Заселение оказалось очень простой процедурой. По прибытии я подошел к информационной стойке, которая располагалась сразу у выхода из ангара, куда выводил коридор от шлюзов. Молодой парень приятной наружности попросил меня отсканировать чип и, убедившись в моем праве здесь находится, спросил где бы я хотел разместиться. Я сказал, что планирую работать на уровнях с одиннадцатого по восемнадцатый и жить мне было бы удобно там же. Парень выглядел слегка удивленным, но ничего не сказал. После секундной заминки он попросил поднести запястье к прибору, что был вмонтирован в столешницу стойки.
— Добро пожаловать на «Ковчег», мистер Страуд. Ваши апартаменты на одиннадцатом уровне секция три. Проходите к лифтам, там вас встретят и проводят.
«И все таки Ковчег», — пробормотал я двигаясь к лифтовым шахтам справа от стойки. — «А как же, каждой твари по паре? Судя по всему, тут собрались только элитные твари, и не факт, что по паре».
В таком раздрае я подошел к лифтам. Меня там действительно встретили. Встречающим оказался еще один молодой и приятный парень, который порывался взять мой рюкзак, но я это пресек. Кажется он немного расстроился. Проводив меня до самой двери, парнишка еще долго говорил, как он рад, что я прилетел на станцию и поселился именно в этом секторе, ведь это сектор за жителей которого он лично несет ответственность и если что-то понадобится он всегда рядом. Я, послушав весь этот бред, пожелал ему хорошей смены и закрыл дверь апартаментов едва не прищемив его длинный нос. И только после этого понял, что он ждал чаевых. До чего же капиталистическое общество развращает подростков. Желать оплаты за лизание задницы постфактум это как-то не по-человечески. Либо лижи с удовольствием и бесплатно, либо озвучивай тарифы заранее.
Наконец-то оставшись один, я перевел дыхание и осмотрелся. Апартаменты состояли из одной комнаты правильной прямоугольной формы. Не слишком большой, но и не тесной. Слева от входа была еще одна дверь за которой находился санузел. Вот он точно был тесным. Металлический прикрепленный к стене унитаз соседствовал с крохотной раковиной, где едва было возможно сполоснуть руки не разбрызгав воду. За прозрачной пластиковой перегородкой виднелся низкий поддон с маленьким круглым стоком, а сверху узкая стальная лейка душа. На стене над раковиной крепился небольшой шкафчик, так же сделанный из металла. Выглядело так, что при необходимости, можно помыть весь санузел не заморачиваясь съемом шкафчика или перегородки. Поразило то, что все было сделано из металла. Неужели тащить его на орбиту было проще, чем пластик. Или от изделий из пластмассы продвинутое общество потребителей отказалось так же как от ископаемых ресурсов? Это у нас углеводородов было с хорошим запасом и до сих пор наши автомобили без проблем передвигаются с использованием газа. А производство пластика хоть и существенно сократили по сравнению с двадцать первым веком, его все же достаточно для удовлетворения спроса общества с сильно урезанными потребностями. Окончив осмотр своего жилища, в котором мне предстояло провести последнии дни своей жизни, я умылся и забросил рюкзак в шкаф, стоящий у стены в комнате. Мне казалось, уже должен быть вечер, но посмотрев на часы, висящие над изголовьем кровати, я узнал, что с момента старта прошло всего три часа. Видимо, спать урывками не лучшее решение чтобы скоротать время.
Нужно было идти на разведку, осматриваться, но мне как назло нестерпимо хотелось спать. Надеюсь от меня, точне от мистера Страуда не потребуется заниматься делами сразу по прилету. С этими мыслями я улегся в кровать, занимающую центральное место в моей комнате. Кровать показалась мне такой же удобной, как кресло в челноке, только с бОльшим количеством возможных положений для размещения. Матрас подстраивался под мою фигуру несколько секунд, я чувствовал спиной, как в нем что-то едва заметно меняется, зато лежать стало очень удобно. Закрыв глаза и представив глаза Вики, я провалился в сон и увидел своего полупрозрачного знакомого.
— Как дела? — поинтересовался он. — Хорошо перенес перелет?
— Спасибо, все отлично! — в этот раз у меня получилось вести настоящий диалог, а не общаться с голосом в своей голове. Видимо, мой опыт осознанного сновидца, возрастал и я мог управлять происходящим все лучше и лучше. — Как ты узнаешь что происходит?
— Так же как и ты — вижу, слышу, ну и остальные чувства тоже дают информацию.
— Ты видишь то же что и я? — если бы это был не сон, то мой вопрос был бы произнесен довольно громко.
— В целом да. И не нужно так кричать. Не переживай, я не контролирую твое тело. Я такой же постоялец в нем, как и ты. Моих сил пока не достаточно, чтобы стереть твое сознание и заменить его своим, но как ты знаешь через пару недель я вполне смогу это сделать, — его спокойный и рассудительный голос, произносящий мой смертный приговор, начинал меня бесить.
— И ты это сделаешь?
— Пока не знаю. В целом, мне незачем это делать в ближайшее время.
— А вот по поводу контроля ты врешь. Сильно сомневаюсь, что смог бы уложить несколько бандитов из автомата и так удачно уворачиваться от пуль без чужой помощи.
— Это была очень короткая акция, не произойди все так быстро ты бы не выжил. А так я спас тебя и себя. Постоянный контроль это совсем другое.
— Объясни! Почему тогда у тех подопытных происходило такое? Кто ты вообще такой и зачем сидишь во мне? И про постояльца тоже было бы не плохо пояснить, — к концу фразы я скатился почти на шепот. Все же во сне сложно передавать эмоции, особенно если ты пытаешься их показать своему соседу по квартирке.
— Давай начнем с последнего вопроса. Ты такой же постоялец, потому что сознание, твое оно или мое, может существовать и отдельно от этого тела. Как, впрочем, и тело может остаться без сознания и функционировать. Вегетативные функции останутся, все будет работать, только без нас это «овощ».
— А как же сознание? — не понял я. — Как оно может быть без тела?
— Не совсем сознание, — он на миг замолчал, словно раздумывая. — Тебе знакома концепция колеса Сансары? Хотя зачем я спрашиваю и так знаю, что знакома. Ты на удивление эрудированный человек. Кроме того, ты уже немного знаком с теорией квантового происхождения сознания. Конечно все не совсем так, но приблизительное представление ты составить способен. Сеть нейронов, что порождает твое сознание в момент коллапса пакета волновых функций, довольно сложная штука. Она не только позволяет сознанию появиться, но и способна фиксировать твою тонкую энергетическую структуру в момент смерти. И если знать с чего все началось в момент рождения, и чем закончилось, то можно, так сказать, оценить прогресс, который произошел за время жизни. Пока не будем сильно углубляться в то, как и кто его оценивает, но попробуй сделать вывод, который легко следует из того, что я сказал.
— Цель нашей жизни сделать свою энергетическую структуру лучше, чем она была при рождении? Ты сейчас о душе говоришь, что ли?
— Ну можно ее и так назвать. По крайней мере ваши религиозные и философские концепции так поступают.
— То есть ты сейчас утверждаешь, что душа существует, и Бог существует, и судить нас будут за дела наши?
— Стоп, стоп, стоп! Я же говорил, не нужно спешить. Есть смысл существования биологических видов во вселенной и он состоит в постоянном совершенствовании или улучшении, как ты сказал, этой самой энергетической структуры, которую для простоты можем называть душой.
— Постой, то есть ты хочешь сказать, что после смерти душа улетает куда-то, не будем называть это место каким-то определенным словом, и там кем-то оценивается ее состояние?
— Никуда она не улетает. Квантовая запутанность. Эффект квантовой телепортации и информация мгновенно становится известной в этом, пока не называемом, месте. В тот момент, когда это происходит запутанность разрушается и навсегда теряется связь с источником.
— Будем считать, что я понял. А как на счет нас с тобой?
— Сейчас в твоем теле как бы две такие энергетические структуры, одна — дана тебе при рождении, вторая — пришла извне, поле того, как вы открыли червоточину и переместили в нашу часть космоса свой спутник. Это к слову о том, кто я такой. Как правило у души нет памяти, вся память принадлежит телу, но на каком-то этапе развития все меняется. Считай, что уровень моей энергетической структуры немного выше твоего. Если твоя нейронная сеть прямо сейчас зафиксирует твою смерть, то вся информация о последнем состоянии твоей души будет передана туда, где ее оценят и определят, стала ли она лучше, позволь, я пока буду употреблять это слово для оценки состояния. После чего твоя душа отправится на перерождение для дальнейшего совершенствования и так далее, до определенного момента. Какого именно я не знаю. Но прямо сейчас при своем новом рождении ты не будешь ничего помнить о своей прошлой жизни, как при этом рождении ты не помнишь предыдущих. Память — удел биологической оболочки, твоего тела. Это верно в твоем случае, в моем же все немного иначе. Часть памяти сохраняется и передается вместе с энергетической структурой. Конечно не исключено, что это твое первое рождение, но тема о том, откуда вообще берется душа это для отдельного разговора.
— Я уже совсем мало понимаю, — пожаловался я. — Ты хочешь сказать, что ваши души в момент перемещения пришли к нам и поселились в наших телах и теперь понемногу захватывают их? И сколько людей получили такой подарочек?
— Все.
— Что? Вы убьете нас всех рано или поздно?
— Можно и так сказать. Всех, кроме тех, кто уже умер не пережив «внедрение».
— Ты о тех тридцати процентах, кто умер во время Катастрофы?
— Да. Нам жаль, что так происходит, но продвижение в постоянном совершенствовании своей души невозможно остановить или отменить. Когда биологический вид обзаводится такой способностью как самосознание он автоматически вступает в гонку, из которой нельзя выйти просто сойдя с дистанции. Ничего страшного не происходит, если вид постепенно развивается и, в ходе своей экспансии, расселяется на доступной ему территории. Популяция растет, растет и количество энергетических структур. Появляются новые души, а уже опытные переселяются в новые тела и совершенствуются. Все происходит гармонично, но иногда случается так, что образуется огромное количество душ, не имеющих возможности воплотиться и продолжить свой путь. Тогда нет другого варианта, кроме внешней экспансии. Тут либо вся твоя глобальная энергетическая сущность рано или поздно гибнет, либо гибнут те, кому не повезло принять в себя новых поселенцев.
— А как же вы становитесь лучше, убивая целый биологический вид? Разве это не преступление? — мне казалось, что я схожу с ума от такого количества новой информации. Все же погружение в осознанный сон там, где есть много факторов способный тебя разбудить имеют некоторые преимущества. Сейчас же я лежал в удобной кровати в тихой комнате, куда никто не войдет и не разбудит меня. Где-то на краю сознания я понимал, что могу проснуться в любой момент, нужно только захотеть, но с другой стороны будет ли мой постоялец таким же разговорчивым в следующий раз?
— Уничтожение любого разума, особенно осознавшего себя, однозначно является преступлением. И многие из нас будут еще много раз перерождаться только для того, чтобы вернуться к состоянию до этого поступка. Но когда на весах смерть твоего вида или вида, стоящего на ступень ниже тебя выбор очевиден.
— Вы ни чуть не лучше тех людей, кто построил эту станцию и эксплуатирует своих же сограждан, брошеных умирать на загибающейся планете! А кстати, зачем вам такой мир, как наш? Еще немного и у нас начнется настоящий апокалипсис, спровоцированный вами. Не спорю, мы тоже приложили к нему руку и не меньше усилий, чем вы, но все же.
— Мы все исправим. У вас все не так страшно, можешь мне поверить. Так что если тебя это немного упокоит — ваша планета будет жить и дальше. Можешь думать об этом, пока есть время. Мысли о хорошем, тоже украшают душу.
— Отлично, успокоил.
— Вот и хорошо.
— Это был сарказм, если что.
— Такие вещи как сарказм плохо передаются во время разговора по душам, — он замолчал, видимо ожидая оценю ли я игру слов, но мне было не до того.
— Но почему другие полностью поглощают сознание своих носителей? На этот вопрос ты так и не ответил.
— Думаю, они просто спешат продолжить свой путь совершенствования. Возможно, считают, что придя в этот мир быстрее других и помогая своим собратьям осознать себя они делают свою душу лучше.
— Проводя МРТ диагностику?
— Магнитный резонанс помогает окончательно разрушить ненужные связи в нейронах и ускорить осознание. Но я не вижу особой нужды так спешить.
— Почему не видишь?
— Не важно.
— Нет, я думаю — это очень даже важно! — но ответом мне было только молчание. Мой собеседник просто исчез. Как я ни пытался докричаться до него ничего не выходило. С тяжелым чувством провала я проснулся. Что такое могло заставить моего собеседника исчезнуть? Неужели он сболтнул что-то лишнее о чем пожалел? Видимо да, но в таком случае, что это было? Про МРТ я и так знал, значит это что-то другое. Ладно, будет время разобраться с этим. Надеюсь он соскучится и решит поговорить со мной еще разок.
Лежа на кровати, я размышлял о том, что совсем недавно хотел, чтобы кармический механизм был реальностью, и вот сейчас я знаю, что так и есть. Я рад этому? Кажется, ни сколько. Хотя если подумать, меня расстраивает не само знание, а вероятная кончина моего вида в следствии действия этого механизма. Что ж, надо уметь держать удар. Хотя если принять, что выхода нет, то нужно ложиться и помирать прямо сейчас, но, кажется, я не такой человек. Без трепыхания я не могу, даже понимая, что из паутины не выбраться. А значит, буду дергаться, пока есть силы.
Поднявшись с кровати, я посмотрел на часы, мой сон длился менее получаса. Кажется мне еще не доводилось получать столько новой информации в такие сжатые сроки. На станции было обеденное время, а значит у меня еще есть шанс разведать что-нибудь и в другом направлении. Оставалось понять, что именно нужно искать, что тут может быть действительно важным. Для начала, я решил пройтись по коридорам своего уровня и осмотреться. Если Дилан говорил, что тут меня никто не узнает, значит я могу передвигаться не таясь.
Выйдя из своего жилища, я заблокировал дверь с помощью чипа. Хорошо, что я представлял его возможности хотя бы отдаленно, иначе можно попасть в нелепую ситуацию, пытаясь, например, вызвать лифт таким образом. Коридоры одиннадцатого уровня были довольно широкими. По некоторым из них можно было смело кататься на автомобиле, не боясь задеть неспешно шествующих вдоль стен прохожих. Высота потолков оставляла желать большего, но местами открытое пространство вертикальных колодцев, проходящих сквозь несколько уровней, позволяло отдаленно представить общие размеры станции.
Я медленно шел вдоль ограждения такого колодца любуясь живой зеленой стеной, образующей гигантское составное панно с еще несколькими подобными конструкциями. Стена практически полностью состояла из разного вида мхов. Местами были видны вкрапления других высших растений, что придавало живой картине объемность и отдаленную схожесть с уголком дикой природы. По стене, едва слышно журча, стекали тонкие струйки воды. В некоторых местах они отрывались от плоскости, где уклон становился отрицательным. Залюбовавшись обилием зелени, я не заметил, как вдоль коридора ко мне со всех ног несется молодая девушка небольшого роста. Смуглая, кареглазая, с тонкой талией и весьма впечатляющим размером груди. Темно-синий плотно облегающий комбинезон подчеркивал красоту ее покатых бедер и стройных ног. Не сбавляя хода, она раскрыла объятья и бросилась мне на шею.
— Дилан! Дилан Страуд! Как я рада вас видеть!