оторвал кусок рубахи и прижал к лицу, если грибные споры вызывали его видения, дышать здешним воздухом нужно было с большой осторожностью.
Почему Лисидия вернула ему оружие, задумался Кенрон, может, хотела его испытать. Показать, что он не справится даже с пистолетом. Но галлюцинации не мешали ему подняться на второй этаж, и пистолет против них был бесполезен. Что же должно было его задержать, не мог взять в толк Кенрон. Он осмотрел ножку гриба, пытаясь понять, где именно тот рос. Грязи или кусочков земли не было, лишь приглядевшись, Кенрону удалось найти волос необычного зелено-бурого цвета.
Кенрон наставил пистолет на проход, ведущий к лестнице, он все еще видел перед собой лишь грибы, растущие на полу, на стенах и даже на потолке, но уже знал: в этой комнате он не один.
Гриб, который он нашел, рос не в земле, а на живом существе с зелено-бурой шерстью. В лесу нередко встречались болотные барибалы — медведи с грибами на спине. Споры их грибов вызывали галлюцинации у мелких животных, после чего те теряли бдительность, и медведь беспрепятственно пожирал их. Только в большой концентрации ядовитый воздух, источаемый медведем, действовал на людей. В закрытом же помещении спор могло накопиться немало.
Стиснув зубы, Кенрон нацелил пистолет на грибы, растущие у входа на второй этаж, и надавил на спусковой крючок. Тут же на стену брызнула кровь, раздался дикий разъяренный рев, сотрясший всю комнату.
Прямо перед ним стоял крупный хищник, болотный барибал, но Кенрон не мог его разглядеть. Споры вызывали у него галлюцинации и заставляли видеть грибы там, где их не было. На спине болотного барибала грибы росли самые настоящие. Глядя на них, Кенрон невольно концентрировался на шляпках и ножках так сильно, что не мог разглядеть самого медведя.
«Проклятые споры, — подумал Кенрон. — Еще немного, и я потеряю рассудок, нужно прорываться или бежать на улицу»
— Дракону все дозволено, — раздался громкий голос, похожий на рык. — Он величественен и прекрасен, я не дам тебе навредить дракону. Попробуй одолей меня, сын фермера.
Ведьма и вправду решила сыграть с ним. Она вернула ему оружие и выставила лесных монстров защищать проходы на крышу. Теперь говорила с ним через своего слугу с безопасного расстояния. Ей есть, что ему рассказать, в этом у Кенрона уже не было сомнений. Она скрывает от него что-то настолько важное, что готова раскрыть секрет только, если он сможет добраться до нее этим вечером. И этот секрет наверняка объяснит исчезновение его родителей.
Кенрон нацелил пистолет в проход, ведущий к лестнице на второй этаж. Он все еще был в камуфляже, это означало, что существо, стоявшее перед ним, не могло его разглядеть, вот только и Кенрон не видел своего противника из-за галлюцинаций, которые вызывали споры.
Ему бы хотелось видеть медведя, чтобы прикончить его быстро и без мучений, но сейчас такой возможности не было. Он не отступил из-за страха за свою жизнь, не отступит и из-за угрызений совести за то, что не смог подарить лесному монстру быструю и легкую смерть.
Кенрон нажал на спусковой крючок четырежды. Стена по краям прохода окрасилась кровью.
Огромная раскрытая пасть возникла перед лицом Кенрона. Длинные белые зубы, горячее дыхание и когтистые лапы, раскинутые в стороны, стали всем его миром.
Кенрон вскинул пистолет и выстрелил, метя в голову, — пуля врезалась в щеку медведя, сорвала клок плоти и меха, выбила глаз, по касательной врезалась в череп и отскочила к потолку.
Рыча, медведь повалил Кенрона на каменный пол и вцепился зубами в плечо. Длинные клыки пробили куртку, рубаху и завязли в плоти. Тут же медведь рванул на себя, пытаясь выдрать плечо с мясом и костями. Ему бы удалось это сделать, не будь он ранен пистолетными пулями секунду назад. В черепе зияла дыра, был виден мозг, который чуть подрагивал каждый раз, когда медведь пытался вырвать плечо Кенрона.
Мощная когтистая лапа прижимала руку, держащую пистолет, к полу, но запястье Кенрона еще двигалось. Этого хватило, чтобы подбросить пистолет в воздух. Кенрон поймал пистолет левой рукой, нацелил в оставшийся глаз медведя и выстрелил. Пуля прошила череп насквозь, обдав Кенрона белой слизью.
Будь это обычный лесной зверь, он не пережил бы и половину полученных ран. Но медведь был порождением магии ведьмы. Ослепленный, он отступил. Кенрон тут же поднялся на ноги, укушенное плечо жгло болью при каждом движении, эта рана создавала гораздо более серьезную проблему, чем непослушная правая рука. Сейчас Кенрону требовалось гораздо больше времени, чтобы уйти в камуфляж.
Раны на голове медведя стали затягиваться, глаза появились на месте черных дыр, оставленных выстрелами из пистолета. Через мгновение медведь снова исчез, он слился в сознании Кенрона со множеством грибов, «растущих» по всей комнате.
В этот раз у медведя было явное преимущество: Кенрон уже не мог скрыться в камуфляже, и напасть на него было плевым делом. Следующая их стычка будет проверкой точности и реакции, понимал Кенрон, медведь бросится на него и станет видимым лишь в самый последний момент. Именно тогда нужно будет выстрелить ему точно в пасть и пробить мозг. Кенрон не был уверен, что справится лишь одной здоровой левой рукой. Он поднял пистолет на уровень глаз, целясь в россыпь грибов на стене.
Позади раздался шум шагов. Двуногое существо с когтистыми лапами — возможно, еще один диковинный монстр, прислужник ведьмы — приближалось со стороны входа в здание.
Кенрон на мгновение обернулся — в полутьме каменного коридора он увидел кобольда, того самого, что подкрался к нему с пистолетом, когда Кенрон был без сознания. Кобольд прижимал к груди какой-то черный предмет.
— Чафис! — раздался рык медведя.
Тяжелые лапы ударили в пол. Медведь появился, он стоял на задних лапах, своей громадой возвышаясь над Кенроном, лапы были растопырены, пасть раскрыта. Медведь рухнул на кобольда, без труда повалив его на пол, зубы сомкнулись на шее, когти впились в плечи. В этот момент Кенрон выстрелил. Он бы не среагировал вовремя, напади медведь на него, а вот кобольд стал отличной приманкой, выиграв необходимые полсекунды.
Медведь замер, глаза его смотрели вперед, не моргая; небольшое отверстие в голове походило на еще один глаз, капли крови текли из него, словно слезы, окрашивая бурую шерсть в красное.
— Господин Петри, отпустите меня, мне больно, — пропищал кобольд. — Мы ведь с вами заодно, помните?
Кобольд попытался освободиться от хватки медведя, но сил ему явно недоставало.
Кенрону пришлось потратить на медведя половину пистолетных пуль. Все тело болело, правая рука почти не слушалась. Он с трудом справился с одним прислужником ведьмы, следующего же одолеть будет куда проще. Он наставил пистолет на кобольда, который был полностью поглощен тем, что пытался высвободиться из хватки мертвого барибала.