Анна поблагодарила и толкнула дверь. Вместе с Галиной Филипповной они вышли во двор, где было по-прежнему было холодно и мрачно, и пошли в сторону домов орнитологов и Полоцких. На половине пути её спутница остановилась:
— Ой, Анечка! Я ж забыла совсем, что обещала Анатолию Михайловичу дождаться его! Вот голова садовая! Ты иди, а я вернусь.
Анна пожала плечами и пошла быстрее. Ей хотелось поскорее очутиться в тепле своей комнаты и хорошенько обдумать всё происходящее. Да и сестре нужно было позвонить. А на улице в такой ветер толком и не услышишь собеседника.
Она уже поднималась по ступеням крыльца, когда из дверей вышел орнитолог.
— Анатолий Михайлович! А Галина Филипповна вас на маяк пошла искать!
— Да? — рассеянно удивился тот. — Надо же! Пойду и я за ней.
Мужчина посторонился, пропуская Анну, быстро сбежал по ступеням и отправился прочь. В этот день он почему-то не казался ей ни слишком грузными, ни вялым, как при первой встрече. Крепкий ещё мужчина, ну, может, немного полноват, но ходит упруго, быстро, легко, словно помолодел за эти два дня на Закате.
Думая об этом, Анна распахнула дверь и без стука вошла в дом. Не стучать её ещё в первый день попросила Мария Михайловна.
— Зачем, Анечка? — удивилась она тогда. — Нам скрывать нечего. Да ты и не в комнаты наши входишь, а в общую часть дома.
На звук открывающейся двери хозяйка, стоявшая у плиты, быстро, по-молодому оглянулась. Лицо её было взволнованно. Увидев гостью, она почти сразу же расцвела приветливой улыбкой. Но Анна всё же успела заметить секундное замешательство на лице Марии Михайловны и удивилась. Кого ожидала увидеть женщина? Неужели только что ушедшего орнитолога? Или мужа? И снова царапнула сердце мысль о том, что она теперь тоже, как и Хранитель, не доверяет никому из островитян.
Мария Михайловна снова отвернулась к плите и спросила, как показалось Анне, нарочито громко:
— Что, Анечка? Согрелась? Вот ведь дела у нас какие. Счастье, что Матвей рядом был. Всегда-то он вовремя. Всегда кстати. Что бы мы без него делали?
Анна секунду подумала и всё же решилась спросить:
— Мария Михайловна! А почему вы в первый мой день здесь сказали, что Матвей… — Она запнулась и зачем-то добавила: — … Матвей Васильевич стал бы настоящим хранителем Заката? А вчера назвали его ангелом-хранителем?
— Если хочешь, расскажу, — улыбнулась хозяйка, которую, казалось, позабавило то, как Анна назвала сына смотрителя.
— Очень хочу! — попросила Анна и снова, уже второй раз за последние полчаса почувствовала, как быстрее забилось её сердце при упоминании о Хранителе.
Глава 24. Матвей
— Сейчас, только бульон выключу и расскажу, — пообещала хозяйка. Теперь она выглядела гораздо спокойнее, чем несколько минут назад, и Анна снова задумалась над тем, что так разволновало женщину. Вряд ли утреннее происшествие. С Камиллой всё в порядке. С Матвеем — тоже. Да и времени прошло достаточно для того, чтобы успокоиться. Неужели визит немолодого орнитолога? И почему Галина Филипповна сказала, что она договаривалась о встрече с Анатолием Михайловичем, и отправилась в сторону маяка, а Анна застала его выходящим из дома Полоцких?
Голова от невесёлых мыслей была тяжёлая, и Анна даже обрадовалась, когда Мария Михайловна села за стол напротив. Может, она узнает что-то новое. Но даже если и нет, слушать рассказ о Хранителе ей совершенно точно будет интересно.
— Так что ты хотела узнать?
— Почему вы Матвея Васильевича называете ангелом-хранителем? — повторила Анна.
Хозяйка неожиданно фыркнула:
— Что это ты его по имени-отчеству? Или?… — Она вдруг серьёзно, испытующе посмотрела на Анну и покачала головой: — Не может быть. Хотя почему же не может? Очень даже вероятно… Да и понятно. Такой парень. Он тебе, детка, понравился, и ты так пытаешься отгородиться от этого. Вроде как по имени отчеству не называют того, к кому не ровно дышат. Вроде — это дистанцию создаёт… — Мария Михайловна не спрашивала, а скорее рассуждала.
Анна, стараясь сделать как можно более невинный взгляд, неискренне возразила:
— Да ну что вы! Нет, конечно!
— Ах ты, девочка, девочка, — невесело вздохнула хозяйка. — Ты можешь, конечно, попробовать. Но это никакая не преграда. Я, например, по имени-отчеству называла человека, сильнее которого никого в этой жизни не любила.
— Владлена Архиповича? — постаралась увести разговор в сторону от опасной темы Анна и поняла, что не попала. Мария Михайловна сразу же напомнила ей её саму минутой ранее. Тот же безоблачный взгляд и такой же неестественный тон:
— Ну, не будем о нас, стариках. Обещала тебе про нашего Матвея рассказать — и расскажу. Но сначала немного о маяках. Чтобы тебе всё понятно было. Их у нас немало. И немудрено, маяк моряку — что тропа ходоку. Матвей рассказывал, что на западе маяки чаще уже работают без людей, автономно. Да и у нас тоже такие появляются. Но я тебе скажу, что это неправильно. Не должно так быть. Маяки — они живые. Раньше я этого не понимала, а после Василий с Матвеем мне объяснили. Вернее, даже не они сами, а то, как и чем они живут… — Она задумалась ненадолго, а потом рассеянно спросила у Анны:
— Так о чём я?
— О том, что на маяках обязательно должны работать люди…
— Ах, да! Именно так, Анечка. А наш-то маяк и вовсе хотели закрыть. Уже когда мы с Владленом Архиповичем здесь жили. Говорили, и без нашего много маяков: и на Гогланде, и на Сескаре, и на Большом Тютерсе. Плюс и на Родшере, и на мысе Стирсудден, и ещё есть, я все и не упомню. Но Матвей сказал, что не допустит, чтобы наш, закатный маяк разделил судьбу Нижнего Николаевского. И добился своего, доказал, что воды залива гораздо опаснее станут без нашего маяка. Он ведь мне рассказывал, что здесь на дне больше двух с половиной тысяч судов лежат. И не каких-нибудь лодок, а немаленьких кораблей.
— Надо же, какой молодец! — сдержанно, чтобы хозяйка ничего такого не подумала, похвалила Хранителя Анна. — Не дал уничтожить дело жизни отца.
— Да отец-то ни при чём! — мотнула головой Мария Михайловна. — То есть, конечно, для него Закат — вся жизнь. Но Матвей не только ради Василия старался. Просто он человек такой, для него безопасность кораблей — не пустой звук. Любит он своё дело.
— Какое дело? — не поняла Анна. — Он же не смотритель.
— Он не смотритель, — хмыкнула хозяйка. — Он главнее, намного. Матвей — гидрограф.
— Гидрограф? — изумлению Анны не было предела. На учёного Матвей походил не слишком. Даже ещё меньше, чем легкомысленный орнитолог Денис.
Мария Михайловна её удивление поняла по-своему и пояснила:
— Ну да, офицер гидрографической службы.
— Офицер? — Анна понимала, что выглядит глупо, но не смогла удержать очередное восклицание.
Хозяйка улыбнулась:
— Есть такое Управление навигации и океанографии Министерства обороны. Их главное здание в Питере на Васильевском острове находится. Так вот он там не последний человек. Иначе бы он сюда так легко не мог попасть. Да и по заливу запросто не перемещался. Ведь если для плавания на маломерных судах восточнее Сескара пограничную службу достаточно только уведомить, то западнее — необходимо разрешение получить. Вот так-то.
— Вот оно что. — Анна старательно пыталась уложить в голове новую для неё информацию. — То есть он морской офицер.
— Именно.
— И поэтому смог отстоять Закат?
— Да. Он прекрасный специалист. К нему прислушиваются. Маяк не закрыли и даже выделили средства для модернизации нашей службы. У нас ведь такое старое всё было — ужас. Василий, конечно, не давал совсем уж развалиться, я ж тебе рассказывала. Но теперь-то гораздо лучше стало. А всё Матвей. Вот потому-то я его ангелом-хранителем и называю. А кто же он, как не хранитель.
— Хранитель Заката, — тихо отозвалась Анна.
— Он и есть. — Мария Михайловна снова проницательно посмотрела на свою гостью и покачала головой: — Детка-детка. Как же тебя так угораздило?
— Вы не волнуйтесь, Мария Михайловна. Всё в порядке. Никто ни в кого не влюблялся.
— Я вижу. — Женщина покачала головой. — Матвей, конечно, не женат. Но служба у него такая, что не каждая с ним уживётся. Не каждой под силу. Вон, и жена нашего Василия не смогла здесь жить. Хотя старалась.