Лисидия с трудом могла поверить в то, насколько глупо все вышло. Она подвела машину к воротам регентства и взглянула сквозь них на улицу, чтобы убедиться, безопасно ли там. Полной картины такой взгляд не давал, но все же, был лучше, чем ничего. За воротами стояла лишь женщина, и Лисидия отлично ее знала. Алина Амелот, жена Дарлида, лучшего охотника всего Дайгона.
Что этой дайгонке было нужно, Лисидия понятия не имела. Она не собиралась обращать внимания на Алину, даже, если бы та принялась барабанить руками по стеклу автомобиля или же вовсе встала на их пути. Дежурно Лисидия проверила все, что было под одеждой Алины, и не увидела там ничего, кроме голого и весьма стройного тела. Закончив с осмотром местности, Лисидия сосредоточилась на раскрывающихся воротах, ей хотелось провести через них надземную машину, как можно быстрее, и вывести регента из города без лишних проволочек.
Барглис и вовсе молча наблюдал за возней кобольдов, открывающих ворота. До этого момента все было, как обычно. Первая странность, если ее можно было так назвать, случилась, когда створки стальных ворот разъехались в стороны. Стоило Лисидии тронуть с места парящий в полуметре над землей автомобиль, как на дороге впереди появился еще один дайгонец. В старике с длинными седыми волосами и в черных очках она без труда узнала Нэфиса Надэма. Не медля ни секунды, Лисидия активировала заклинание «пневма» останавливающее в воздухе все физические объекты, которые приближались к ней с недопустимо высокой скоростью. Это заклинание должно было срабатывать само по себе в минуты опасности. «Ручная активация» была лишь дополнительной мерой.
Разумеется, защита распространялась и на регента Барглиса, сидящего в кресле рядом с ней. Хорошим бы она была телохранителем, если бы могла защитить только себя. В любом случае, хоть Нэфис и напрашивался на наказание, сейчас вывезти регента из города было первоочередной задачей. Их окружала стальная броня корпуса, ударопрочные стекла и заклинание, останавливающее все предметы, способные навредить. Как оказалось, этого было недостаточно.
Лисидия направила машину вперед, пройдя ворота, повернула вправо. В этот момент Алина бросилась к Нэфису, тот поднял руку, словно, пытаясь привлечь чье-то внимание. Дайгонка сцепилась с ним, лишь тогда Лисидия заметила в руке старика круглый красный предмет. Пожалуй, кобольд из приемного дома смог бы сразу определить, что это. Лисидии же потребовалось некоторое время, она перебирала в уме многочисленные магические элементы, которые приносили дайгонцы из леса.
Сфера в руке Нэфиса засияла красным. Лисидия вдавила педаль в пол — универсальный способ защиты от любой магии был увеличением дистанции. На все непонятное, незнакомое, потенциально опасное лучше было смотреть издалека. Машина тронулась с места, в это мгновение с гулом и грохотом ее сорвало с дороги и впечатало в стену, окружающую здание резиденции.
Грохот был таким, словно рядом с ними шарахнула молния. Лисидия раскрыла глаза и увидела лишь тьму. Она все еще находилась в салоне автомобиля, внутри все было завалено мелкими камнями и битым стеклом. Она попыталась открыть дверь, но не смогла. Ее левой руки не было.
Скорее всего, травм она получила немало, важно было лишь то, какие части ее тела еще работали. Лисидия развернулась в сидении и выбила дверь ударом ноги. Воздух снаружи был наполнен серой каменной пылью, силуэты двух кобольдских казарм, стоявших неподалеку, уже не выглядели стройными прямоугольниками, а больше походили на горы с острыми верхушками и осыпающимися склонами.
Выбравшись наружу, Лисидия мельком осмотрелась. В поднявшейся пыли не было видно ни единого человеческого или кобольдского силуэта. Все, кто был неподалеку от взрыва, несомненно, погибли мгновенно, но кто-то мог войти в пылевое облако, сочтя это по какой-то причине хорошей идеей. Она не собиралась церемониться с тем, кто рискнул бы подойти к ней и Барглису в этот момент. Кобольд или дайгонец, она убила бы его без предупреждения. Сделала бы это, чтобы защитить регента в минуту уязвимости, а также, что таить, из-за того, что сейчас у нее было прескверное настроение.
Лисидия протянула руку в салон разбитого автомобиля. Почти сразу она почувствовала пухлую ладонь регента Барглиса. Чуть погодя ей удалось вытянуть регента наружу. Весь его когда-то белый костюм был грязен, разорван и пропитан кровью. Насколько она могла судить, их так потрепало именно взрывной волной. Не будь они под защитой брони и заклинания, ни о каких ранах говорить бы не пришлось. Обломки собственной машины разорвали бы их на куски.
— Рвануло гораздо ближе, чем мне бы хотелось, — кряхтя произнес Барглис. — Я думал, это бронированная машина.
Остатки их транспорта, заваленные камнями, выглядели жалко. Машина пришла в полную негодность, передний отсек, в котором хранились магические элементы, позволяющие парить в воздухе, разорвало надвое.
— В этом мире нет ничего неразрушимого, — сказала Лисидия. — Особенно, если применять сильную магию на близком расстоянии. Могло быть и хуже, если бы эта штука взорвалась у нас под носом.
Барглис взглянул на левое плечо Лисидии, которое заканчивалось не рукой, как минуту назад, а обломком кости, с которого капала кровь.
— Вижу, ты в порядке, — сказал регент.
— Жива, значит в порядке, — кивнула Лисидия.
Она повернула диск коробки с монетами на бедре и коснулась той из них, напротив которой остановилась щель. Кончик ее указательного пальца засиял синим. Она поднесла огонек к торчащему обломку кости, тот немедленно принялся удлиняться, кровь остановилась, плоть стала набухать, всходить, словно тесто на дрожжах. Лисидия вела пальцем вниз, кость и плоть следовали за ним, словно, пытаясь догнать. Образовался локтевой сустав, предплечье, запястье, ладонь и, наконец, отрасли все пять пальцев. Лисидия сжала кулак появившейся вновь руки и разжала его — работал прекрасно.
— Нужно вернуться в посольство, сейчас мы крайне уязвимы, — сказала она. — Я потеряла часть заклинаний. Вы готовы идти?
Второй взрыв заглушил ответ регента. Небо закрыло багровым заревом, стена рядом с ними задрожала, с островов раскуроченных кобольдских казарм посыпались кирпичи. Сбивающий с ног порыв ветра поднял в воздух еще больше каменной пыли. Лисидия встала перед Барглисом, укрыв его от новой напасти.
Воздушный грузовой корабль описал дугу в небе. Вылетев из Керфена, он едва успел набрать высоту, на которой должен был оставаться большую часть маршрута, как его нос повело к земле. А точнее, к центру города, где не было ничего, напоминающего посадочную площадь для этого корабля. Человека, который управлял судном, такой расклад полностью устраивал. Он не собирался сажать корабль в городе, даже не собирался быть рядом, когда острый стальной нос врежется в одно из зданий.
Человека, который последним держал в руках рычаги управления, звали Оррин Глэр, он стоял в открытом настежь боковом люке и взирал на плоды своих усилий — мальчишку, беспомощно падающего с высоты пятидесяти метров.
В бессилии Кенрон разглядывал удаляющийся от него черный клин грузового корабля. Он смог забрать с собой лишь пять огненных желез, и теперь красные шары в прозрачных оболочках падали вместе с ним, ударяясь друг о друга перед его лицом. Кенрон быстро понял, что Оррина не беспокоила эта потеря, раз он предпочел избавиться от него, как можно быстрее.
Одна из огненных желез, что падала рядом с Кенроном, засветилась красным. С нее сорвало защитную пленку, и она стала чувствительной к малейшему давлению. Удара ногой взрослого дайгонца было более, чем достаточно, чтобы запустить процесс, который неизменно заканчивался разрушительным взрывом.
Кенрон схватил горящую красным железу и сдавил ее еще сильнее, понимая, что ему предстоит сделать. Он размахнулся и со всей силы бросил ее в сторону летающего корабля. Казалось, Оррина немало удивил такой поступок, глаза его округлилась.
«А ты думал, я все так и оставлю? — мелькнуло в голове Кенрона».
Мгновение спустя, его спина взорвалась болью, шум ветра разом исчез. Кенрон не слышал уже никаких звуков. Голубое небо сменилось синим, затем фиолетовым, наконец, стало почти черным. Дышать он больше не мог.
Он был под водой. На мгновение Кенрон решил, что оказался в озере, полном смертоносной рыбы, которое не так давно показывал Нансе и Ирману. В таком случае его бы ждала неминуемая гибель от тысяч острых рыбьих зубов. Нет, он не упал в озеро, что было в нескольких часах пути от города. Он упал в керфенский пруд. Скорее всего, Оррин и сам собирался спрыгнуть в этот водоем, когда корабль снизится, и крушение в городе будет уже неизбежным.
Небо над Кенроном снова изменило цвет, на этот раз на бордовый. Вода задрожала, загудела. Он собирался было всплыть, но решил, что ближе ко дну ему будет безопаснее. Над ним полыхало пламя. Взрыв корабля был настолько мощным, что огненное облако, должно быть, достигло водной глади и сейчас облизывало ее огненными языками.
Вскоре вокруг снова стало темно, тихо и невероятно холодно. Стальные куски корабля с глухими ударами пробивали водную толщу и впивались в илистое дно, оставляя за собой след из пузырей. Кенрон попытался всплыть и не смог — что-то вцепилось ему в ногу и не давало сдвинуться с места. Он ощупал голень, сразу несколько длинных водорослей обмотались вокруг ноги и переплелись в подобие узла. Он принялся распутывать узел, затем попытался разорвать гибкие стебли — не вышло.
В голове всплыло множество историй о нелепых смертях охотников. Однажды, дайгонец умер оттого, что заснул под деревом с тяжелыми плодами и один из них свалился ему на макушку, лишив жизни. Смерть от чего-то, на первый взгляд безобидного встречалась чаще, чем гибель от того, чего человек боялся и сторонился. В этот миг Кенрон мог сам в этом убедиться.
С глухим ударом в воду рухнул какой-то массивный предмет. Кенрон понимал — это его первый и единственный шанс на спасение. Из облака пузырей перед ним возникла клыкастая вытянутая морда псовой свиньи. Взрыв вырвал куски плоти из туши животного, окончательно обезобразив то, что изначально было не слишком-то красивым.
Кенрон ухватился за голову мертвого зверя и потянул ее вниз, попутно раскрывая пасть. Он наощупь схватил все три стебля держащих его водорослей и засунул их в пасть мертвого животного. Он принялся скрести стеблями по ряду зубов нижней челюсти, пока не перепилил одну водоросль за другой. Почувствовав долгожданную легкость, он оттолкнулся руками и ногами от водной толщи. Несколько быстрых движений, каждое из которых отозвалось болью в груди, и он смог выплыть на поверхность.
Все вокруг было в дыму. Куски корабля торчали из воды, многие из них все еще горели. Кенрон поплыл к ближайшему берегу. Он понимал, что нужно выбраться из воды как можно быстрее — он мог потерять сознание от ран в любую минуту.
Он плыл, казалось бы, сохраняя силы, и все же усталость давала о себе знать. Вскоре, изможденный, он оказался у берега, попытался встать, его нога провалилась, не найдя твердого дна. Кенрон снова оказался под водой, в этот раз ничто его не держало, но сил всплыть на поверхность уже не оставалось.
Небо над ним окрасилось в золотой цвет, это определенно было чем-то новым. За запястье его схватила четырехпалая чешуйчатая рука и потянула наверх.