Что наша жизнь? Страстей людских игра,
Сумбурной музыки безумная пора.
В утробе матери разучиваешь роль,
Родился – лицедействовать изволь!
Небесный критик за тобой следит,
Успех оценит, фальши не простит.
В финале пьесы гаснет ясный день:
Твой занавес – кладбищенская тень.
Играем всё – от смеха и до слез.
…И только умираем мы всерьез.[1]
Побег, восставший гордо, отсечен.[2]
Перевод Александра Меламеда. – Прим. переводчика.
Перевод Е. Бируковой. – Прим. переводчика.