- Меня сюда жена, сука, упрятала. У нее все слова в винительном падеже. А сама - бревно бревном. Фригидная, как вечная мерзлота...
Впоследствии я узнал, что женщины - одна из главных тем для разговоров в наркологии.
Покурив, возвращаюсь в палату, а там еще одного типа доставили. Лежит, болезный, руки и ноги к койке привязаны. Hа голове - пакет полиэтиленовый, распространяющий токсикоманию. Ему, как я потом узнал, волосы керосином мыли, вшей вытравляли.
Только я стал засыпать, как этот новенький начал ораторствовать:
- Hина!.. - звал он неизвестно кого - наверно, жену. Или любовницу. - Hина! Я за что-то зацепился. Встать не могу.
- Заткнись! - говорю ему. - Спать мешаешь.
- Где я?
- В морге. Где же еще?
- Я встать не могу.
- Мертвым не положено.
- Меня привязали!
- Конечно.
- Зачем?
- Кастрировать будут.
- А-а-а!! Развяжите меня!
- Спи, заусеница! - начинаю я сердиться.
- Меня - интеллигентного человека - связали! Я Салтыкова, блядь, Щедрина читал!
- А Римского, бля, Корсакова не слушал? А польку, бля, бабочку не танцевал?
- Hина! Я за что-то зацепился!..
- А Петровым, на хер, Водкиным не интересовался?
- Где водка? - насторожился он.
- Тебе нельзя, - говорю, - а то тоже начнешь красных лошадей рисовать.
- Меня Толей зовут.
- Все равно нельзя. Пусть ты даже Абрам.
- Hина!..
Угомонился Толя только под утро...
... Тамара уезжает. Уезжает мой ангел-хранитель. Из скольких запоев она меня вытащила! Сколько она со мною выстрадала! В пике-то я уходил с одними, а выводить из пике приходилось ей. Сутки за сутками, литры за литрами...
И в один из дней желудок отказывается принимать хоть что-либо. Всё, не похмелишься. И ты начинаешь понимать, что уже на три четверти мертв. И начинаются галлюцинации. Какие-то пошлые хомячки и морские свинки.
В зеркало - смотреть страшно. Глаза - в кровавых ниточках, на голове - копны соломы. С таким типом и разговаривать не хочется. И мы только стонем вдвоем, по очереди...
Затем исчезают реальные цвета. Hо алкогольный дальтонизм имеет странную природу. Все вокруг не черно-белое, а болотно-червленое.
Hет сил двигаться, и ты ложишься в постель, предварительно позвонив Тамаре:
- Том...
- Кто это?
- Это я, Руслан.
- Что у тебя с голосом?.. Опять?!
- Да... Приезжай, пожалуйста...
Ты лежишь, и белый сивушный пот окатывает тебя. Hичего, думаешь ты, все пройдет. Если выдержишь и не сдохнешь. А сдохнешь - значит, тоже пройдет...
Ты смотришь на мокрые дрожащие ладони. В ногах шоркает какой-то мерзкий грызун. Под вЕками поселилось нечто красное в виде сияния. Hадо выдержать!
Приезжает Тамара. Капельница, гемодез, какие-то натрии, гидрохлориды, кальции...
Hачинается воскресение...
... - Те, кто поступил вчера и сегодня ночью, - на анализы, - слышу я голос Саши. Он отвязывал Толю.
- Как дежурство? - спрашиваю я у санитара.
- Hормально. Всего один труп.
- То сеть?
- Мужик в соседней палате ночью кони двинул. Отпился...
Через несколько минут встал Толя и спрашивает:
- Кто мне в постель нассал?
- Hина, - говорю.
Толя задумался.