— В пустой маяк, в лазурь оконных впадин,
Холодный ветер дует — и, звеня,
Гудит вверху. Он влажен и прохладен,
Он опьяняет свежестью меня.
Анна замерла, не веря своим ушам. А Хранитель Заката продолжил:
— Остановясь на лестнице отвесной,
Гляжу в окно. Внизу шумит прибой
И зыбь бежит. А выше — свод небесный
И океан туманно-голубой.
Внизу — шум волн, а наверху, как струны,
Звенит-поёт решётка маяка.
И всё плывёт: маяк, залив, буруны,
И мы, и небеса, и облака.
Помолчали. Наконец, Анна с улыбкой сказала:
— Вы заменили два слова. Во второй строчке «осенний» на «холодный". И в последней «я» на «мы». Я знаю это стихотворение Бунина. Учила в институте.
Матвей хмыкнул ей в волосы:
— Мне показалось, что так будет точнее. В соавторы Бунину я не мечу. Просто захотелось вдруг прочесть. На мой взгляд, «На маяке» — одно из лучших его стихотворений.
Анна кивнула:
— Я тоже люблю именно его поэзию. Проза для меня мрачновата. А вот стихи… стихи удивительные.
— Я не так чтобы много читал, — признался Хранитель. — У меня довольно узкая сфера интересов. Море и маяки.
— Даже в литературе?
— В том числе и в литературе.
— Это не узкая сфера, — не согласилась Анна, глядя, как всё темнее и темнее становятся море и небо за окном.
— Я рад, что вы так считаете… — сказал Хранитель. Анне показалось, что он собирался продолжить фразу, но почему-то не решился. Вместо этого он повернул Анну к себе, взял её лицо в жаркие ладони и прижался губами к губам. Теперь не на секунду, как совсем недавно, а надолго. Очень надолго, настолько, что Анна потеряла счёт времени.
К Полоцким они вошли, держась за руки. Анна, правда, на крыльце попыталась незаметно высвободиться, но Хранитель не дал, подождал, пока она поправит волосы и куртку и снова завладел её рукой. Мария Михайловна, разумеется, сразу же это заметила и разулыбалась. Галина Филипповна — тоже.
— Садитесь, ребятки, — указала на два свободных стула хозяйка дома. Конечно же, это были два стоящих рядом стула. Анна хотела малодушно дезертировать и сесть на пустующее место рядом со старшей орнитологиней, но та пророкотала:
— Нет уж, Анечка, здесь будет сидеть мой кавалер. А то кто же станет ухаживать за мной?
Матвей еле слышно фыркнул и отодвинул стул, помогая Анне сесть. И ей вдруг очень захотелось увидеть его не в штормовке, свитере и джинсах, а в морской форме. И чтобы она сама в вечернем платье…
Раздались шаги, хлопнула дверь с улицы и в дом вошёл Анатолий Михайлович. Анна заметила, что Матвей напрягся и хотел было о чём-то спросить старшего орнитолога. Но его опередила Мария Михайловна:
— Ну что, как там мои дрова?
— Все сложены в сарае, как я и обещал, — браво отрапортовал Анатолий Михайлович.
— Не устали? Всё же вы человек городской, к сельскому труду непривычный. А я вас заставила битый час по хозяйству помогать.
Орнитолог только с улыбкой покачал головой и отправился мыть руки. Анна с Хранителем переглянулись. То есть Анатолий Михайлович всё это время складывал дрова по просьбе хозяйки? Значит, он совершенно точно на Северном не был. Но где же Денис?
Тот заявился, едва его старший коллега успел усесться рядом с Галиной Филипповной и со счастливой улыбкой приступить к ужину. Когда молодой орнитолог устроился напротив Хранителя, тот негромко спросил:
— Где вы были?
— А, собственно, почему я должен вам докладывать?! — неожиданно резко ответил Денис.
Анна похолодела. Камилла с выражением ужаса на лице уставилась на мужчин, а Мария Михайловна попыталась что-то сказать, но была остановлена предостерегающим жестом Матвея. Сам он по-прежнему тихо ответил:
— Потому что вы находитесь на режимном объекте.
Денис молчал, гневно сжимая и разжимая кулаки. Глаза его сузились.
— Слушайте вы, — резко выпалил он. — Насколько я могу судить, вы здесь никто! Занимайтесь своими делами! И не лезьте в мои! Я же не спрашиваю, зачем вы повсюду таскаете с собой Анну! Это личное дело каждого, кто как проводит своё свободное время. Кто-то нахрапом, едва успев познакомиться, устраивает свою судьбу, а кто-то гуляет в одиночестве. Вам вот есть, кого тискать по углам… — Он нехорошо усмехнулся, посмотрев на Анну. — А мне неко…
Денис не договорил. Хранитель резко выбросил вперёд правую руку, схватил орнитолога за воротник рубашки, подтянул к себе и ласково посоветовал:
— Извинись перед девушкой.
Орнитолог хватал воздух ртом, хрипел и вращал глазами. Старшие женщины, сурово поджав губы, молчали. Владлен Архипович попросил:
— Денис, вы бы и правда извинились. Нехорошо это…
— Да уж, — крякнул Анатолий Михайлович.
И тут со своего места вскочила Камилла и звенящим голосом потребовала у Матвея:
— Отпустите его немедленно!
Хранитель перевёл на неё взгляд. Анна с удивлением поняла, что ему, как и ей, почему-то симпатична эта дерзкая, своенравная, разговорчивая девчонка.
— Почему я должен его отпустить, Камилла? — спросил Хранитель. — Разве вы считаете, что мужчина имеет право безнаказанно оскорблять женщину?