Я эту мазь ему хотела дать,
Но не успела, - он внезапно умер.
Прошу тебя, на мне ты сделай пробу
Тогда моим словам поверишь ты.
Теридам
Олимпия, я верю и считаю
Твой дар ценнее всех богатств Востока.
Олимпия
Коли скорей! Смотри, как острие
От сильного удара затупится.
Теридам
Ну вот, Олимпия.
(Закалывает ее.)
Убил ее? Убей себя, злодей!
Прочь руку, что любовь мою убила!
Мудрейшие раввины наших дней
Дивились бы Олимпии не меньше,
Чем сокровенным тайнам мирозданья.
Отныне ад прекрасней, чем Элизий:
В нем заблистала яркая звезда,
Затмив сияньем даже око неба,
Дарящее светилам свой огонь;
Мучений ныне грешники не знают,
Затем что фурии отвесть не могут
Восторженные взоры от нее.
Сам Дис моей любимой угождает:
Он зрелища готовит в честь ее;
Своих сокровищниц открыл он двери,
Чтобы развлечь царицу чистоты.
Я всех своих богатств не пожалею,
Чтоб с честью прах ее предать земле.
(Уходит, унося тело Олимпии.)
СЦЕНА 4
Появляется Тамерлан в колеснице, влекомой царями Трапезундским и Сирийским. Они взнузданы. Держа в левой руке поводья, в правой бич, Тамерлан хлещет их. Амир, Целебин, Техелл, Теридам и Узумхазан. Царя Анатолийского и
Иерусалимского ведут несколько воинов.
Тамерлан
Азийские балованные клячи!
Запряжены в такую колесницу
И кучером имея Тамерлана,
За день вы двадцать миль всего прошли
От Асфальтиды, где я взял вас в плен,
И до Бейрута, где конюшни ваши.
Тот конь, что мчит златое око неба,
Блеск утра испуская из ноздрей,
По облакам свой гордый бег стремя,
Подобного возничего не знал,
Как вы, рабы, узнали в Тамерлане!
Алкид кобыл фракийских укротил,
Их человеческим кормили мясом,