— С кем я говорю? — как только Эвелин повторила свой вопрос, женщина на другом конце прервала связь. Эвелин быстро нажала на клавишу повторного набора, но в этот раз никто не ответил. После пятого звонка сработала голосовая почта Холобека. — Дерьмо, — Эвелин повесила трубку.
— Думаю, что ты не узнала голос, — предположил Патрик.
— Понятия не имею, — размышляла Эвелин. — Нам нужно найти документы о случае с подушкой безопасности в офисе твоего отца. Возможно, там мы натолкнемся на след.
Патрик как по команде поднялся и вытащил из кармана брюк связку ключей.
— Та-да-ам. — Он кивнул ей. — Мы идем взламывать.
В офисе Крагера стояла дюжина шкафов из красного дерева для деловых бумаг. За перегородкой из тиковой древесины, на которой до потолка висели зеленые вьющиеся растения, находилась территория с открытыми шкафами, которые были напичканы папками.
Патрик осмотрелся.
— С тех пор, как я был здесь последний раз, немного изменилось.
Эвелин кивнула на письменный стол.
— Точно, он убрал только твою картину из рамки.
— Я заметил. Темноволосая — это его третья или четвертая жена? Боже, она моложе меня. Старому Питбулю повезло. — Патрик провел кончиками пальцев по комоду и посмотрел на них. Пыли не было.
— Как всегда чисто, только накопилось вдвое больше дел.
— Чего ты ожидал? Мы трудолюбивые. Вчера был праздник в честь двадцатипяти летия, — объяснила она.
— Я знаю, но меня не приглашали.
— Или ты останешься адвокатом или никем, — она сымитировала голос Крагера, — прилипчивым, мелким, частным шпиком…
— … тогда ты никогда не получишь никакой информации, — подхватил ее слова Патрик.
— Точно. — Эвелин выдвинула ящик и начала искать. — А почему, собственно, твой отец не забрал у тебя ключ от канцелярии и своего офиса? Обычно он ничего подобного не забывает.
— Он и не забыл.
Эвелин быстро взглянула на него.
— Я заказал у слесаря копию ключей, прежде чем вернул оригинальный ключ.
Эвелин остановилась.
— Ты на самом деле гнусный, мелкий проходимец.
— И это говорит женщина, которая назвала своих кошек Бонни и Клайд. — Он ухмыльнулся. — И уж по крайней мере, в отличие от тебя, я могу выбирать свои дела.
— Меня это не беспокоит, — сказала Эвелин.
— Кто верит, что… — Патрик открывал все шкафы для деловых бумаг. — Мы оба знаем, что работа здесь делает тебя несчастной. — Он сдул с папки слой пыли. — Ты слишком блестящий адвокат, чтобы позволять принести себя в жертву многомиллионным делам моего отца.
— А какая альтернатива?
— Не спрашивай такую глупость! Зачем ты изучала юриспруденцию и прошла все дополнительные семинары по уголовному праву? У тебя все еще бывает твое знаменитое покалывание в желудке, если ты встречаешься с чем-то, что не понимаешь?
— Нет, — лгала она.
— Очень жаль, — вздохнул Патрик.
Эвелин подумала о Холобеке. В конце концов, она заметила это в разговоре с ним. Что за странное чувство. Он почти десять лет был ее наставником и ближайшим коллегой, и она доверяла ему свои страхи и сомнения.
— Линни, ты все-таки чертовски хорошо разбираешься в людях. Ты, наконец-то, должна основать свою собственную канцелярию и стать независимым защитником по уголовным делам.
— Я еще не готова.
— Глупости, — возразил он ей. — Тебе тридцать два. Как долго еще ты собираешься ждать? И кому ты хочешь здесь что-то доказать? После аварии твоих родителей нет никого…
— Я еще не готова!
— Пф, хорошо. — Он поднял руки в защитном жесте. — Еж выпустил иголки.
Они молча обыскивали ящики один за другим, не находя ничего.
— Ты знаешь действительную разницу между ведром и лошадиной попоной? — наконец, спросил Патрик.
— Да, ведро… очень остроумно! Ты уже что-то нашел?
— Нет. А что мы, собственно, ищем?
Эвелин застонала. Она спросила себя, как Патрик и его секретарь в детективном агентстве смогли выжить, если он иногда делал такие глупые вещи.
Неожиданно он прошелся перед ней, махая перед ее носом папкой.
— Мы ищем дело Габриела Пранге против «Austrobag GmbH»?
Дело о надувной подушке безопасности! Вместо того, чтобы взять папку из рук Патрика, она осмотрела его сверху донизу.
— Чем отличается мертвая собака на улице от мертвого частного детектива?
Он уставился на нее округлившимися глазами.
— Понятия не имею.
— Перед собакой есть следы торможения. — Она забрала у него из руки паку и разложила документы на письменном столе Крагера.
— Честно говоря, тебе еще надо оттачивать шутку, но по крайней мере, ты нашла свое чувство юмора.
— Иди, помоги мне. Мы ищем описание личности женщины из кафе.
После того, как они просмотрели половину документов, которые Эвелин уже знала после делового обеда с Холобеком, то натолкнулись на протоколы нескольких свидетельских показаний. Официантка, господин в возрасте и продавец газет видели независимо друг от друга как молодая дама после посещения кафе села в автомобиль члена городского совета Пранге и уехала с ним из Бад-Райхенхалле в направлении Альпенштрассе. Фоторобота не было, просто описание личности девушки.
— Высокая, стройная, немного хрупкая, бледное лицо, восемнадцать-двадцать лет, — зачитывал Патрик. — У нее были длинные белокурые волосы. Симпатичная!
— Есть! — по спине Эвелин промчался холодок. Наконец, она нашла ее. — Девушка носила голубое летнее платье на бретельках. — Она почти прошептала последние слова.
— Неужели? — спросил Патрик.
— Решай сам. — Эвелин взяла распечатанные фотографии из бокового кармана своего блейзера и развернула их. На увеличенном кадре можно было увидеть девушку под уличным фонарем.
— Святое дерьмо! — выпалил Патрик. — Зловеще.
Чувство, которое мучило ее столько дней, не обмануло Эвелин.
Когда во входной двери задребезжал ключ, Эвелин вскочила.
— Как раз сейчас, — прошептала она.
Патрик тут же начал совать документы в папку, пока Эвелин бежала к двери и выключала свет в офисе Крагера.
— Я ничего не вижу, — шептал Патрик.
— Тихо, — прошептала она. — Возможно, это только уборщица, которая что-то забыла.
Эвелин на ощупь искала дорогу вдоль стены и начала закрывать открытые ящики как можно более тихо. Позади нее Патрик шелестел документами. Неожиданно он остановился.
В коридоре послышались шаги.
Эвелин задержала дыхание. Это была не уборщица, это были шаги крупного, тяжелого мужчины. И они приближались к офису, в котором они находились.
Неожиданно дверь распахнулась. Вспыхнул свет. В дверном проеме стоял мужчина. Его взгляд перемещался от Эвелин к Патрику и обратно. В его глазах стоял неприкрытый гнев.
У Эвелин пересохло во рту.
— Привет, отец, — пробормотал Патрик.