— Ну-у, не совсем сама. Но и не толкали меня. Так, случайность.
— Интересно. — Матвей требовательно посмотрел на племянницу, понуждая говорить.
— Да я сама виновата…
— И в чём же? — не выдержала Анна. Про то, почему Камилла солгала ей, сказав, что кто-то напал на неё, она решила спросить позже. Если понадобится.
— Глупая я. И язык за зубами держать не умею, — самокритично призналась Камилла. — В этом всё дело.
— И чем же ты так разозлила Галину Филипповну, что она поучаствовала в твоём падении с причала? — Матвей смотрел на племянницу прямо, с лёгкой усмешкой на обветренных губах, но в его глазах по-прежнему светилась симпатия к неожиданно обретённой родственнице.
— Что-о? — остолбенела Анна. — Галина Филипповна?!
— Но откуда?.. — Камилла вспыхнула и виновато опустила голову. Было понятно, что ей стыдно и не хочется отвечать на вопрос Хранителя. Тот, видимо, давая девушке прийти в себя и собраться с мыслями, сначала ответил Анне:
— Да, Галина Филипповна.
— Но откуда вы знаете? — повторила она вопрос Камиллы.
— Я осторожно расспросил всех и понял, что, когда Камилла упала в воду, первой на помощь стала звать именно Галина Филипповна.
— Но это ни о чём не говорит, — мягко, стараясь не обидеть Хранителя сомнениями в его правоте, но и не желая соглашаться с недостаточными для неё доказательствами, заметила Анна. — Она могла и правда первой заметить Камиллу в воде. И вряд ли преступник стал бы звать на помощь… — Тут она запнулась. — Хотя…
— Вот именно, — кивнул, догадавшись, какая мысль пришла ей в голову, Матвей. — Преступник мог заметить, что кто-то видел его и Камиллу, или допустить такую возможность. Чтобы отвести от себя подозрения он и решил подстраховаться и позвал на помощь. Даже в этом случае у Камиллы почти не было шансов. Просто повезло, что мы её смогли вытащить. Стечение обстоятельств. Будь Камилла чуть менее хорошей пловчихой, не окажись мы поблизости — и всё. Преступник почти ничем не рисковал и мог рассчитывать на благополучный — для него! — исход дела.
Камилла, которая всё это время стояла, переводя растерянный взгляд с Хранителя на Анну, не выдержала:
— Да не преступница она! Я сама виновата!
— В чём?
— Я пристала к Галине Филипповне с глупостями. Она рассердилась и хотела дать мне пощёчину. Я отшатнулась, оступилась и… В общем, я полная дура. И стала дважды дурой, когда сказала вам, Анна, что меня толкнули.
— А зачем вы так сказали?
Камилла замялась, потом снова махнула рукой, мол, двум смертям не бывать, и честно призналась:
— Хотела, чтобы Денис за меня боялся. Чтобы не отходил от меня, охранял. Думала, вы сразу всем расскажете — он и испугается. А вы промолчали.
И опять — в который уже раз! — жалость к глупышке захлестнула Анну с новой силой. Славная всё же Камилла девушка, смелая, откровенная, решительная. И вот угораздило же её так влюбиться в… Анна удержалась, не обозвала Дениса, хотя очень хотела. Вместо этого она ободряюще погладила Камиллу по плечу:
— Я рассказала. Матвею.
— Как показывает жизнь, как раз ему и не стоило говорить, — невесело хмыкнула Анна. — Мой дядя оказался слишком наблюдательным и въедливым.
— Сомнительный комплимент. — Хранитель подбадривающе улыбнулся племяннице и потрепал её по волосам. Она не отшатнулась. — А я не так уж и наблюдателен. Просто предположил.
— То есть я зря раскололась? — Камилла старательно делала вид, что ей море по колено.
— Ты правильно сделала. Расскажешь, чем так рассердила Галину Филипповну? Мне она показалась дамой выдержанной, с чувством юмора да и симпатизирующей тебе.
— Она и правда такая. Просто в этот раз я зашла слишком далеко… В общем, я видела их с дедом у маяка. В первый вечер. Ну, и тупо пошутила. Настроение было хреновое. Просто Галина Филипповна в тот день потащила меня на причал якобы полюбоваться штормовым морем и начала мозги вправлять. «Нельзя так вести себя с мужчинами! Они по натуре охотники, а не объекты охоты!» — очень похоже на старшую орнитологиню прогудела Камилла. — Ну, я и не выдержала. Сказала: «Чья бы корова мычала!» Ну… и ещё много чего. Гадостей всяких про неё и деда. И она не выдержала…
— Весело у вас, у орнитологов. Живенько. С огоньком.
Камилла расстроенно взглянула на Хранителя и развела руками:
— Ну да, как-то так.
— А что делали Василий и Галина Филипповна у маяка? — поинтересовалась Анна.
— Да ничего такого. Разговаривали. Но было заметно, что они друг другу… — Камилла замялась. — Ну… нравятся, что ли. Галина Филипповна вообще аж цвела. Да и Василий с удовольствием с ней общался. И даже пригласил наверх подняться. Это когда уже вы ушли, Анна. А я заметила в окно, что вы к Полоцким возвращаетесь. Ну, и решила сходить с дедом поговорить. А там уже Галина Филипповна была. Они сидели на скамейке у маяка. Смеялись.
— Подождите! — вспомнила Анна. — А ведь в тот вечер кто-то приходил к Василию. Я спускалась с маяка и услышала, как он кому-то сказал примерно так: «Не сегодня. Завтра. Всё завтра!»
— Обычные слова. Ничего подозрительного.
— Ну да. Но кто к нему приходил? Когда я вышла, никого не было. Может, именно с этим человеком Василий встретился потом, позже?.. Мне кажется, нужно узнать, кто именно к нему приходил тогда. Даже, если и не он ударил Василия. То, может, видел или слышал что-то. Вон, Камилла видела Галину Филипповну. И это интересно и даёт почву для размышлений.
— Да, пожалуй, — согласился Матвей.
— Так я пойду будить Дениса? — вспомнила Камилла.
Хранитель посмотрел на неё долгим взглядом, думая о чём-то, потом кивнул:
— Иди. Нужно всё выяснить.
— Только вы его не бейте, пожалуйста… — Голос Камиллы прозвучал жалко.
— Не буду.
И тут Камилла добавила:
— Но если это он…деда, я ему сама вмажу. Мало не покажется!
Глава 39. Неожиданность
Денис вошёл с крайне недовольным видом. Сначала Анна с Матвеем услышали сердитое бурчание в другом конце коридора, потом — демонстративно медленную поступь, сопровождаемую бодрой дробью шагов Камиллы, и, наконец, молодой орнитолог соизволил войти в комнату, где его ждали.
Увидев Матвея и Анну, он театрально скривился:
— Что вам ещё? Я не достаточно униженно просил прощения, не слишком низко кланялся и не лобызал ноги прекрасной сеньоры?
Хранитель молчал и терпеливо ждал, пока Денису надоест куражиться. В этот момент Анна видела в нём именно Хранителя Заката, а не сына смотрителя — настолько спокойным и при этом уверенным в себе и в собственном праве задавать вопросы и получать на них ответы выглядел Матвей. На фоне ёрничающего орнитолога он выглядел особенно достойно. Смотреть на Дениса было неприятно. Анна и не смотрела. Так, покосилась осуждающе — и тут же перевела взгляд на Хранителя. И залюбовалась. Он нравился ей так сильно, что даже не верилось; и стоило огромного труда хотя бы немного приглушать этот восторг, который — Анна была уверена — легко читался в её глазах.
Камилла, которая всего несколько часов назад примерно так же смотрела на Дениса, с несчастным видом мялась в стороне. И Анна снова пожалела её. Она знала, каково это — разочаровываться в том, кого ещё совсем недавно считала лучшим человеком на свете.