Еще никогда Кенрону не было так сложно понять, находится перед ним друг или враг, еще никогда от его решения не зависело так много.
Болотный барибал был мертв, его массивная туша лежала на каменном полу, все еще источая споры из отвратительного вида порослей грибов на спине. Своим последним в этой жизни броском медведю удалось схватить свою добычу, но не удалось убить. Пусть даже он и пытался. Мощные лапы обхватили кобольда по имени Чафис, острые зубы сомкнулись на зеленой чешуйчатой коже горла, но так и не смогли нанести серьезного вреда. Чафис замер, смотря в потолок, он словно бы намеренно подставил горло медведь, инстинктивно выбирая быструю смерть взамен медленной и мучительной.
В этот раз кобольду повезло, он остался жив, почти невредим и лишь напуган почти до беспамятства. Однако, новая проблема настигла Чафиса еще до того, как он успел разобраться со старой.
Кенрон приставил дуло пистолета ко лбу кобольда. Ему не хотелось убивать разумное существо без веской причины, но будь у него эта причина, отпускать врага было бы непозволительным малодушием.
Кобольд, увязавшийся за ним, был без сомнения прислужником ведьмы Лисидии. Всего несколькими минутами ранее этот кобольд держал в руках рельсовый пистолет и стоял рядом с Кенроном, когда тот был без сознания. Только хорошая реакция Кенрона и некомпетентность кобольда позволили юноше забрать оружие и обратить ситуацию в свою пользу.
После чего кобольд последовал за ним в пустующий оружейный дом и подоспел как раз в тот момент, когда Кенрон ждал нападения с другой стороны. Как бы ни были слабы кобольды, с подходящим оружием убить охотника ударом в спину не составило бы для них труда.
Кенрон поднял с пола оторванный ранее кусок рубахи и прижал к лицу. После смерти медведя грибных спор в воздухе, казалось, стало только больше. Времени на размышления о том, убить кобольда или оставить в живых было совсем немного.
— Ты выстрелил в господина Петри, и теперь он мертв, — воскликнул кобольд, после чего он заметил дуло пистолета, смотрящее ему промеж глаз. — Не направляй на меня эту штуку, она, знаешь ли, весьма опасная.
Сказав это, кобольд закашлялся.
Кенрон понял, что ему следует сделать. Он решил, что убьет кобольда, как только обнаружит нож, который тот собирался пустить в дело.
Не спуская пистолета с головы своего возможного противника, Кенрон обошёл вокруг мёртвого медведя — ножа на полу не было. Недалеко от кобольда на полу лежала черная ткань, сложенная в несколько раз, между слоями виднелся контур какого-то предмета. Кенрон присел, чтобы заглянуть внутрь, ясно осознавая, что именно в этот момент кобольд может наброситься на него. Внутри черного свертка лежал кусок серого хлеба и ничего похожего на оружие. Руки кобольда были пусты, на поясе висел лишь небольшой ключ.
— Те, кто не желают мне навредить, могут не беспокоиться, — сказал Кенрон и опустил пистолет.
Все это время кобольд пытался разжать лапы медведя, и освободить шею из капкана длинных острых зубов. Даже после смерти лесной хищник оказался сильнее своей последней жертвы.
— Не поможете мне выбраться, господин «мальчишка»? — пробормотал кобольд и снова закашлялся. — Что-то не так со здешним воздухом.
— Сперва скажи, зачем вы держите здесь болотного медведя? — процедил Кенрон, боль в правом плече постоянно напоминала ему, что слуги Лисидии готовы наброситься на него при первой же возможности.
— Он вовсе не медведь, он был кобольдом, пока госпожа Лисидия не превратила его.
— И часто она это делает? — спросил Кенрон, он почувствовал, что у него уже нет сил, чтобы удивляться. — Впрочем, неважно.
Кенрон засунул пистолет за пояс и протиснул обе руки в пасть медведя, острые зубы, покрытые горячей слюной были отвратительны наощупь. Пасть была словно каменной, и все же Кенрону удалось немного раздвинуть ее. Затем обеими руками он отодвинул одну из лап, на что ушли почти все силы. Кобольд упал на пол и принялся тяжело дышать.
— Лучше тебе убраться на улицу, пока из-за этих спор у тебя в голове грибы не выросли, — сказал Кенрон.
— Такое бывает? — удивился кобольд.
— Почему нет? — сказал Кенрон, пожимая плечами. — На медведях же грибы растут, чем кобольды хуже?
Он решил, что запугал кобольда достаточно, чтобы тот, не медля ни секунды, выбежал из оружейного дома, после чего даже не смел бы подумать о том, чтобы вернуться в это зараженное место.
Арочный проем в стене вел к узким спиральным ступеням. Кенрон прошел мимо туши поверженного медведя, искоса поглядывая на нее, и направился вверх по каменной лестнице. С каждым шагом вокруг становилось все темнее, зато воздух делался чище и свежее, Кенрон отбросил кусок материи, которым закрывал лицо, освободив руку — вскоре это могло пригодиться. Ступени закончились, он шагнул на ровный каменный пол, лестница довела его только до второго этажа.
В огромном зале было темно, лишь звезды на ночном небе тускло светили через маленькие окна у самого потолка.
На ощупь Кенрон пошел вдоль стены и тут же услышал хруст стекла под ногами. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы разглядеть разбитую вдребезги масляную лампу. Блестящая жидкость растеклась по каменному полу, напоминая в темноте кровь, что сочится из раны раненого зверя.
На этом этаже было существо, которое уничтожило все, что излучало свет, предположил Кенрон. В таком случае и его противник, подосланный Лисидией, не мог бы разглядеть ничего дальше своего носа. Неважно, насколько хорошо зрение зверя в темноте, если света нет вовсе, то и увидеть никто ничего не сможет. Кто бы ни находился на этом этаже, он лишил зрения не только Кенрона, но и самого себя.
На лестнице позади раздался стук когтей по каменным ступеням.
Кенрон не мог поверить — у кобольда хватило наглости снова его преследовать. Может, зря он лез руками в пасть медведя, стоило бросить этого прислужника Лисидии в ловушке, в которую он сам и угодил.
Немного поразмыслив, Кенрон решил, что ему стоит скрыться в камуфляже и подождать, пока кобольд не уйдет, после чего можно было без помех продолжить свой путь. Но куда же он пойдет в этом темном лабиринте, ведь он не знает в какой стороне лестница на третий этаж. Возможно, стоило расспросить об этом его надоедливого преследователя. Кенрон подошел к арочному проему, из которого сам недавно вышел, кобольд, не сбавляя шага, врезался в него и приглушенно вскрикнул.
— Заберите полагающиеся вам предметы, — пролепетал кобольд дрожащим голосом. — Или вы расстроите госпожу Лисидию.
— Возьми меня за руку, — потребовал Кенрон.
— Тут действительно страшновато без света.
— Вовсе нет, — сказал Кенрон. — Я скрою нас обоих камуфляжем, если здесь кто-то есть, он не увидит и не услышит нас. Можешь говорить в полный голос, но кричать не нужно, это помешает моей концентрации.
Кенрон крепко ухватился за руку кобольда, затем придвинулся к нему так близко, что их носы почти соприкоснулись. Только на таком расстоянии возможно было хоть что-то разглядеть.
— Послушай, приятель, — сказал Кенрон.
— Чафис, — представился кобольд.
— Да, конечно. Можешь оставить эти… дары ведьмы себе.
— Правда? — воскликнул Чафис. — Мне можно их забрать?
— Конечно, мне только нужна твоя помощь кое с чем, — сказал Кенрон. — Видишь ли, я все не могу припомнить, где тут лестница на третий этаж. Из головы вылетело.
— У противоположной стены, — тут же откликнулся Чафис. — Сначала прямо, потом поверни направо у стеллажей, у складов поверни налево, не сворачивай в ткацкой мастерской, хотя, там стоит знак, и после этого иди…
— Почему вы не сделали лестницу, которая ведет с первого этажа на крышу? — спросил Кенрон, теряя терпение. — Зачем громоздить этот лабиринт?
— Против вас дайгонцев, — охотно пояснил Чафис. — Многие зеннатские здания устроены так, чтобы подъем занимал как можно больше времени. Если дайгонец в камуфляже захочет подняться на верхний этаж, больше шансов, что на него кто-то натолкнётся, и его обнаружат. Правда в оружейном доме на верху нет ничего ценного.
— Еще как есть, — заверил Кенрон. — Там сидит ведьма, которая что-то сделала с моими родителями.
— Я бы и сам не отказался сегодня встретиться с госпожой Лисидией, — мечтательно проговорил Чафис. — Она была добра ко мне, когда раздавала роли для своего представления. Вот она обрадуется, узнав, что ее поручение выполнено!
— Похоже, нам обоим хочется попасть на крышу, — заметил Кенрон. — Не хочешь проводить меня? Ты здесь знаешь каждый закоулок, мы вдвоем доберемся до крыши в два счета.
— Я только хочу отыграть свою роль, как мне было приказано, — затараторил Чафис. — Разбойник отдает мальчишке меч, пекарь хлеб, а кузнец кольчугу. Мальчишка должен забрать предметы. Вот и все, что нам приказала госпожа Лисидия.
— Значит, ты разбойник, — заключил Кенрон, — и что же ты должен делать после того, как отдашь меч мальчишке?
— Я не знаю, — сказал Чафис, пожимая плечами, — госпожа Лисидия мне так и не объяснила.
Кенрон задумался, не похоже было, что он мог бы убедить кобольда отправиться с ним и нарушить тем самым приказ ведьмы. Однако, по словам Чафиса, он не получал подробных инструкций о том, чем ему следовало заниматься после того, как он отдаст «мальчишке» предмет. А это открывало простор для различных трактований.
— Может, разбойник хочет помочь мальчишке… попасть на крышу? — сказал Кенрон и сразу же пожалел, что не вложил в голос больше твердости, фраза вышла крайне неубедительной.
— Не думаю, что разбойнику стоит это делать, — пробормотал Чафис и принялся потирать подбородок, все глубже погружаясь в размышления.
— Что за историю мы тут разыгрываем? — спросил Кенрон. — Ты слышал ее раньше?
— Я только знаю, что это какая-то сказка.
— В Дайгоне ходит одна известная история, — сказал Кенрон, он закусил губу, собираясь с мыслями. — Дай вспомнить. Вот, как дело было, однажды на крыше одного из домов Керфена завелось вредоносное животное. Это была игольчатая жабовидная ящерица. Крупный зверь весь в колючках с длинными руками и ногами. Эта ящерица принялась выбираться с крыши по ночам, залезать в дома и воровать разные ценные предметы. Люди обозлились и решили прогнать ее из города, вот только устроилась ящерица на крыше дома известного охотника, его знали, как жадного и грубого человека. Охотник никого в свое жилище пускать не собирался. Однажды ящерица украла у мальчишки, что жил в городе, одну важную вещицу. Амулет из редких камней, который ему выдал старейшина клана за успехи в охоте. Потерять этот предмет считалось страшным позором. Мальчишка отправился к дому охотника и попросил пустить его на крышу, чтобы забрать амулет у ящерицы. Охотник лишь рассмеялся и закрыл перед ним дверь. Этот разговор подслушал разбойник, он предложил мальчишке вломиться в дом охотника без спросу, подняться на крышу и забрать себе все, что наворовала ящерица. Нехотя мальчишка согласился. Разбойнику даже удалось получить помощь от пекаря и кузнеца, которых тоже обворовала ящерица. Ночью вдвоем разбойник и мальчишка вошли в дом…
— Какая интересная история, — изумился Чафис, — уверен, именно такую и стала бы рассказывать госпожа Лисидия. Что же было дальше?
— Разбойник провел мальчишку на самый верх, — сказал Кенрон, — по пути они встретили несколько существ, которых держал у себя жадный охотник.
— Так и быть, я помогу тебе подняться на крышу, господин “мальчишка” — заверил Чафис.
— Кенрон.
— Да, конечно.
Кенрон все еще держал Чафиса за руку, чтобы скрыть их обоих камуфляжем. Стоило отойти от стен, как тьма стала совершенно непроглядной. Пару раз под ногами хрустели осколки разбитого стекла, носком ботинка Кенрон задел лампу, та с грохотом поскакала по полу, этот звук камуфляж не скрывал. Кенрон пробурчал ругательства, — если здесь кто-то был, он только что узнал об их присутствии.
— Кто разбил здесь все лампы? — спросил Кенрон.
— Должно быть, это был Золис, он весьма уважаемый кобольд в оружейном доме, — сказал кобольд. — Работает младшим мастером оружейных дел, он может починить меч, копье и даже арбалет. Как думаешь, Кенрон, он меня узнает?
— В этой тьме он тебя даже не увидит, — бросил Кенрон.
— А, если бы тут было светло, смог бы он узнать меня? Ведь мы трижды ходили с ним на рыбалку.
— Так почему он должен тебя забыть? — спросил Кенрон.
— Госпожа Лисидия превратила его в огромную двухголовую летучую мышь, — сказал Чафис. — Должно быть, он бродит где-то здесь между столов, как мы с тобой.
Кенрон сильнее сжал руку кобольда.
Они шли между столов, на которых днем мастера кобольды чинили оружие и сшивали разорванную на охоте укрепленную одежду. Дайгонцев не допускали на второй и третий этажи оружейных домов. Кенрону было интересно узнать, как именно кобольды занимаются ремонтом снаряжения, как чинят охотничий костюм, нити которого так сложно было разорвать. Сейчас же, оказавшись на втором этаже, все ухищрения зеннатских мастеров все так же оставались для него загадкой. Темнота в центре зала была беспросветной. Кенрон врезался бедром в край крышки верстака, несколько инструментов упали и с грохотом запрыгали по полу.
— Проклятье, вот бы хоть что-нибудь разглядеть, — пробурчал Кенрон.
— Аккуратней со столами оружейных работников, — сказал Чафис. — Ты не слышал, как они ругаются, когда кто-то трогает их инструменты.
— Ты уже забыл, как тебя чуть не сожрал медведь? — спросил Кенрон. — Ругающиеся кобольды — наша меньшая проблема.
Впереди раздался шум, звук походил на мерное цоканье языка, вскоре щелчки стали затихать, пока вовсе не пропали. Света все еще было слишком мало, чтобы что-то разглядеть дальше, чем в полуметре от себя. Кенрон нацелил пистолет, туда, откуда раздался звук. Некоторое время он размышлял, стоит ли пустить пулю, в итоге все же передумал. Медведь напал именно после его выстрелов, должно быть, боль от ран подсказала ему направление, где стоял Кенрон, скрытый камуфляжем. Оружие, которое Лисидия не побоялась ему вернуть, как оказалось, имело и недостатки. Стрелять вслепую следовало только при крайней необходимости.
Несколько раз они сворачивали, проходили мимо стеллажей, поднимающихся к самому потолку, мимо столов разных форм и размеров, массивных механизмов во тьме напоминающих крупных лесных тварей, замерших в разных, порой диковинных позах.
— Долго еще до лестницы? — спросил Кенрон.
— Она впереди метров через тридцать, — прошептал Чафис.
Они выбрались в широкий проход, тянущийся вдоль одной из стен. Через небольшие окна проходил лишь тусклый звездный свет.
Кенрон услышал хлопанье крыльев, поднялся ветер, спустя мгновение Чафиса вырвало у него из рук. Камуфляж тут же развеялся.
Волной воздуха Кенрона сбило на пол, тут же он вскинул пистолет и направил его к потолку. Шум крыльев раздавался над его головой, оттуда же доносились жалобные крики кобольда.
— Золис, это я, отпусти! — вопил Чафис.
Кенрон вскочил, дважды шагнул вперед, подпрыгнул и ухватился за чешуйчатую щиколотку кобольда. Дернул вниз, вложив всю силу, что у него оставалась, и весь свой вес. Чафис вырвался из хватки невидимого во тьме существа и вместе с Кенроном они рухнули на каменный пол. Не обращая внимания на боль в боку и плече, Кенрон поднял пистолет к потолку и выстрелил несколько раз. Раздался оглушительный визг, эхом заполнивший весь этаж. Сильный порыв ветра ударил Кенрона в грудь, после чего все стихло.
Тяжело дыша, Кенрон поднялся на ноги, он был уверен, что попал в зверя, но серьёзна ли была рана, сказать не мог. Стрелял он даже, не столько по звуку, сколько слушая свою интуицию. Чафис поднялся, кряхтя и хватаясь за бок.
— Ты же сказал, что дайгонская магия нас скроет, — принялся причитать кобольд. — Говорил, нас не видно и не слышно.
Кенрон прижал палец к губам и зашипел — что бы кобольд там ни говорил, сейчас они были не в камуфляже. В этот момент даже малейший звук выдавал их местоположение противнику.
Крыло, покрытое светло-серой шерстью оказалось перед лицом Кенрона, длинные когти расцарапали его ноги, грудь и плечи, в миг разорвав городскую одежду. На одно мгновение летучую мышь стало видно — каждая из двух ее голов была чуть меньше человеческой, глаза — черные бусины, длинные белые клыки беспорядочно торчали во все стороны. Тут же летучая мышь без следа скрылась во тьме.
Силуэт Чафиса, только что с трудом различимый, исчез. Метрах в десяти от Кенрона раздался грохот, перевернулся один из верстаков оружейных ремонтников, стальные инструменты с лязгом, заполнившим весь этаж, посыпались на пол.
Чафис отчаянно закричал где-то далеко в центре темного зала. В этот момент Кенрон понял — пока летучая мышь пытается прикончить кобольда, он может беспрепятственно добраться до лестницы на третий этаж и тогда до места, где его ждала Лисидия, будет рукой подать. Разумеется, в таком случае Чафис терял всякую надежду на то, что он сможет пережить эту ночь.