— Ну да. Думаю, именно так и есть. И мне это кажется странным. Зачем немолодым людям жениться фиктивно? Может, конечно, это мне глупость в голову пришла. Но я от этой мысли никак не могу избавиться. Пока вас не было, и так крутила, и этак. Не могу понять, для чего им это.
— Зато я могу, — задумчиво протянул Хранитель и взял руку Анны в свою. Она не отдёрнула, хотя сейчас они были не на улице и ветер не толкал её, норовя уронить.
Глава 34. Руки
Анна с трудом контролировала сразу же сбившееся дыхание и глупую улыбку, в которой так и норовили растянуться губы. Одно дело, когда Хранитель поддерживал её на улице, там всё-таки можно было предположить, что им двигали исключительно человеколюбие, желание помочь и хорошее воспитание. Но сейчас успокаивать себя этим было глупо.
Он взял её за руку, потому что хотел этого. А она не отняла её, потому что не хотела. Всё понятно и вполне объяснимо. Но почему так сильно бьётся сердце? Взрослые люди, а она теряется, будто впервые переживает подобное.
Чтобы немного прийти в себя, Анна в очередной раз воспользовалась уже испытанной уловкой, вспомнила о выведанной информации:
— Я узнала у сестры, как она достала разрешение для меня.
— И как же? — заинтересовался Хранитель, но руки Анны не отпустил, наоборот, взял и другую и накрыл обе второй ладонью, как будто пытался согреть. Ощущая тепло его больших рук и чувствуя, что все её мысли сейчас именно в этом соединении их тел, Анна внешне совершенно спокойно, а внутри вся дрожа, начала рассказывать:
— На какой-то конференции Нелли — это моя сестра — познакомилась с коллегой, они даже подружились, переписывались частенько. И, когда Нелли захотела сделать мне сюрприз, она бросила клич по всем знакомым, в том числе и этой женщине. И та сказала, что сможет договориться, чтобы меня пригласили на Закат. Ну, и договорилась.
— Надо же. А вы не спросили у сестры, как зовут эту женщину?
— Конечно, спросила, — даже чуть обиделась Анна и торжественно произнесла: — Булатова Агния Сергеевна. Это полезная информация?
— Полезная, — кивнул Матвей. Его голос показался Анне странным, она посмотрела на него встревоженно. Но Хранитель сосредоточенно изучал вид на залив и молчал. Наконец, он отмер:
— То есть лично в с этой Агнией Сергеевной не знакомы?
— Нет. И даже слышала о ней впервые. Моя сестра — гений общения. У неё какое-то невероятное количество знакомых, и со всеми она поддерживает очень добрые отношения. Мне кажется, если ей понадобится украсть алмаз «Шах», она найдёт исполнителя за пару часов.
— У вашей сестры такие криминальные наклонности? — усмехнулся Хранитель.
— Пока не замечала. Это шутка, конечно. Но факт остаётся фактом. Для моей сестры почти каждый готов на подвиги, причём, на голом энтузиазме, за спасибо. Она человек невероятного обаяния. Против неё невозможно устоять… — Анне было приятно рассказывать о сестре, и, увлёкшись, она не замечала, как меняется взгляд Хранителя. И только в последний момент она успела увидеть, как Матвей встал с подоконника и потянул её за собой.
Анна вскинула удивлённые глаза. И тут же Хранитель стиснул её плечи руками, пару секунд подержал так, внимательно, испытующе вглядываясь в её лицо, и с силой прижал к себе, запустив пальцы в волосы Анны. Громко стучали сердца, завывал за толстыми стенами маяка злющий ветер, где-то по Закату ходил человек, чуть не убивший смотрителя, далеко внизу бились о камни волны. И Анна дрогнула.
Она несколько месяцев жила с мыслью, что теперь обречена на одиночество. Искать другого плюса, чтобы не по любви, а просто из-за страха остаться одной быть вместе, она не хотела. Рисковать по-настоящему любимым человеком — тем более. Знала, что правильная терапия делает возможными и относительно безопасными отношения плюса и минуса, но всё равно боялась и считала невозможным брать на себя такую ответственность за дорогого человека. И день ото дня приучала себя к мысли, что проживёт всё, что ей отмерено, без любви. Во всяком случае, без взаимной. Наверное, для кого-то это не страшно. Для кого-то, но не для неё.
Анна всегда хотела любви, стремилась к ней, мечтала о семье. И даже в Богдана, как она сейчас понимала, влюбилась потому, что тот почти с первых дней их отношений заговорил о семье. Не случись этой истории с его предательством, она, наверное, всю жизнь была бы привязана к нему и даже счастлива. Во всяком случае, она была в этом уверена, пока не оказалась на Закате, не посмотрела в море с маяка и не встретила этого мужчину. Особенного мужчину, не похожего ни на кого. Теперь-то она была поняла, что до конца жизни не встретит никого, кто сможет сравниться с ним.
А ещё и приговор был отменён несколько дней назад. После полугода ожидания, надежд, сомнений и страха. Да, она, конечно, боялась. Как боятся все, кому довелось пережить такое. И вот теперь — свобода. И огромная, разумеется, конечная, но всё равно долгая жизнь впереди. И весь мир у её ног. Что-то подобное она чувствовала в юности, лет в шестнадцать-семнадцать. Подобное, но не сравнимое по силе. Теперь ей казалось, что она каждой клеточкой впитывает всю красоту этого мира. Или это потому, что она оказалась на Закате? Или оттого, что всего два дня назад, выходя из вод залива, увидела на камне этого мужчину, который сейчас прижимал её к себе так, словно в ней было всё его счастье?
Анна не знала этого, но не стала сопротивляться. Объятья Хранителя невозможно было сравнить с объятьями Дениса, из которых ей сразу же захотелось вырваться. И с объятьями Богдана, при мысли о которых она теперь внутренне передёргивалась. Сейчас она желала только одного — долго-долго стоять вот так, чувствуя, как держат её крепкие сильные руки Матвея. И она тоже не удержалась, обняла его и прижала к себе голову человека, в которого — прав, прав орнитолог Денис, и Мария Михайловна тоже права! — умудрилась влюбиться с первого взгляда. Ну, может, со второго, но определённо не позже.
Так они стояли довольно долго. Анна поймала себя на мысли о том, что ей не нужно привыкать к объятьям Хранителя, как было в начале отношений с Богданом. Как будто его руки были ей знакомы. И даже большего пока не хотелось. Она просто откуда-то знала, что всё будет. В своё время. И наслаждалась тем немногим, что было пока у них. Хотя как же немногим, если ей хорошо, как не было ещё никогда в жизни?
Внизу хлопнула дверь.
— Эй! — негромко и чуть испуганно позвала Камилла. — Э-эй! Есть здесь кто-нибудь?
Хранитель чуть отстранился, с нежностью и, как показалось Анне, сдерживаемым смехом посмотрел на неё, быстро поправил ей растрепавшиеся волосы, одёрнул куртку и крикнул в лестничный колодец:
— Есть!
— Матвей, это вы-ы? — Голос и шаги звучали гулко.
— Мы-ы!
— Вас там зовут ужинать! И Анну-у! Только я её найти не могу-у!
Хранитель снова посмотрел на Анну. Теперь его глаза определённо смеялись.
— Я её уже нашё-о-ол!
Это прозвучало многозначительно. И от этой многозначительности Анне стало тепло на душе. Нашёл. И она, похоже, нашла.
Глава 35. Ссора
Шаги Камиллы внизу замерли. Пару секунд она молчала, потом неестественным голосом поприветствовала:
— Приве-е-е-ет, Анна-а!
— Привет! — ответила та. Матвей по-прежнему прижимал её к себе и не думал отпускать. Анне стало немного неловко. Но Камилла неожиданно проявила деликатность:
— Ну, тогда вы подгребайте к Полоцким. А я пока пойду искать АнМиха и Дениса.
— АнМиха? — еле слышно повторил Хранитель и снова со сдерживаемым смехом посмотрел на Анну.
— Анатолия Михайловича, — расшифровала она, хотя, конечно, Матвей и сам всё понял. Он ещё ближе притянул её к себе, снова запустил пальцы в волосы и вдруг быстро поцеловал. Анна задохнулась от неожиданности, а Хранитель уже совершенно невозмутимо поинтересовался у всё того же лестничного колодца:
— А где они? Ну, АнМих и Денис?
— А я не знаю-у! — капризно сообщила Камилла и раздражённо добавила: — Я задание Галины Филипповны выполняла, а в это время эти двое куда-то свинтили.
— Вдвоём?
— Этого уж я точно знать не могу!
Анна посмотрела через перила. Камилла стояла в самом внизу, задирала голову и жаловалась:
— Можно подумать, они мне докладывают!
Анна встревоженно взглянула на Хранителя. Тот покачал головой и одними губами сказал:
— Рановато я ушёл с Северного.
— Ладно, я этих искать! — сердито сообщила Камилла. Хлопнула тяжёлая входная дверь.
— И что теперь делать? — сердце Анны снова стиснула тревога, о которой она почти забыла в объятьях Хранителя Заката.