— Что-то вроде «завтра, всё завтра». Ну, или как-то так.
— Это было после нашего званого ужина?
— Да.
— Вы же тогда остались, чтобы убрать со стола, — удивилась Анна.
— Мы и убрали. Мне же Галина Филипповна помогала. А она и молодёжь подключила, и Анатолия Михайловича. Вот мы и управились минут за двадцать всего.
Анна прикинула, сколько она в свой первый вечер на острове любовалась закатом, и поняла, что Мария Михайловна вполне могла за это время и посуду помыть, и до маяка дойти.
— Вы сказали, отец был чем-то расстроен? — перехватил инициативу Хранитель.
— Ну, может, не расстроен, но обеспокоен. В общем, каким-то не таким, как обычно он мне показался. — Было заметно, что Мария Михайловна изо всех сил старается быть полезной и вспомнить малейшие детали.
— А вам он ничего больше не сказал?
— Нет, только то, что на маяке Аня и что она ему кажется прекрасной девушкой, — грустно улыбнулась Полоцкая.
— Анна, а когда вы после ужина шли с отцом к маяку, он тоже показался вам расстроенным или задумчивым? — Хранитель посмотрел на неё так, что Анна не сразу смогла взять себя в руки и на пару секунд замялась, стараясь выровнять дыхание.
— Н-нет. Наоборот, он был даже весёлым. Мы с ним разговаривали об острове, о маяке, о жизни здесь. — Анна задумалась. — А вот когда я уже спустилась с маяка — да, мне он показался или очень уставшим или грустным. И я поторопилась уйти, чтобы не мешать.
— То есть что-то произошло за то время, пока вы поднялись на маяк, а Мария Михайловна ещё не пришла?
— Видимо, да, — предположила Анна, а Мария Михайловна, Владлен Архипович, Денис и даже чужак, который заинтересованно прислушивался к разговору, кивнули, соглашаясь с её мнением.
Все какое-то время молчали, напряжённо думая. И тут голос подал чужак, негромко, задумчиво выдвинув версия:
— Мне кажется, он мог заметить дымок от моего костра. Я в тот день дурака свалял, решил картошки испечь. Подумал, что меня от причала и домов не заметить. Там деревья загораживают. А про маяк забыл. С маяка, может, и видно. Я не знаю, не был на нём.
— А откуда вы знаете, о каком дне идёт речь? — насторожился Денис. Хранитель не остановил его, а с напряжённым вниманием посмотрел на чужака.
— Да мне это, он сказал. — Чужак указал глазами на Полоцкого-Семёнова. — Что на остров гости приехали, а на следующий день, что ваш смотритель пропал. И ещё велел сидеть тише мыши. С того дня я больше костёр не жёг, хотя и мёрз ужасно.
Матвей повернулся к Анне:
— Отец поднимался в тот вечер с тобой?
— Не до конца. Проводил немного, проверил, заперты ли окна на лестнице, и ушёл.
Хранитель кивнул.
— Нужно будет посмотреть, мог ли оттуда быть виден дым от костра нашего незваного гостя. Но это чуть позже. А пока хотелось бы услышать, что вы… — Он в упор посмотрел на чужака. — …делаете на острове. Кстати, не пора ли познакомиться?
Чужак быстро взглянул на Владлена Архиповича, вздохнул и представился:
— Владимир. Семёнов.
Анна услышала, как ахнула Мария Михайловна, и сама с трудом удержала вздох изумления. Матвей же только спросил:
— Владленович?
— Нет, — покачал головой чужак, переставший быть безымянным. — Виленович. Я племянник. И дядя ни в чём не виноват. Он вашего смотрителя не трогал. И я, кстати, тоже.
Глава 45. Племянник
— И что же вы здесь делаете, племянник? — спросил Хранитель, после короткой паузы, во время которой Анна успела обвести всех взглядом и увидеть, как огорчена и удивлена Мария Михайловна, как заинтригован Денис и понур Владлен Архипович.
— Пережидаю время, — невесело усмехнулся чужак. А его дядя жестом остановил его и, обращаясь к Хранителю и Марии Михайловне, сказал:
— Лучше я сам всё объясню. А ты, Володь… — Он в упор посмотрел на племянника. — Ты помолчи пока. Добавишь, если я что забуду.
— Ладно, — проворчал тот и уселся поудобнее.
Владлен Архипович недолго помял в руках конверт с документами и начал:
— Не так давно у меня в Петергофе был свой сувенирный магазинчик. Не так чтобы большой доход приносил, но я не бедствовал. Семьи у меня нет, а одному много ли надо. Да и нравилось мне это дело. А почти два года назад ко мне заявились люди, которые сообщили, что мой магазинчик теперь принадлежит им.
— Как это? — не поняла Мария Михайловна.
— А вот так, Маша! — Владлен Архипович вдруг ожил, в его глазах появился живой блеск, а голос зазвучал громче. — Мой племянник задолжал им большую сумму денег и не смог вернуть. Вроде как, хотел начать бизнес, кредит ему не дали, и он решил обратиться к знакомым. Но с делом ничего не вышло, а долг возвращать было необходимо. Что уж это за знакомые, я не знаю, но настроены они были решительно. Но в обмен на его жизнь согласились взять мой магазин, который Володька им щедро пообещал.
— И ты согласился?
— Пришлось. Володька — мой единственный родственник, сын умершего два года назад брата. Мы с ним детдомовские, у нас больше никого. Вообще никого. Я не мог его бросить. Хотя и дурак он, конечно. — Полоцкий-Семёнов с болью посмотрел на племянника. — В общем, магазин я им отдал, Володьку отпустили. А буквально через месяц меня нашли другие люди и потребовали ещё денег, оказывается, племянничек и им задолжал и пообещал, что я расплачусь. А у меня только квартира однокомнатная да домик под Псковом остался, где я мечтал поселиться на пенсии. Ну, и пришлось его выставить на продажу
И в этот момент я понял, что мы с братом что-то упустили, что Володька вырос гнилью и что он от меня никогда не отстанет, так и будет клещом сидеть, тянуть из меня последнее. Наверное, он и из отца так раньше тянул, но тот мне не рассказывал, стеснялся, думаю. А как отец помер, племянничек ко мне прирос. Да так, что чуть по миру не пустил. Растерялся я, не знал, что делать. И тут в Интернете случайно увидел вакансию маячника. И мне показалось, что это мой шанс изменить всё.
Я позвонил по телефону, но мне сказали, что охотнее берут семейные пары. Что делать? Думал, не судьба. Но вскоре позвонила Маша. И всё получилось, как она рассказала. Мы дорогой разговорились, она мне очень понравилась, показалась таким хорошим добрым человеком. И я ей предложил стать маячниками. Ни на что не надеялся особо. А она возьми — и согласись. Договорились только встретиться несколько раз, пообщаться, чтобы убедиться, что не раздражаем друг друга и сможем ужиться. Да с Машей, мне кажется, кто угодно уживётся. С ней легко, как будто сто лет её знаешь. И мы расписались. Фамилию её я взял, чтобы Володька меня не нашёл. Очень я зол на него был. Я даже квартиру сдавать не стал, чтобы Володька квартирантам не досаждал. Закрыл её просто, поставил на охрану и уехал.
Там мы и оказались на Закате. И всё было очень хорошо, пока однажды я не поехал в Кронштадт и не столкнулся там нос к носу с Володькой. Он меня, конечно, узнал. Обрадовался. Говорит, потерял тебя, дядь! — Владлен Архипович с горечью хмыкнул. — Стал мне рассказывать, как он хорошо живёт, что нашёл нормальную работу, что всё у него наладилось, позвал в ресторан. Мы там посидели, выпили немного. Я расчувствовался и дал ему номер мобильного моего. Дур-р-рак, — Полоцкий-Семёнов скривился и покачал головой. — И он мне через несколько недель позвонил. Рыдал, говорил, что опять влез в долги и что его убьют.
Анна посмотрела на племянника и испытала сильнейшее отвращение к нему. Взрослый мужик, старше Хранителя, а как они непохожи. И как жаль его бедного дядю.
— И вы решили его спасти? — Матвей явно сопереживал Владлену Архиповичу.
— Решил. А ещё решил поговорить с Васей и с тобой, думал, может, мы этому обалдую вакансию какую выбьем здесь, на Закате. Пусть бы трудился под моим присмотром. Я бы его контролировал. Так-то он парень неплохой, трудолюбивый, умеет многое, просто слабохарактерный. А здесь искушений никаких. Маша бы его приняла, я уверен…
Мария Михайловна кивнула и еле слышно выдохнула:
— Конечно.
— Ну, я и сорвался в Кронштадт. Володька меня ждал там, прятался. Но я не мог его так привезти на Закат, без подготовки, без разрешения. Мне нужно было подумать. И я вспомнил о дотах, которые ещё сохранились здесь, у нас. Один вообще совсем крепкий, там не сложно перекантоваться несколько дней. За Володькой я пошёл на моторке, потому что на ней можно и на вёслах ходить…
Тут Анна с Хранителем переглянулись: их версия полностью подтверждалась.