Доктор Фаугер с нескрываемым пренебрежением разглядывал место своего предстоящего возлияния. Небольшую одноэтажную избушку из бревен, стоявшую у наружной стены города, называли трактиром или пивной, кто-то даже в шутку называл вторым домом. Фаугер же знал, что хижина никогда не предназначалась для того, чтобы принимать посетителей. Когда-то это был склад для сена, которым кормили пару лошадей, что возили первые экипажи по городу. Лошадей стало больше, и склад пришлось строить заново, в этот раз с большим размахом. На какое-то время о срубе на краю города забыли, и лишь потом кому-то в голову пришла светлая идея устроить в заброшенном здании пивную.
Как бы удручающе ни выглядело ветхое строение, Фаугер знал, что стоит ему выпить пару кружек теплого пива, и данная проблема перестанет его волновать. Как и многие другие столь же мелкие неприятности. Из-за угла появился высокий кобольд в сером жакете, Куилла шагал, неприятно насвистывая какую-то мелодию. Он подошел к Фаугеру, как всегда излишнее близко, чтобы показать разницу в росте, и потрепал по плечу, хотя, они не были так уж давно знакомы.
Герфедон явился следом, он, как всегда опоздал, хотя там, где ему быть не полагалось, он оказывался первым. Как в тот раз, когда он потерял весь отряд в стычке с Оррином Глэром. Тогда у него не было приказа вступать в бой. Хоть Герфедон и отправил бойцов на бессмысленную гибель, он отделался штрафом и выговором, должность капитана ему тогда сохранили.
Трое приятелей были в сборе, а это означало, что последнюю попойку в приговорённом к сносу трактире можно было начинать.
Три прямоугольных стола, стоявшие в пивной, пустовали. Единственная масляная лампа, надежно закрепленная под потолком, освещала все небольшое помещение. Внутри пивная выглядела точно так же уныло, как и снаружи — коричневые бревна, из которых были выложены стены, никто не удосужился как-либо обработать. Кое-где из них торчали одинокие соломины, напоминая о том, что это место никогда не предназначалось для пьянства и веселья.
Трактирщик стоял за стойкой и со скучающим видом жевал рыбий хвост. Компания их трех кобольдов неспешно подошла к одному из столов, Фаугер сел на круглый стул без спинки.
— А вот это место я бы хотел занять сам, — сказал Куилла.
— Разве есть какая-то разница? — спросил Фаугер.
— Вы, доктор, слишком долго мариновались среди склянок с лекарствами, порошками и мазями, — сказал Куилла. — Очевидно же, с этого места открывается наилучший обзор на входную дверь. Настоящий военный сядет именно здесь, чтобы наблюдать за всеми, кто войдет и выйдет.
— Боюсь, сегодня посетителей больше не будет, — сказал трактирщик, лениво пожёвывая рыбий хвост. — До закрытия всего час, больше никто не придет. Если бы вы не сказали заранее о вашем визите, я бы уже закрыл дверь и пошел домой.
— Час до закрытия? — удивился Герфедон, он так пристально взглянул на трактирщика, что тот отступил на шаг. — Хочешь сказать, чтобы я выметался после двух кружек теплого?
— Что вы, — произнес трактирщик с явной неохотой. — Таких важных господ я выгонять не собираюсь. Оставайтесь, сколько захотите.
Кобольды расселись, заказали теплое пиво, сырую рыбу и сырых же яиц для закуски. Все это лакомство хранилось в подсобном помещении, куда трактирщик немедленно и отправился.
— Нелегкий выдался месяц, я ведь чуть не задержал опаснейшего преступника Оррина Глэра, — не преминул похвастать Герфедон.
— Чуть не задержал? — усмехнулся Куилла. — Да он чуть не выбил из тебя дух, судя по тому, что я слышал. Весь твой отряд полег на том поле.
— Мои воины пали не напрасно, — твердым голосом заверил Герфедон. — Нам удалось раскрыть множество сторонников Глэра. Я был готов и сам напасть на него, но вмешался мальчишка Амелотов. А потом Оррин Глэр и вовсе передумал нападать. Какая досада.
— И что бы ты сделал? — спросил Куилла, улыбаясь уголком длинного рта. — Положил бы два десятка охотников в одиночку?
— Моя сабля меня еще никогда не подводила! — отчеканил Герфедон.
Он положил руку на стальной эфес, напоминая собравшимся, что оружие все еще при нем.
— Даже сюда ее притащил, рыбу ей будешь резать? — спросил Куилла.
— А ты доктор, что думаешь, справились бы мы с бандой Глэра? — спросил Герфедон.
— Нам бы не пришлось, — сказал Фаугер, разводя руками. — Все-таки лучший охотник Дарлид Амелот и его жена на нашей стороне.
— Чем же мы их подкупили так сильно, что они не перейдут на сторону мятежных дайгонцев? — спросил Куилла с сомнением в голосе. — А, может, запугали?
В этот момент Нанса сильно сжала руку Кенрона. Решение войти в пивную до того, как там окажется компания из трех важных кобольдов в итоге оказалось верным. Кенрон и Нанса успели осмотреть помещение, скрываясь в камуфляже, трактирщик все это время стоял за стойкой и очень медленно жевал сырую рыбину, иногда пуская слюни на пол.
Когда трое кобольдов, наконец, вошли в помещение и уселись за одним из столов, Кенрон и его подруга наблюдали за ними, стоя у одной из бревенчатых стен.
— Не верю, что ты был прав, — прошептала Нанса. — Они действительно говорят о твоих родителях.
Кенрон кивнул. Он не мог наверняка знать, о чем кобольды собираются беседовать, и готов был уйти ни с чем, но, похоже, удача им все же улыбнулась.
Разговор приятелей прервал трактирщик, который выбрался из подсобного помещения с покачивающимся на руках подносом. Он подошел к посетителям и принялся расставлять на столе угощение: три больших кружки пива, тарелку с сырой рыбой и миску с куриными яйцами, варить которые никому не пришло в голову.
Доктор Фаугер пригубил теплого пенного напитка и отправил в рот яйцо, с хрустом раскусил его и проглотил вместе со скорлупой.
— Дело в том, — сказал он, — что госпожа Лисидия…
В этот момент одна из кружек с грохотом обрушилась на стол.
— Эй, доктор, а зачем ты таскаешь с собой эту гребенку? — спросил Герфедон, который отбил руку ударом кружки, но выдавать боль не собирался. — Если ты не заметил, волос у тебя нет.
Фаугер взглянул на одного своего приятеля, затем на другого, те в ответ пристально смотрели на него. Ему показалось, что разговор про расчёску им обоим гораздо интереснее, чем рассуждения про мятежных охотников и достал гребень из нагрудного кармана.
— Лучше и в самом деле поговорим об этом, — предложил он. — Госпожа Лисидия строго наказывает тех, кто выбалтывает ее секреты.
Он неторопливо покрутил гребень в когтистых пальцах. В этот момент Кенрон успел заметить на предмете в руке кобольда надпись на незнакомом языке.
— Отличный гребень, не так ли? — спросил Фаугер. — Трактирщик, принеси пива и рыбы, я расскажу эту историю.
— Похоже, сорвалось, — сказала Нанса и опустила взгляд, ей так хотелось помочь Дарлиду и его жене, хотя бы собрав информацию об их болезни. — Идем отсюда. Мы еще можем успеть обшарить кабинет Фаугера.
Кенрон взглянул на нее и, поджав губы, кивнул. Сейчас было уже ясно, что доктор Фаугер по собственной воле не расскажет ни единой тайны Лисидии, и не важно, сколько кружек теплого пива он в себя вольет.
Тем не менее, Кенрон чувствовал, что не может сдвинуться с места. Пусть разговор пойдет не о яде в телах его родителей, но кобольды все еще не знали, что их подслушивают, они вели себя вальяжно и расслабленно. Что-то тайное все же могло сорваться с их языков. Пусть даже толку от их тайн могло быть немного, Кенрону хотелось их узнать. И даже проклятый гребень не давал ему покоя.
— Если хочешь, я выведу тебя за дверь, — сказал Кенрон, — но сам останусь и послушаю.
— В лучшем случае ты услышишь пьяные бредни, — предупредила Нанса.
— Доктор получил этот гребень не в Дайгоне, — рассудил Кенрон. — Каждый из этих кобольдов был хотя бы в одной другой стране. Я хочу узнать, что творится вокруг, за непроходимым лесом. Пусть это никому не поможет, я просто хочу услышать, что они выложат.
Доктор Фаугер положил гребень в центре стола, словно напоминание о предмете их предстоящей беседы. Вскоре трактирщик принес из подсобного помещения еще один поднос с пивом. Прежде, чем сказать хоть слово, кобольды опустошили по половине массивной кружки каждый. В длинные клыкастые рты полетели сырые яйца и рыба. Громко чавкая, они роняли остатки скорлупы и мелкие рыбьи кости на пол.
— Так вот, о моей истории, — сказал Куилла. — Я говорил, что меня повысили при переводе в Дайгон? Раньше я был рядовым кобольдом.
— Разве мы не про мой гребень слушаем? — изумился доктор.
— Да кому нужна эта безделушка? — рассмеялся Куилла. — Послушай, ты, лекарь, не видевший ни единой битвы. До того, как попасть в Дайгон, я восемь лет служил в Высшем Фролудском княжестве. А это место размером меньше четырех гектаров.
— Ты что-то напутал, друг, видимо, по пьяни, — сказал Фаугер, он попытался потрепать Куиллу по плечу, но отдернул руку, коснувшись колючек. — Четыре гектара это всего два моих лазарета. Не может быть в мире такой маленькой страны. Да и что там можно было делать целых восемь лет, мышей гонять?
— Я уж не говорю про название, «Высшее» да еще и «Княжество», — усмехнувшись, сказал Грефедон. — Постой, там поди живут какие-то недорослики, высотой с палец?
— Живут там такие же люди, как и здесь, — заверил Куилла. — Разве что исчезать не умеют и силушки у них поменьше. Теперь представь свой лазарет и поставь на него еще один, а сверху еще один и так ставь их друг на друга, пока в обморок не упадёшь.
— Так что, это Фролундское княжество один большой дом? — спросил доктор.
— Именно так оно и есть, — сказал Куилла. — Из камня и стекла, этаж на этаже, так, что сверху земли не видно.
— И сколько там этих этажей? — спросил Фаугер.
— Никто не знает, даже сами фролунды, — сказал Куилла, разводя руками, одна из которых крепко сжимала кружку. — Каждый тридцатый этаж висит в воздухе с помощью магии, так что их может быть хоть сотня, хоть тысяча, хоть миллион.
— Ну, это ты загнул, — сказал Грефедон. — Что же ты там делал в этом доме-княжестве?
— Охранял князей, что ж еще? — сказал Куилла, подивившись недогадливостью приятеля. — Все здание стоит в непроглядном тумане, только десять верхних этажей видят солнце днем и звезды ночью. Там и живут князья. А простолюдины, челядь, прозябают внизу, во тьме тумана. Питаются тем, что этот туман им подбрасывает, и платят дань тем, кто сверху.
— У каждого свое место в этом мире, — закивал доктор.
— Вот только простолюдины решили отхватить себе несколько солнечных этажей, — сказал Куилла. — Мы с отрядом должны были охранять подъем, а нижники взяли и на тросах поднялись по стенам. Окружили нас, пришлось давать бой на две стороны.
— Раз ты жив, вы победили, — догадался Грефедон.
— Увы, мой отряд разбили, — сказал Куилла и отхлебнул из кружки, опустошив ее. — Я дрался так яростно, что меня решили не трогать, но никому из моих солдат не удалось выжить. А затем князья стали падать в туман. Долго падали, пока меня не забрал зеннатский корабль. И вот оно, новое место службы. Знаете, что, не люблю я высоту, люблю, когда все приземленно.
— У вас хотя бы была твердь под ногами, — сказал Грефедон и принялся елозить кружкой по столу, обозначая эту самую твердь. — Я раньше служил на летающих островах. Снизу нас никто не беспокоил, под нами была разве что одна вода и то так далеко, что плеска не слышно. Остров, где стоял наш корпус, был тихим и безлюдным. Там вообще не было ничего, кроме травы.
— Кто же заплатил вам за охрану пустого клочка земли, пусть и летающего? — спросил Фаугер.
— Фермеры, ранчеры, земледельцы с соседних островов, — принялся перечислять Грефедон. — В конце каждого сезона на острове, который мы охраняли, устраивали ярмарку. В тот раз все должно было пройти, как обычно. Большинство продавцов прилетели с других островов на своих старых потрепанных стальных посудинах. В этот момент они и напали.
— Кто мог напасть на остров, висящий в воздухе? — спросил Куилла, не доверительно приподняв зеленую бровь.
— Пираты, — сказал Грефедон. — У них были посудины посолиднее, чем у фермеров. Похоже, украли у Зенната несколько транспортных кораблей и переделали на свой лад. Им было, чем поживиться на том острове, каждый ранчер явился с деньгами, с немалой суммой. А у кого-то были весьма ценные товары. Нас было два десятка кобольдов с мечами и арбалетами против двух сотен пиратов, вооруженных, что твой дайгонский охотник.
— Ясное дело, вы дали деру, — догадался Фаугер. — По стандартному договору вы не должны принимать неравный бой.
— Конечно, я помню, что там в этом договоре, — отмахнулся Грефдон. — Я тогда был за главного и приказал до последнего… отступать. А потом меня взяли в плен. Так я и оказался в Дайгоне с понижением должности.
— Так что с твоей расческой, доктор? — спросил Куилла.
— С чем?
Куилла указал на гребень посреди стола. Фаугер спохватился и стукнул себя по лбу.
В этот момент хлопнула входная дверь. Кенрон разглядывал ее какое-то время, размышляя о том, что не почувствовал сквозняка. Вскоре он снова обернулся к кобольдам, ни одного из них хлопок дверью не заинтересовал, возможно, такое и раньше случалось в ветхой избушке, уже приговоренной к сносу.
— Кажется, пиво начинает на меня действовать, — сказал Фаугер. — Перед тем, как попасть в Дайгон, я работал в городе, который назывался Обитель Детей Бурол. Это был и город, и государство одновременно. Город был окружен водой со всех сторон, он стоял почти посредине огромного моря, берегов видно не было.
— Должно быть, там было полно отличной рыбы, — мечтательно проговорил Грефедон.
— Да, и за десять лет местная рыба мне начала приедаться, — сказал Фаугер. — К слову, Бурол это морской бог похожий на огромную белую змею с перьями. Она, а это именно она, плавает неподалеку от острова и исполняет некоторые желания тех, кто ей молится.
— Не верю, — прошептал Герфедон, отхлебнул пива и выкрикнул: — Не верю, что рыба может надоесть за каких-то десять лет!
— Как вы можете догадаться, раз я здесь, у Детей Бурол возникли проблемы, — сказал Фаугер. — Они больше не смогли платить Зеннату за услуги. А конкретно, Бурол кто-то съел. Ее обглоданную тушу прибило к берегу города, а хуже всего, что эта туша была заражена неизвестной мне болезнью. Я боролся с симптомами и со временем смог понять, какое лекарство нужно изготовить. Я заказал ингредиенты из Зенната, но доставка их могла затянуться на месяц и больше. К тому времени большая часть жителей могла погибнуть, тут от меня уже ничего не зависело.
— Оставалось только ждать и молиться, — сказал Грефедон, понимающе кивая.
— Последний, кому они молились, их же и погубил, — напомнил Фаугер. — Я как мог старался убедить людей, что все обойдется, и что лекарство прибудет вовремя. Но паника нарастала, я ничего не мог поделать. Несколько человек бросились в воду, чтобы узнать имя нового бога. Я не смог их остановить, люди были слишком напуганы. В итоге лекарство прибыло, и почти всех удалось спасти, но новый бог так и не назвал своего имени, без его чудес у города не было денег, чтобы платить Зеннату.
— Как же ты получил этот гребень? — спросил Куилла.
— Купил в местной лавке перед отъездом, — сказал Фаугер. — Вообще, это чесалка для спины с такой вот длинной палкой. Правда, палку в карман не положишь. Она сейчас в моем кабинете. Кстати, я не забыл его закрыть? С меня станется.
За окном сверкнула красная вспышка. Кенрон смог заметить ее лишь краем глаза, он тут же обернулся и дернул Нансу за руку. Девушка проследила за его взглядом.
— Ты чего? — спросила она.
Окно трактира, было грубо вырублено в стене, ни стекла, ни ставень у него не имелось. Если они и были, их сняли, готовя здание к сносу. По сути окно было лишь узкой прямоугольной щелью, в которую могла пролезть разве что рука. Вспышек больше не было. Кенрон сощурился, как будто это могло помочь ему увидеть, что творилось по другую сторону здания.
То, что произошло дальше ничуть не заинтересовало пьяную компанию.
Бутылка, наполненная прозрачной жидкостью появилась в воздухе. Она пролетела через весь трактир от окна к двери, врезалась в доски и разбилась вдребезги. Тут же дверь, стены и потолок вокруг охватило пламя. Трактирщик выронил из рук пивную кружку и замер, таращась на вспыхнувшую стену.