— Там, у причала, одни камни… Меня бы об них разбило. Вот я и решила плыть… сюда. Я хорошо плаваю… Я видела вчера, что здесь песок… И поняла, что это мой шанс… Единственный…
Тут она зарыдала уже в голос, и Анне стало стыдно. Пристала к девочке, нашла время и место.
Подбежал Денис и тут же кинулся к Камилле:
— Ками! Ты жива! Ками!
Девушка заплакала ещё горше, с подвываниями, а Денис, не обращая внимания на то, что с неё потоками текла вода, прижал её к себе. Анна отвернулась, чтобы не мешать.
Совсем близко уже были и Полоцкие и старшие орнитологи. Владлен Архипович тащил какую-то кипу тряпья. Добравшись до них, он сбросил её на большой плоский камень. При ближайшем рассмотрении кипа оказалась состоящей из пледов и полотенец, в которые подоспевшие женщины тут же принялись заворачивать Камиллу, Матвея и Анну. Она промокла меньше всех, но и у неё уже зуб на зуб не попадал. Каково же девушке и Хранителю.
— Ребятки, надо скорее в тепло, под горячий душ! — причитала Мария Михайловна.
— Давайте к отцу! Сюда ближе! — скомандовал Хранитель, крепко взял Анну за руку и потащил вверх по каменистой тропинке. Денис помогал идти Камилле, сзади тянулись остальные. Анна слышала, как возбуждённо переговариваются женщины и ворчат мужчины.
В доме маячника Матвей запихнул их с Камиллой в ванную, велев не выходить, пока хорошенько не прогреются. Анна разделась до белья и помогла раздеться Камилле, которая с трудом двигалась. На коже девушки виднелись синяки и даже кровоподтёки. На вопросительный взгляд Анны она ответила:
— Меня несколько раз очень сильно ударило о столбы причала.
Анна закусила губу, представив, какой ужас пережила бедная девушка, и включила воду. Камилла, трясясь, забралась в ванную, заткнула сливное отверстие пробкой и села, обхватив себя руками. Анна взяла лейку душа, настроила тёплую, но не слишком горячую воду и принялась осторожно поливать пострадавшую. Та морщилась, шипела от боли, когда вода попадала на раны, но терпела и даже благодарно улыбалась.
Постучали в дверь. Анна, заслонившись душевой шторкой, приоткрыла её. Хранитель, старательно глядя в сторону, протянул два больших полотенца и стопку мужской одежды.
— Спасибо! — весело прокричала из ванны заметно приободрившаяся Камилла, а когда закрылась дверь, восхищённо закатила глаза:
— Офигенный мужик! Жаль, что староват для меня! А то я непременно охомутала бы его. Только представьте, как падали бы все вокруг, узнавая историю нашего знакомства! Он спас её из пучины вод и влюбился без памяти! — нараспев продекламировала она и вздохнула: — Да, жаль, что староват. А вот для вас в самый раз. Я бы на вашем месте не терялась. Конечно, вас он не спасал, но не всем так везёт…
Анна, которой Хранитель совсем не казался староватым, не выдержала и рассмеялась:
— Какой вы ещё ребёнок, Камилла! Вам ещё взрослеть и взрослеть.
— Мне? — удивилась девушка, а потом вдруг кивнула. Тут же лицо её дрогнуло и некрасиво сморщилось, губы задрожали, на глазах показались слёзы: — И правда! Вся жизнь впереди! А ведь я могла сегодня погибнуть! Совсем!
— Запросто, — с сочувствием кивнула Анна, заворачивая орнитологиню в большое полотенце и помогая ей выбраться из ванны. — Сегодня у вас просто второй день рождения.
— Да! А вы мои крёстные родители. Вы и этот мужчина… — Камилла уже снова повеселела. — Как, кстати, его зовут?
— Хранитель, — в задумчивости ответила Анна, но тут же поправилась: — Матвей. Его зовут Матвей.
Камилла посмотрела на неё долгим и неожиданно проницательным взглядом и сказала:
— Я буду за него молиться. И за вас тоже. Вы ведь и вправду меня спасли.
Анна улыбнулась и протянула девушке клетчатую фланелевую рубашку и джинсы, которые принёс сын смотрителя. Камилла тут же растеряла всю серьёзность и тоном капризного ребёнка протянула:
— И что? Я должна надеть вот это-о?
— Да, — безжалостно подтвердила Анна.
— Треш какой-то! — возмутилась Камилла, но всё же принялась одеваться. Анна терпеливо ждала. В ванной было тепло, и она уже почти согрелась, но всё равно хотела принять душ.
— Я не утонула в море, зато сейчас утону в этой одежде, — ворчала орнитологиня. Джинсы и правда были ей велики.
— Вы попросите у хозяина верёвку, — посоветовала Анна.
— В свете последних событий звучит как-то угрожающе, — мрачно заметила Камилла.
— Что вы имеете в виду?
Камилла замерла, пару раз моргнула, как будто не зная, сказать что-то или нет, но всё же ответила:
— А то, что я не сама упала с причала. Меня кто-то столкнул.
— Кто?!
— Если бы я знала…
Глава 23. Беседы и встречи
Когда дверь за Камиллой закрылась, Анна встала под душ, включила горячую воду и замерла. Ей снова стало страшно, как накануне вечером. Неужели Камиллу и правда кто-то толкнул? Или это глупая шутка молоденькой девочки, которая, как успела заметить Анна, любит привлекать к себе внимание и эпатировать окружающих?
Так ничего и не надумав, но зато окончательно согревшись, Анна встала на жёсткий коврик, вытерлась и принялась одеваться. Вторая пара джинсов и ей была велика в бёдрах, хотя и не так сильно, как тоненькой Камилле, зато значительно сильнее пришлось подворачивать штанины: в отличие от орнитологини Анна не могла похвастать модельным ростом и длиннющими, если не от ушей, то от подмышек точно, ногами.
Вещи пахли свежестью и едва уловимо человеком. Судя по размеру, они принадлежали не невысокому маячнику, а его сыну, который перерос отца чуть ли не на две головы. Анна втянула незнакомый запах и замерла: он ей показался очень приятным, настолько приятным, что она закрыла глаза и уткнулась носом в рубашку. Да, точно, так мог пахнуть только Хранитель. Немногословный, смелый, решительный, способный кинуться в штормовое море, чтобы спасти тонущего человека, которого даже не знает. И нежный сын, на руках перетаскивающий тяжело раненного отца из лодки на катер… Подумав об этом, Анна тут же вспомнила лицо Хранителя в тот момент и закусила губу: его боль почему-то тут же отзывалась в её душе. Нет, он совершенно точно не мог навредить отцу. Потому что в страдании сына не было ничего показного, нарочитого. Наоборот, он явно старался казаться спокойным, не показывать своего горя. Но эти глаза, эти побледневшие губы и окаменевшее лицо…
Анна оделась и решительно вышла из ванной. Она должна поговорить с Матвеем и рассказать ему о словах Камиллы и том разговоре, который слышала накануне исчезновения Василия.
За столом в большой комнате сидела только Галина Филипповна.
— А где все остальные? — удивилась Анна.
— Камилла ушла переодеваться, Денис с ней. Полоцкие с сыном Василия отправились на маяк, они же здесь не отдыхают — работают, а Анатолий Михайлович решил с ними пойти, он ещё на маяке не был.
— А вы? Уже побывали там? — спросила Анна, стараясь говорить как можно беспечнее. Подозревать всех и вся было неприятно, но даже милая, уютная Галина Филипповна не внушала ей доверия. А вдруг это она тем вечером беседовала с Василием?
— А я в своей жизни чего только ни видела, — усмехнулась женщина. — Да и возраст у меня уже далеко не романтический. Это вы, молодёжь, всё в эмпиреях витаете. А я уж старовата для охов и ахов. Было время и меня это влекло. Каких только ошибок не делает молодость… — Тут она улыбнулась обезоруживающе и стала наливать в большую чашку какой-то пахучий напиток. — Давайте, Анечка, садитесь чай пить. Хозяин велел вас непременно напоить каким-то особенным чаем, с травами, чтобы вы не заболели.
Анна предпочла бы, чтобы особенным чаем её поил именно сам хозяин, но пришлось довольствоваться обществом немолодой орнитологини. Решив использовать эту возможность, чтобы побольше узнать об орнитологах, Анна не торопясь прихлёбывала оказавшийся вполне вкусным отвар и мягко, ненавязчиво задавала вопросы. Через полчаса она знала о гостях острова уже так много, что теперь ощущала острую необходимость подумать. Поэтому, поблагодарив Галину Филипповну, она помыла за собой посуду и собралась уходить.
— Вы со мной?
— Да, конечно, Анечка. — Орнитологиня тоже поднялась. — Вот, хозяин велел вам дать эту куртку, чтобы вы не замёрзли, пока дойдёте, и эти кроссовки. Сказал, потом заберёт.
Анне тут же стало жарко. Заберёт — значит, они снова увидятся. Удивительно, но ей хотелось видеть Хранителя как можно чаще, чем-то он привлекал её, заставляя думать о себе и вспыхивать, как девочка-подросток, только при упоминании возможной скорой встрече. Она поспешно отвернулась, делая вид, что ищет свою одежду.
Догадливая орнитологиня тут же сообщила: