Я с недоумением уставился на собеседника:
— Аватар? Никогда даже слова такого не слышал. Что это, Вячеслав Вячеславович?
— Как бы тебе объяснить? — задумался Мозголом. — Тебе что-нибудь известно об индуистской философии?
— Вячеслав Вячеславович, вы о чем? — укоризненно произнес я. — Я самого себя вспомнить не могу, а вы о каких-то индусах!
— Да-да, прости, Мамонт, — повинился Райнгольд, — старость — не радость. Да, я тебя поблагодарить хочу — после твоего Целительского вмешательства я как будто десяток лет с плеч сбросил!
— Еще бы! — Из того же самого неведомого источника на меня неожиданно свалилось понимание этого «Целительского процесса». — Скоро еще пару десятков сбросите! Я в вас столько собственной Праны влил, что для её полной ассимиляции вашим организмом требуется немного больше времени… — Выдав это на одном дыхании, я запнулся, пытаясь сообразить, как это у меня получилось.
— Что, опять? — понимающе произнес Райнгольд. — Я уловил резко повысившуюся активность вашего мозга, молодой человек, — отчего-то вновь перешел на «вы» князь.
Видимо, мои необычайные способности его тоже основательно нервировали. Не знал старичок, чего от меня можно было ожидать в следующую секунду.
— Похоже на то, Вячеслав Вячеславович. — Кивнул я. — Это похоже на какое-то «озарение»… что ли… — неуверенно добавил я. — Вот только что я об этом и не знал ничего, а в следующую секунду — раз, и все понятно.
— Это как раз и подтверждает мою теорию, что ты — Аватар.
— Так расскажите, что это за явление такое?
— Хм… Кстати, «явление» — довольно точное отражение сущности Аватара. Аватар, или точнее — Аватара. Этот термин в философии индуизма, обычно используется для обозначения нисхождения божества на землю и его воплощение в материальной форме, в том числе и в человеческом облике. Хотя на русский язык слово «Аватара» обычно переводится как «воплощение», однако, точнее его можно перевести все-таки как «явление» или «проявление»…
— Постойте, Вячеслав Вячеславович! — «выпав в осадок», воскликнул я, не дав закончить Мозголому начатую фразу. — Какое, к чертям, Божественное воплощение?
— Вы, юноша, я так понимаю, убежденный атеист? — усмехнулся Райнгольд, вновь подкрутив пальцами кончик и без того острого уса.
— Ну… — протянул я, пытаясь вспомнить, как обстоят дела на самом деле. Судя по моим смутным «ощущениям», это должно было быть именно так. Но точно я вспомнить не мог. — Наверное…
— Ну, да, — согласно кивнул князь, — это логично. Раз вы служили в Красной Армии, защищая интересы первого в мире государства с атеистической религией, а в вашей книжке красноармейца стоит отметка — комсомолец, то вы, милейший Мамонт — атеист!
— Да нету у нас никакой религии! — с жаром возразил я, когда в моей памяти возник очередной кусочек воспоминаний. — Какая религия может быть у безбожников?
— Э, нет! — возразил Вячеслав Вячеславович. — Конечно, безбожие вашего марксизма-ленинизма не подлежит сомнению, но есть несколько явных моментов, говорящих о том, что это именно религия!
— И какие же это моменты, Вячеслав Вячеславович? — спросил я князя.
— Вы, комсомольцы и коммунисты, понимаете религию как фантасмагорическое, превратное отражение природной и социальной действительности. Вы отрицаете существование Единого Бога, бессмертие Души и Воскресение. А тех Богов, о которых наша история знает из многочисленных мифов и легенд, принимаете за сверхмогучих Силовиков прошлого? Не так ли?
И тут меня вновь накрыло очередной порцией воспоминаний: я сидел за партой в каком-то помещении, типа учебного класса, в окружении полутора десятков великовозрастных балбесов. Что характерно, среди этой разносортной молодежи попадались и девушки.
А возле доски прохаживался сухонький невысокий старичок в больших круглых очках с мощными диоптриями. Прическа этого побитого жизнью индивидуума пребывала в полнейшем беспорядке, словно он совсем не заботился о своих седых жиденьких волосенках. Мятый кургузенький костюм-тройка неопрятно топорщился на его костлявой фигуре, придавая старичку слегка нелепый вид этакого «профессора кислых щей» немного не от мира сего.
Однако, вещал преподаватель, как оказалось «истории Силового дела», очень интересные для меня вещи, о которых я либо не знал, либо просто «забыл» после тяжелого ранения.
А вещал он, ни много, ни мало, об «Эпохе повторного обретения» Силы, Магии, Чудес, или Божественной Благодати, что на деле было одной и той же хренью. О том, как при наличии в жизни настоящей Магии древние сказки, мифы и легенды обретали совсем другой смысл и значение.
И выходило так, что древние сказители нисколько не привирали и не выдумывали, описывая просто-таки безграничные возможности Богов-Магов-Героев — этаких могучих Силовиков прошедших дней. Все чудеса, отраженные в «преданьях старины глубокой», «на поверку» оказались, вполне себе, «обыденной» реальностью для «Пробудившихся» счастливчиков, что косвенно подтверждало информацию, скормленную мне князем Райнгольдом.
— Вот дерьмо! — выдохнул я, когда меня наконец-то отпустило, а голова вновь начала неимоверно болеть. — Никак не могу к этому привыкнуть!
— Сейчас помогу, — произнес Мозголом, снимая пульсирующую боль.
Вернее, отключая мои болевые рецепторы — Целителем-то он, в отличие от меня, не был.
— Спасибо, Вячеслав Вячеславович! — поблагодарил я князя. — Вы это тоже видели?
— А то как же? — усмехнулся старик. — Эти ваши «приступы» имеют настолько выраженную Ментальную Силу, что даже я со своим не самым слабым Даром Мозгокрута не смогу их перебить. Они как океанский девятый вал, перевернут и пустят ко дну утлое суденышко моего Таланта и даже этого не заметят, — витиевато добавил он.
— Скажите, то, что рассказывал старичок из «видения», правда? — Я решил вернуться к нашему диспуту о религиозности марксизма-ленинизма.
— Это официальная научная версия, — подтвердил Райнгольд, — которой стараются придерживаться практически во всем мире. Так сказать, догма.
— Значит Боги — это лишь достигшие величайшего могущества Силовики?
— Выходит, что так, — качнул головой Мозголом. — И именно эта догма послужила чуть ли не основным постулатом воинствующего атеизма, которую озвучили Маркс и Энгельс, а после развил и доработал товарищ Ульянов-Ленин. Вся аргументация атеистических теоретиков опирается на «данные естествознания», из которых следует, что Бога, сиречь Создателя Всего Сущего не существует, поскольку наука показала, что в мире нет ничего кроме материи и движения, а Магия — лишь одно из их многочисленных проявлений. А также, что мир безначален и бесконечен в пространстве и во времени — что следует из закона сохранения материи и энергии — и это значит, что наш мир не создан Богом.
— Ну, — произнес я, — это понятно. Но причем тут религиозность?
— Я извиняюсь, — виновато развел руками старик, — увлекся. Давненько мне не приходилось погружаться в философские дебри.
— Не извиняйтесь, Вячеслав Вячеславович! — Я мотнул головой. — Мне тоже очень интересно во всем этом разобраться.
— Ну, смотрите, юноша, что у нас с вами выходит: с одной стороны, ленинский атеизм отрицает религию вообще и в особенности христианство, с другой — он подражает христианству.
— Было бы чему подражать? — возмущенно произнес я.
— Не спешите, мой друг, опровергать очевидное! — Не обратил внимания на мое возмущение князь. — Все основные элементы того духовного, психологического, эмоционального, практического и религиозного комплекса, который мы называем словом «христианство», находят себе соответствия в коммунизме.
— Да не может такого быть! — Вновь не выдержал я.
— Может! У коммунистов есть своя эсхатология: представления о царствии небесном — коммунистическое бесклассовое гармоничное общество. Есть своя дихотомия… Э-э-э… Как бы попроще? — задумался он, желая непременно разжевать неизвестный мне термин. — Противостояние добра и зла — чернь и буржуазия. Есть свои великие пророки и апостолы — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Есть свои святые и мученики — в виде героически погибших пламенных революционеров, свои святыни — Кремль и Мавзолей, и даже святые мощи!
— Ленин в Мавзолее? — оторопело выдохнул я, принимая правоту старого князя.
— Вот видите, мой юный друг, я вам ни капли не соврал, — качнул головой Вячеслав Вячеславович. — Нужно просто уметь смотреть на действительность с разных ракурсов. А так я могу сравнивать еще бесконечно долго: обряды и молитвы — это партийные съезды, годовщины великих событий, памятные мероприятия, лозунги. Есть своя церковь — это ли не коммунистическая партия с соответствующей церковной иерархией Центрального Комитета? И даже, в противовес всему этому — есть свои еретики-уклонисты: враги народа и раскольники — вспомните того же Леву Бронштейна, известного вам по партийному псевдониму Троцкий. Так что, юноша, ничто не ново под луной. Такова жизнь.
Некоторое время я молча сидел на кровати, пытаясь переварить всю эту информацию. Я не мог оспорить все то, что услышал из уст старика — он оказался прав. Но мне нужно было немного времени, чтобы к этому хоть как-то привыкнуть.
— Ну что, мой друг, вы готовы слушать дальше безумные умозаключения выжившего из ума старика? — через некоторое время спросил он.
— Готов, Вячеслав Вячеславович, — произнес я. — Значит, вы считаете, что я какой-то там Аватар, какого-то там Бога?
— Ну, не обязательно Бога, — рассмеялся Райнгольд. — Я привел этот термин лишь в качестве некоего примера. Мы уже с вами разобрали, что гипотетический Бог, не претендующий на лавры Единого, Создателя Всего Сущего, этакого Всемогущего и Вездесущего Абсолюта, является всего-навсего Силовиком, достигшим вершины своего развития.
— Внеранговым? — неожиданно вспомнил я, как называли Энергетиков, достигших наивысшего пика своего Таланта в познании Силы.
— Ну, что такие Осененные являются Магами вне Категорий — однозначно, — согласился со мной Райнгольд. — Однако, не каждый такой Внеранговый Силовик может претендовать на «статус», скажем так, Высшего Существа, в «простонародье» называемого Богом. Вот, например, ваш товарищ Сталин…
— А что с ним не так?
— С ним-то как раз все так, — произнес Вячеслав Вячеславович, — он — Маг вне Категорий. Но, до Высшего Существа явно не дотягивает.
— А чем же, по-вашему, отличается Высшее Существо от обычного смертного? — Разговор со старым Магом все больше и больше возбуждал во мне жгучее желание разобраться с этим вопросом. — Вернее, Силовика, взявшего наивысший десятый Ранг?
— Здесь я могу лишь только предполагать, мой юный друг, — пожал плечами Райнгольд. — Слишком мало информации. У нас на руках есть только мифы, легенды, предания… А они, отнюдь, не являются достоверной информацией. Можно лишь попытаться классифицировать совпадающие параметры Божеств из эпосов разных народов мира. И на основе этого выделить какие-то общие черты Божественности этих поистине могучих Магов древности.
— Ну, одно сходство я могу назвать сходу…
— И какое же? — Прищурился Райнгольд, явно меня оценивая.
— Бессмертие! — выпалил я на одном дыхании.
— Согласен, — кивнул старый князь. — Бессмертные Боги, едва ли не самое устойчивое словосочетание.
— А давайте вернемся к вашему Аватару, — попросил я Мозголома.
— Он такой же мой, как и ваш, мой юный друг. — Озорно сверкнул глазами Райнгольд. — А вы, как я вижу, дозрели, наконец? И все-таки приняли мою точку зрения?
— Что-что, а убеждать вы умеете, Вячеслав Вячеславович. Если только не применяете ко мне ваши Мозголомные приёмчики.
— Ни в коей мере не применял ни капли своего Таланта, — сразу отмел мои «гнусные инсинуации» старик. — Если на то пошло, я вам мог эту мысль внушить в самом начале нашего разговора, а не распинаться тут и отрясать воздух… К тому же, у вас имеется точно такой же Дар, — напомнил он мне, — и вы могли легко уличить меня в нечестной игре. А оно мне надо?
— Чужая душа — потемки, Вячеслав Вячеславович. Особенно душа такого могучего Силовика.
— Ах! Не льстите мне, юноша! Я уже свое давно отмагичил! — Отмахнулся старик, но мне было видно, что ему приятно мое осознание величины его Дара.
— Не хороните себя раньше времени, Вячеслав Вячеславович — вы еще себя покажете во всей красе! — Что-что, а старикан был действительно выдающимся Мозголомом, и я это просто чувствовал… Не знаю, как это у меня получалось, но я ни капли не покривил душой. А насчет его возможных будущих подвигов меня тоже посетили какие-то смутные сомнения, хотя я и не Пророк… Нет-нет, хватит с меня уже разнообразных Талантов! И так уже складывать некуда!
— Кхе-кхе, — кашлянул в кулак старикан, — не настолько уж я и восстановился после твоего лечения, чтобы меня опять на подвиги потянуло.
— Не говорите «гоп», Вячеслав Вячеславович! Так что там с Аватаром?
— Как я уже говорил, Аватары — это полные, либо частичные воплощения какого-либо Божества в облике человека…
— Так-так, постойте, Вячеслав Вячеславович! — Перебил я Райнгольда. — Мне непонятно, что значит «частичное воплощение»?
— То и значит, — пояснил Мозголом, что в данного конкретного Аватара вложена лишь часть самого Божества: часть сознания, часть его Божественных Сил, часть…
— Все равно не понимаю. — Вновь мотнул я головой.
— Как бы вам попроще объяснить? Неподготовленному человеку действительно трудно это понять… Аватар не есть само Высшее Существо. Боги, подчас находясь в иных мирах и измерениях, так называемых Эмпиреях[1], создают Аватар и используют их, чтобы выполнить какие-то действия, но уже на земле: передать её жителям какое-то сообщение, наказ или совет, наказать злодеев или спасти мир от катастрофы…
— А! Вот оно что? — Постепенно начало доходить до меня. — Боги находятся в этих самых Эмпиреях, а их Аватары, то есть воплощения — на земле? — переспросил я, чтобы получше усвоить неведомую мне ранее информацию.
— Совершенно верно, мой Талантливый друг! — искренне обрадовался Мозголом, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Например, у тех же индуистских Богов много Аватар, они выглядят по-разному и обладают разным набором сверхъестественных качеств — Талантов. — Например, у Верховного индуистского Божества Вишну имелось десять Аватар: рыба Матсья, черепаха Курма, вепрь Вараха, человек-лев Нарасимха, карлик Вамана, герой Парашурама, царевич Рама, Кришна, Будда и грядущий спаситель Калки.
— И все эти люди и нелюди…
— И есть Бог Вишну, — закончил за меня старик. — Вернее, его земные воплощения, «заточенные», соответственно, под абсолютно разные задачи.
— То есть Аватара, если я вас правильно понял, Вячеслав Вячеславович, — решил я подытожить для закрепления материала, — это некая отдельная Сущность, в виде человека, зверя или иного существа, управляемая Богом на расстоянии? То есть Бог, по сути, является оператором созданного им Аватара?
— Вам удалось точно ухватить самую суть, мой юный друг! — похвалил меня Райнгольд. — Аватара всегда находится отдельно от управляющего им разума. В отличие от Богов, Аватары смертны. Но гибель Аватары, даже насильственная, не способна навредить самому Богу.
— Теперь мне ясно, в чем здесь фокус, — грустно усмехнулся я. — Аватором можно рисковать, потому что потерять его, может быть, и жалко, но не очень катастрофично.
— Да, Мамонт, это так, — подтвердил мою очередную догадку Райнгольд, — Аватар — один из вариантов достижения на практике хотя бы частичной неуязвимости — гибель удаленно управляемого тела нисколько не вредит тому, кто им управляет. Ведь, как нам известно из легенд, уничтожить можно даже бессмертных Богов.
— И чей же я, по-вашему, Аватар, Вячеслав Вячеславович?
— Так как же? — удивился старик. — Вы же все видели сами. Вы, мой юный друг, являетесь Аватаром того самого героя минувшей войны — генерала Гасана Абдурахманова. Хоттабыча, как его называл в ваших «видениях» Сашенька Головин.
[1] Эмпирей, по представлениям древнегреческих философов, — самая верхняя часть неба, местонахождение богов.