Глава 14.
В ожидании повторного заседания комиссии я занялся другими делами. Следующим пунктом разбирательства с инцидентом шло получение разъяснений от Бельского. Если слова Миши по поводу его невмешательства не вызывают у меня сомнения. Ведь в моем старом товарище я не сомневался и подтвердил его слова через записи видеонаблюдения. В ходе подготовки к первому заседанию я ознакомился с записями нашей драки, и если Миша действительно просто не успел присоединиться к веселью, то Александр обнаружил неладное достаточно давно и просто стоял и смотрел. Если учесть, что про планы Артема я также узнал от Бельского, то его действия кажутся еще более мутными. По идее я должен был успеть поговорить с ним еще до первой встречи с Наумовым, но он меня просто избегает. Я не хожу на развитие основы, поэтому он спокойно уворачивается от меня в три будних дня из пяти. На обычных уроках он опаздывает на пару минут и отпрашивается за пару минут до конца уроков. Даже в столовую не ходит, я что такой страшный? В том числе он не пришел на еженедельные посиделки в кафешке и мы поужинали в сокращенном составе из четырех человек. На этой сходке я разъяснил суть произошедшего и все безоговорочно встали на мою сторону.
И сейчас я забил на все приличия и пробиваюсь к нему в комнату. Сейчас без пяти одиннадцать вечера 25 декабря, понедельник, через пять минут отбой и Бельский вынужден прийти ночевать. Сижу здесь с семи вечера и караулю эту змеюку. Уже десять дней не могу его застать и ради этой попытки пропустил свой ужин, так что я очень зол и невероятно решителен в получении ответов. Комендант жилого корпуса в курсе о моих планах и не будет вмешиваться, если я немного пошумлю и чуть-чуть задержу отбой для себя и своего одноклассника. Главное в этом всем «немного» и «чуть-чуть», но я верю в свое чувство меры.
— Сергей, добрый вечер, не ожидал тебя здесь увидеть — мой поток мыслей прервал тот, кого я жду почти четыре часа. Очевидно лживые слова и нервная улыбочка делали Санька каким-то несуразным. Все таки в какой-то мере воспитатели моего детдома были правы. В некоторых аспектах аристократия лишь фикция, например стоящий передо мной нервно улыбающийся паренек аристократ лишь на словах. Не могу представить себе как можно сравнивать Санька с его дальними предками, которые впервые убивали какую-нибудь животинку в пять лет, а с двенадцати участвовали в войнах. Такие как они не будут избегать встречи с обычным сиротой, и как минимум встретят свой провал в лицо, а как максимум будут планировать свои мутные схемы значительно успешнее.
— Ну здравствуй Александр
— Обычно ты называешь меня менее официально.
— А у нас и ситуация необычная, и повод для встречи тоже.
— Я тебя слушаю — на этих словах наш Сашка собрался и перестал выглядеть нашкодившим щенком, очень интересно причину перемены его настроения.
— Может ты сам расскажешь мне причину своих действий?
— Каких действий? — значит дурачка включаем, все больше звоночков, что я неправильно выбрал себе товарища.
— Ну например откуда и как ты узнал о планах Артема?
— От старых друзей.
— Зачем ты рассказал это мне?
— Потому что новым друзьям такое стоит рассказывать.
— И почему ты вместо того, чтобы остановить это мракобесие с начала предупреждаешь обе стороны, а потом стоишь, смотришь и ничего не делаешь?
— Я просто не успел.
— Не ври.
— Я не вр…
— Я видел все по записям камер, придурок.
— Просто не ожидал, что так далеко зайдет.
— А зашло вообще недалеко, недавно на дисциплинарной комиссии ИАЛ подтвердили, что причинен всего лишь легкий вред здоровью.
— Хорошо, что так получилось — и улыбается, ага, просто отлично, что мне хотели влепить умышленный вред здоровью средней тяжести. Видимо мои мысли отразились у меня на лице и Сашка сдержал расслабленный выдох и перестал лыбиться.
— А еще я мог случайно ударить ему в шею и убить — очень сомневаюсь в таком варианте развития событий. Судя по полученным Артемом травмам я бью не просто слабо и не техничено, а очень посредственно. Да, в этой жизни жизни я с восьми лет активно занимаюсь спортом, но это не дает навыков рукопашного боя. За две своих жизни я дрался меньше пяти раз в примерно одинаковых ситуациях. Внезапная и случайная потасовка, которая зашла слишком далеко от первоначальных намерений обеих сторон.
— Но ничего же не произошло.
— Ну ладно, откуда «старые друзья» знают о планах Артема и как он все это организовал?
— Не могу рассказать.
— Ты либо рассказываешь «новому другу» то, что надо, либо в этот раз ты не сможешь сказать «ничего же не произошло» — меня до сих пор не послали далеко и надолго, поэтому я верю, что что-нибудь узнаю. А еще я уже почти две недели на взводе и не против набить морду одному конкретно взятому слишком долго молчащему пареньку.
— Сергей, ну не могу я, и тебе и мне потом хуже будет.
— Можешь без имен, так, в общих чертах.
— Не могу.
— Раз ты не хочешь делиться своими мыслями, то давай ими поделюсь я. С моей стороны все выглядит следующим образом. Некий Александр Бельский приходит в наш маленький дружный коллектив без намерения к нему присоединиться.
— Неправда
— Потом в ходе тренировок развития основы этот человек вешает лапшу на уши некоему Скворцову, после чего тот решает доказать «никчемность» некоего Краснова Сергея.
— Да не так там все было! — что-то он возбудился, может и правду говорит.
— И в конце, после успеха своей задумки он приходит к Сергею, которого из-за его действий могли посадить и вешает лапшу на уши уже ему.
— Ну не могу я рассказать!
— Мне может и нет, а дисциплинарной комиссии?
— Я не сделал ничего, что она может рассмотреть.
— А если я приду к ним со своей версией событий, которая подтверждается записями разговоров и действий некоего Бельского? — придерживаюсь мнения Сашки, что комиссии тут рассматривать нечего. Но он об этом думать не должен, поэтому продолжаем прессинг — Либо ты сейчас рассказываешь мне, как все было, либо я в течении десяти секунд отправляюсь куда надо.
— Десять — ну говори уже.
— Девять — чего тебе это стоит?
— Восемь — хватит думать.
— Да хватит уже, сейчас скажу — ура, получилось, он ведь вполне мог просто молчать и я бы ему ничего не сделал.
— Там долго рассказывать.
— А я и не тороплюсь.
— Уже отбой.
— Уже пять минут как отбой, но нам никто не помешает, рассказывай.
— В общем, кроме вашей «шайки» в лицее есть еще много кружков по интересам, некоторые из них даже меньше вашего. Некоторые огромные, некоторые старые и так далее. Так вот, в один из них принимают только аристократов. Ни слуг, ни работников ни кого-либо еще там не ждут.
— Слышал о таком, и при чем тут он, если ни я ни Артем к нему отношения не имеем и иметь не можем?
— А в том, что для Скворцова его существование в отличии от тебя было открытием. А еще он не поверил, что в том правиле нет исключений — на этом моменте рассказчик почему-то замолчал.
— И?
— Подожди, сформулирую и скажу — еще через пол минуты монолог был продолжен — в общем он не поверил и пошел к ним. С начала его послали куда подальше, потом еще раз, и еще, и еще. Но Артем не унимался, и в конце концов ему сказали, что не аристократу надо доказывать свое право к ним присоединиться.
— Действительно есть такое правило?
— Нет.
— И ты ему об этом не сказал?
— Сказал, но получил в ответ: «ты не член клуба, откуда тебе знать?»
— И как он должен был это доказать?
— Победить в чем либо лучшего ученика в седьмых классах.
— А я тут при чем? Я в фехтовании один из худших.
— В фехтовании да, а в остальном лучшим являешься ты.
— Не во всем.
— Почти во всем.
— Ладно, предположим что так и было. А на каком моменте Артем настолько захотел туда вступить, что готов был избить меня, человека, с которым он вроде как дружит шесть лет?
— Я не знаю. После того, как ему в первый раз отказали он не рассказывал мне о других попытках.
— И как ты узнал о всем этом, если не состоишь в этом вашем кружке?
— Знакомые из него у меня есть, а секрет из «испытания детдомовца» никто не делал, вот и узнал.
— И зачем ты по итогу рассказал все мне и при этом не попытался нас обоих собрать и объяснить ситуацию? Может вдвоем у нас получилось все это предотвратить.
— Я думал, что ты сам это сделаешь — это было сказано без упрека, но с небольшим удивлением. Действительно, когда я узнал о предстоящей «дуэли» я мог и должен был подойти к Артему и во всем разобраться. На вопрос, почему я так не сделал ответить не смогу. В тот момент я чувствовал смесь из обиды, гордости, желания что-то кому-то доказать и много чего еще. Видимо придется еще поговорить с Артемом. В случившимся по сути виноват не только он, стоит это признать. И один инцидент, который по итогу закончился без катастрофических последствий не повод перечеркивать наши прошлые и нынешние отношения.
— Не сделал. Тогда если все так, то почему ты меня избегал? Ты же тут по сути не причем — еще меня интересует почему он не попытался нас остановить, но да фиг с ним. Хотя, не очень то и интересует. По сути он уже ответил на этот вопрос. Просто думал, что все обойдется и само благополучно закончится, без его непосредственного участия.
— Я…
— Что ты? — и снова после этих слов Сашка подобрался. Может это какая-то техника? Уже два раза за один разговор такое с ним происходит. Надо будет после окончания всей этой истории поинтересоваться у него по этому поводу.
— Прости меня, Сергей, я поступил неправильно. Мог все предотвратить или исправить, а не избегать тебя и остальных — очень сильные слова для четырнадцатилетнего паренька, но меня это сейчас не очень интересует.
— По этому поводу поговорим после результатов моей комиссии.
— А она разве не прошла?
— В связи с кое какими обстоятельствами назначили новое заседание, так что я все узнаю только через пару дней. По поводу историй с Артемом у тебя все?
— Да.
— Точно больше ничего нет?
— Точно, если что-нибудь узнаю или вспомню я сразу тебе сообщу.
— Хорошо, не очень то и длинная у тебя история.
— Я… В общем…
— Забей — такими словами вместо прощания закончился наш диалог. Рассказ Санька многое объяснил, но не до конца. По хорошему надо еще послушать что скажет Артем, но он меня тоже избегает. Хотя я не особо искал встречи с ним. Может если буду прикладывать в эту сторону хоть сколько-нибудь усилий, то сразу получится начать диалог. В общем, есть чем еще заняться. С этими мыслями, а также с голодным желудком я лег спать.
***
На следующее утро я получил извещение о переносе рассмотрения своего дела. И не на более поздний срок как это обычно бывает, а на более ранний. Так что после уроков я иду в управление узнавать чем закончился мой единственный успех, которого я добился за время первого заседания. Пройдя уже более знакомые извилистые коридоры я зашел в также более знакомый кабинет. В котором меня встретили тройка членов комиссии, секретарь, имя которого я так и не узнал и скорее всего не узнаю, и Сан Саныч. А еще меня встретил мой, уже ставший старым, друг — табуретка на колесиках. С другой стороны она единственная, кто поддерживал меня в эти трудные минуты. И то, что это ее единственное предназначение и она конструкционно не может по другому ничего не значит. Вон, Наумов и два молчуна по предназначению должны быть объективны и беспристрастны, что не мешает им подсуживать нашему фехтмейстеру.
— Комиссия в составе председателя дисциплинарной комиссии Наумова С. К, и двух членов дисциплинарной комиссии… — теперь я знаю где начинается и где заканчивается формальное начало заседания. Продолжаю искать везде положительные стороны — по решению дисциплинарной комиссии было проведено повторное медицинское обследование пострадавшего Скворцова, с результатами которого предлагается познакомиться осужденному — с этими словами я получил то, ради чего я продолжил мотать себе нервы ожиданием итога всей этой кутерьмы. Мог ведь просто сдаться, когда понял, что судьи мягко говоря необъективны, но нет, русские не сдаются.
— У осужденного есть вопросы по поводу полученных результатов? — стоит заметить, что Сан Санычу все это не очень интересно. Видимо в его способностях вести дискуссии Наумов разочаровался и теперь даже не пытается заставить меня говорить с ним.
— Да, почему повторное медицинское обследование проводит тот же врач, что и первое?
— Потому что он имеет достаточные квалификацию и полномочия для совершения таких действий.
— А разве он единственный доступный специалист?
— Вопрос снимается как не относящийся к делу.
— Но разве это не повлияет на объективность результатов?
— Нет — опять ему лень придумывать оправдания. Хотя сам виноват, нашел кого спрашивать про объективность. И тут я заметил еще большую проблему, чем тот же специалист.
— А почему обследование назначено в связи с уточнением тяжести нанесенного вреда здоровью? Он же должен был проверить могла ли безосновательная задержка между инцидентом и оказанной помощи повлиять на тяжесть вреда здоровью.
— Комиссия считает, что ответ на поставленный вам вопрос получен в достаточной мере.
— Но тут про это вообще ничего не сказано.
— Возражение не принимается. В ходе разбирательства было сделано достаточно разъяснений этого вопроса. Если вы считаете не так, то либо конкретизируйте вопрос или возражение либо заявите о своем несогласии. Данный факт будет зафиксирован в протоколе и по нему вы сможете подать ходатайство в вышестоящую инстанцию — да, да, и там ответят также как и вы. Комиссии пофиг на вас и такую скучную вещь как логика, поэтому можете, разумеется со всем уважением и официозом, пройти в сторону мягких тканей задней поверхности таза — у осужденного есть еще возражения или вопросы по сути дела? — вопросы есть, и к сути дела и к Наумову отдельно, но озвучивать их бесполезно.
— Вопросов нет.
— Тогда комиссия просит заявителя и осужденного покинуть зал заседания и ожидать решение комиссии — прощай мой друг, табуретка, надеюсь, что это наша с тобой предпоследняя встреча.
Кроме надежд, что это было мое последнее разбирательство каких бы то ни было органах я молюсь, чтобы меня не обвинили в уголовке. Не смотря на различие между судебной системой РНР и РФ многое у них совпадает. В том числе и возраст уголовной ответственности за умышленное причинение легкого вреда здоровью, и мои четырнадцать годиков под этот параметр подпадают. Через пару минут, которые скорее походили на формальность, чем необходимость что-то обсудить, нас позвали обратно. В последний раз поздоровавшись с табуреткой я начал слушать неизменный голос тройки клерков — Наумова.
— По итогу рассмотрения заявления фехтмейстера Александра Александровича о нарушении учеником лицея, Красновым Сергеем правил внутреннего распорядка, дисциплинарная комиссия при управлении ИАЛ постановляет: Во-первых, признать Краснова Сергея виновным в срыве учебного процесса и нанесении легкого вреда здоровью другому ученику Скворцову Артёму. Во-вторых, принимая во внимание, что эти действия были совершены в состоянии аффекта, а также то, что нарушение подобного уровня было совершено Красновым Сергеем впервые, назначить ему наказание в виде денежного возмещения вреда здоровью пострадавшего а также запрета покидать территорию лицея сроком на пол года. Решение дисциплинарной комиссии вступает в силу с 28 декабря — после этого паренек секретарь распечатал и дал нам посмотреть протокол заседания. Саныч подписал не глядя, и я в принципе тоже, ведь двух минут недостаточно, чтобы вдумчиво и подробно разобраться во всей писанине. Но сил и желания, чтобы возражать, в этот момент уже не было. Все равно бесполезно. Прощай табуретка, ты была моим единственным другом в эти тяжелые минуты.
С одной стороны хорошо, что к уголовной ответственности меня не привлекли, да и деньги за фингал, пару синяков, небольшой вывих челюсти и ушибленный нос тоже небольшие. Но вот пол года невыезда прямо перед новогодними праздниками это писец. Казалось бы, вообще мелочь по сравнению с уголовкой, которая портила бы мне всю оставшуюся жизнь, но это если смотреть на ситуации поверхностно. Ведь по факту я ничего не должен был получить. Спасибо конечно комиссии, что дали так немного, но это не отменяет ужасной необъективности.
Осталось понять почему решение вступает в силу с 28 декабря, через два дня, а не сегодня, 26 числа.