— Да приём здесь наследство? Дело совсем в другом.
— А в чём? — тихо спросила Анна, которой в голову пришла неожиданная мысль. — Вашему мужу нужен донор, а дети не подходят? Или донор нужен как раз детям? И вы решили попросить Матвея?
— Да ну нет, конечно, — ответила Галина Филипповна и вдруг нервно, почти истерично засмеялась:
— Ещё версии есть, господа ищейки?! Или больше ни до чего додуматься не смогли?!
Глава 50. Фамилия
Анна судорожно думала. Почему-то перед такой Галиной Филипповной ей пасовать не хотелось. Перед той, кем она считала орнитологиню ещё накануне, — запросто. И даже стыдно не было бы уступить спокойной рассудительной женщине. Но сейчас перед ней сидел совсем другой человек.
Как назло, больше ничего не придумывалось. Может, Матвей не прав, и дело вовсе не семейное? Но чем другим мог насолить орнитологине смотритель маяка? Не фактом же женитьбы на бывшей жене её мужа? Даже звучит путанно и бредово, а уж если допустить, что мотивом для нападения на Василия послужило что-нибудь вроде этого, то первый порыв — срочно вызывать психиатрическую скорую помощь. Ну, какой человек в здравом уме способен на подобное?
Анна даже еле заметно тряхнула головой, чтобы прогнать бредовую мысль. Всё это заняло пару-тройку секунд, не больше. Но всё равно повисшая пауза уже казалась слишком долгой. Анна обеспокоенно посмотрела на Хранителя. Тот был задумчив и, казалось, чего-то ждал. Галина Филипповна тоже взглянула на него и надтреснуто рассмеялась:
— Что? Нет больше вариантов?
Матвей не смутился и спокойно покачал головой:
— Нет.
— Тогда ответьте мне на один вопрос: что вам известно о вашем дедушке?
— Я так понимаю, вы не об отце моей матери?
— Нет, конечно, — фыркнула орнитологиня. — О той линии ваших родственников я ничего не знаю, да, признаться, мне и неинтересно это. Так как?
В комнате, где и до этого было тихо, повисла уж совсем мёртвая тишина. Только море сердилось где-то далеко. Хранитель обречённо вздохнул, помедлил, но всё же ответил:
— Мама рассказывала, что родители её первого мужа были хорошими людьми и по-доброму относились к ней. Но свекровь умерла ещё до моего рождения, а свёкор — вскоре после того, как моя мама подала на развод.
— Ну, да. Примерно так и было, — с видом экзаменатора, услышавшего правильный ответ, кивнула Галина Филипповна. — С той лишь разницей, что отец моего мужа, Альберт Валентинович, не умер, а попал в автомобильную аварию и стал тяжёлым инвалидом.
— Это какая-то ошибка, — не поверил Хранитель Заката. — Мама всегда мне рассказывала иначе. Она прекрасно относилась к свёкрам и не стала бы обманывать меня. Более того — она наверняка бы поддерживала связь с ними, помогала, чем могла.
Орнитологиня недобро усмехнулась:
— Никакой ошибки. Просто мой свёкор все эти годы жил в… — Она запнулась, но всё же закончила: — В специализированном медицинском центре, где за ним ухаживали и поддерживали его организм…
— Да в дом инвалидов они деда сдали! — догадался Владимир и возмущённо поморщился. — Красавцы! А вашей матери, небось, напели, что он умер, чтобы она не ездила к нему и дед, растрогавшись, не отписал бы ей и вам чего стоящего.
— Да что ему отписывать?! — окрысилась Галина Филипповна, и Анна не узнала её, таким жёстким и неприятным стало в один миг располагающее ранее лицо. — Он гол как сокол! Мой муж вгрохал в содержание отца миллионы!
— То есть дело не в наследстве? — не выдержал Полоцкий-Семёнов.
— Да при чём тут наследство? Нет у деда ничего. Ни гроша.
— Конечно! Вы, небось, давным-давно всё на его сыночка оформили. Долго ли, умеючи-то? — снова встрял Владимир. — Раз дед недееспособный.
— С головой у него всё в порядке до недавнего времени было. Он даже работал. Валентин заказал ему специальное кресло, стол и кульман! — обиделась орнитологиня.
— А кем был ваш дед? — еле слышно спросила Анна у Хранителя.
— Авиаконструктором, — на ухо шепнул ей тот. Дыхание обожгло щёку и коснулось волос. — Занимался морской авиацией.
Уже громче Хранитель спросил:
— Так при чём здесь уважаемый Альберт Валентинович? Даже если он до сих пор жив?
— А при том, что дед все эти годы работал и, как недавно выяснилось, сделал несколько потрясающих открытий. Муж понял это и связался с бывшими коллегами отца, те объяснили, что сейчас этим разработкам реально дать ход. И что идеи деда откроют для морской авиации новую эру…
— То есть дело всё-таки в наследстве? В интеллектуальной собственности? — снова заинтересовался Владлен Архипович.
— Да не в наследстве! Сколько можно говорить? — Галина Филипповна гневно взглянула на него и вдруг сникла, окончание фразы произнесла гораздо тише: — Дело… в фамилии.
— В каком смысле — в фамилии? — не поняла Анна.
— В фамилии Альберта Валентиновича. Ему через месяц девяносто лет. Юбилей. А когда его изобретениями и разработками заинтересовались бывшие коллеги, вспомнили все его прошлые заслуги. И сейчас нам сообщили, что его будут награждать в Кремле, телевизионщики готовят о нём цикл передач. И о его семье тоже. Фамилия Булатовых скоро зазвучит, как фамилии Калашникова, Ильюшина, Туполева… — При этих словах глаза Галины Филипповны загорелись огнём, который показался Анне фанатичным и испугал её. — Булатовы прославятся. А мои дети — Булатовы. И только они! Я даже невестке не разрешила взять фамилию моего сына. С какой это стати какая-то пришлая девица станет Булатовой?! Не по крови, а только потому, что смогла захомутать моего сына!
От отвратительности разыгрывающейся сцены Анна замерла, остальные — тоже. Мария Михайловна прижала к щеке ладонь и покачала головой. Первой обрела дар речи Камилла:
— Так вы же тоже не Булатова!
— Я скоро стану ей, — свысока сообщила Галина Филипповна.
— А чем вы лучше вашей невестки? Как и она, выБулатова не по крови. А вот Матвей как раз самый настоящий Булатов. Да ещё какой! Он, наверное, в деда пошёл, а не в биопапочку!
Хранитель остановил новообретённую родственницу жестом — та тут же послушно замолкла — и спросил у орнитологини:
— То есть вы приехали сюда, чтобы уговорить отца убедить меня сменить фамилию?
— Да. Вы никакого отношения к Булатовым не имеете. И у вас нет морального права носить эту прославленную фамилию.
— Ну, предположим, пока ещё не так чтобы очень прославленную, — снова насмешливо вставила не желающая успокаиваться Камилла.
Галина Филипповна бросила на неё уничтожающий взгляд:
— Это дело пары недель. Не больше.
— Так почему же вы сразу ко мне не обратились? Я бы с радостью отказался от вашей прославленной фамилии ещё много лет назад. Только мама просила оставить её в память о деде. Она же думала, что он уже умер. А к нему она относилась с большим теплом, говорила, что он был прекрасным человеком. Вот я и согласился, хотя всегда хотел носить фамилию отца.
— Я вас не смогла найти. В соцсетях вас нет. А про Василия и Закат мне муж как-то рассказал. И про то, что Василий хотел вас усыновить, а Валентин отказался, боялся, вдруг у нас сына не будет, а только дочь и фамилия канет в Лету. И я решила действовать через Василия. К моей удаче, он по-прежнему жил здесь, на острове…
— И вы так хотели поскорее лишить меня фамилии, что в первый же вечер прибежали к отцу? — Голос Хранителя заледенел. Анне стало не по себе, под столом она сжала его руку и немного успокоилась, только почувствовав ответное пожатие.
— Он не захотел со мной разговаривать. Как только понял, кто я, прогнал и пообещал на следующий же день выдворить с Заката. Сказал, что не позволит отнять у вас фамилию ваших предков. И я решила поговорить с ним ещё раз, когда все легли спать и не могли нам помешать…