Василий как будто и не удивился. Улыбнувшись ещё шире, он довольно сказал:
— Приехали, дети. Вот спасибо. — И тут же поинтересовался: — Как там у нас на Закате? Как наш маяк?
Матвей осторожно обнял отца, подвинул к его кровати стул, усадил на него Анну, а сам встал за её спиной, положил ладони на плечи и стал рассказывать о новостях. Василий слушал, кивал, потом сам рассказал, как всё было той ночью, когда он чуть не погиб. Но Анна почти не вникала в рассказ, ощущая только большие сильные руки на своих плечах. Иногда Матвей забывался и начинал тыльной стороной ладони гладить её шею под волосами. И тогда Анна каменела, опасаясь, что это заметит Василий и не зная, как он отреагирует. Но тот неспешно, спокойно продолжал делиться воспоминаниями о недавних событиях, время от времени ласково поглядывая на неё, будто всё происходящее было вполне привычным и естественным для них: и спокойная беседа, и забота Матвея об Анне, и его ласка. Словно они и правда семья, любящая и дружная.
Когда они с Хранителем вышли из госпиталя и сели в его машину, Анна укоризненно сказала:
— Ну разве стоило так волновать Василия? Он меньше суток, как пришёл в себя.
— Такое волнение для него очень полезно. Он из тех родителей, кто мечтает видеть детей счастливыми. Тем более, что он этого долго ждал. И мама тоже. А ещё он очень опасался, что я не смогу найти девушку с закатной душой. А вы ему страшно понравились.
— Откуда вы знаете?
Хранитель сел вполоборота к Анне, посмотрел на неё долгим взглядом, словно решаясь на что-то, и ответил:
— Отец написал об этом маме. Поэтому и прятал телефон от вас. Смутился. Он деликатный и очень скромный человек. А тут вы его почти застали за тем, как они с мамой обсуждали вас. Ему и стало неудобно. Наверное, решил, что таким образом он опустился до уровня сплетен.
Он мягко тронул машину и влился в вечерний поток, который даже в тихом Кронштадте был довольно плотным.
Анна почувствовала, что неудержимо краснеет. Нет, этот день определённо решил побить все рекорды по неловким ситуациям. Родители Матвея, оказывается, уже успели обсудить её и вынести решение, а сам Хранитель прочёл их переписку. Вот уж стыд, так стыд.
Накатило раздражение. Чтобы сменить тему, она спросила:
— А помните, вы спрашивали, кто договорился о том, чтобы мне разрешили приехать на Закат? Мне тогда показалось, что вы уже слышали имя, которое назвала мне сестра. Я права?
Хранитель снова недолго помолчал, и за этот миг Анна успела вспомнить упомянутое Нелкой имя и похолодеть. Матвей покаянно кивнул:
— Ну да, вы всё правильно поняли, Анна.
— Как же я могла не сообразить, когда начались все эти разговоры про фамилию? — растерянно пролепетала она, чувствуя, как подступают слёзы, и кусая губы. — Значит, разрешение для меня Нелка добыла через вашу маму?
— Да. Булатова Агния Сергеевна — это моя мама. Видимо, ваша сестра попросила её, а она попросила отца. Я даже подозревал, что это они специально провернули. Чтобы нас с вами познакомить. Очень уж лестно отзывался о вас отец, когда звонил мне. Я от него вообще никогда таких слов о девушках не слышал. Не склонен он петь дифирамбы. Тем более, что он был встревожен, просил, чтобы я срочно приехал, но при этом не забыл повосторгаться вами. Я уже тогда подумал, что дело нечисто.
Честно говоря, я был на них страшно зол и даже сначала думал, что отец меня на остров позвал, чтобы познакомить с вами. Плыл с утра на Закат и представлял, как серьёзно с ним поговорю и потребую оставить меня в покое. Потом, конечно, когда отец пропал, понял, что ошибался. Но всё равно предполагал, что вы тоже, так сказать, в теме и приехали на Закат с целью романтического знакомства. Поэтому поначалу немного сердился на вас ещё и за это.
— Сердились, но предложение сделали, — не зная, куда деваться от смущения и злясь на сестру, родителей Матвея, самого Хранителя и себя, зачем-то напомнила Анна.
И тут вдруг смутился Хранитель. Да так явно, что не заметить этого было нельзя. И Анна заметила, конечно. И всё поняла:
— Вы что? Вы сказали это специально?! Вы хотели меня проверить?! Убедиться, что я знала о планах ваших родителей?! Вы думали, я сразу вцеплюсь в вас мёртвой хваткой и потащу в загс?! — Анну трясло от омерзения.
— Нет, что вы! — попытался взять её за руку Хранитель. Но перед этим он на миг растерялся. И Анна обострившимся чутьём уловила эту растерянность. Она отшатнулась от него, схватила сумочку, которую зачем-то по привычке горожанки везде носить с собой телефон, документы и косметику, взяла с собой с Заката, и выскочила из машины.
К счастью, они в это время стояли на светофоре, поэтому она успела добежать до тротуара, но тут же зажёгся зелёный свет, машины тронулись, кто-то раздражённо засигналил. Анна краем глаза видела, как Хранитель проехал перекрёсток, приткнул машину почти сразу за ним, выскочил из неё и стал озираться. Она услышала, как он зовёт её, стараясь перекричать шум улицы, юркнула в подворотню, потом долго плутала по дворам, наконец, нашла зелёный, тихий и безлюдный, села на лавочку и расплакалась.
Какой же дурой она была! Поверила в предложение! Ещё и переживала, что Хранителя обидела своим ответом! А он, оказывается, её проверял! Какая мерзость! А она думала, что он и правда хотел жениться на ней!..
Анна ещё несколько минут поплакала, потом порылась в сумочке, достала телефон и набрала номер таксиста, который несколько дней назад вёз её в Кронштадт. Он оказался свободен и с готовностью согласился приехать за ней. Анна продиктовала ему адрес, обнаруженный на ближайшем доме, и стала ждать. За это время она успела купить билет на «Сапсан» и немного прийти в себя.
Приехавший таксист, конечно, что-то заподозрил, всё же забирать её пришлось не с набережной, да и вещей при ней не было, но расспрашивать не стал и даже почти всю дорогу сочувственно молчал.
— Вы знаете, а я ведь не договорилась о том, чтобы вам с женой и детьми разрешили побывать на Закате, — вспомнила Анна уже на подъезде к Московскому вокзалу. — Вы простите меня, пожалуйста.
— Да ну что вы! — всплеснул обеими руками таксист, на миг отпустив руль. — Да ничего страшного! Не хватало ещё из-за ерунды расстраиваться. Вы не переживайте!
— Спасибо, — поблагодарила Анна и вышла из машины, едва только она замерла у вокзала.
— Вы звоните, если ещё будете у нас в Питере или соберётесь на Закат! — попросил таксист.
— Непременно, — пообещала Анна, про себя решив, что уж на Закат-то больше она точно не соберётся. Никогда. Даже за вещами. В конце концов, на острове не осталось ничего жизненно необходимого или хотя бы важного. Не считать же, в самом деле, жизненно необходимым или хотя бы важным сердце…
Глава 53. Решение
Но Анна не угадала. На Закат она всё же вернулась. В тот же вечер.
Когда она прошла к кассам, Матвей уже ждал её там. Она настолько не ожидала увидеть его, что, когда он мягко взял её за руку, испуганно ахнула и вздрогнула всем телом. Хранитель схватил её в охапку и почти навесу оттащил в тихий угол.
— Ты что? — Он впервые за время их знакомства обратился к ней на «ты». — Ты что выдумала-то, Анна?! Я, конечно, дураком был, что принял тебя за потенциальную невесту, что сомневался в тебе. И ещё большим дураком, что так неудачно, без подготовки рассказал об этом и позволил усомниться в моём желании быть с тобой. Но, когда мы с тобой целовались на маяке, я уже совершенно точно хотел на тебе жениться. Так хотел, что таскал тебя за собой по всюду, хотя в этом не было такой уж необходимости. Просто я понял, что ты мне нужна, и не хотел расставаться ни на миг, понимаешь?
Матвей обеими руками прижимал Анну к себе и жарко говорил ей всё это, глядя в глаза и не давая отвернуться:
— Аня, ну, скажи мне что-нибудь, а? Ну, скажи, что я гад и бестолочь, что ли? Что я беспринципный идиот и самовлюблённый индюк. Но только не молчи. Я и правда виноват. Но я и подумать не мог, что вот так, за несколько дней обрету человека, который станет мне настолько близким…
А родители мои ни при чём. Просто они, наверное, хорошо меня знают, вот и нашли девушку, мимо которой я уж совершенно точно не смог бы пройти. Я, оказывается, ужасно предсказуемый тип, ну, во всяком случае, для них. Они меня просчитали на раз-два. Никогда сводничеством не занимались, решили в первый раз — и сразу в цель.
Хранитель говорил негромко, но на них всё равно оглядывались. И Анне вдруг стало смешно. Ну, натуральная мелодрама. Она замотала головой так сильно, что волосы полетели в лицо, а Матвей испугался:
— Что? Что ты?
— Ничего они не просчитывали, — сказала Анна сквозь смех. — Я, пока ехала сюда, позвонила сестре. А она рассказала мне, что твоя мама даже не спросила, сколько мне лет и как я выгляжу. Просто моя сестра попросила устроить мне поездку на Закат, а твоя мама устроила, даже не зная, что я из себя представляю. Я могла быть хромой и косой матроной восьмидесяти лет, но она всё равно бы помогла. Из хорошего отношения к моей сестре. Так что ты ничего такого не думай. У тебя очень хорошие родители.
— Я знаю, — тоже улыбнулся Хранитель. — Поехали к нам, на остров, а? Или, если хочешь, ко мне в Кронштадт. Мне завтра обязательно нужно на службу. Я и так слишком долго манкировал своими обязанностями.
— Ого! Какие ты знаешь слова! — весело удивилась Анна.
— Ну-у… Иногда, на досуге, я читаю. Не слишком часто…
— А как же «я интересуюсь только тем, что касается маяков и моря»? — приподняла брови Анна.
— В книгах про них тоже попадаются умные слова. Изредка… — Хранитель вглядывался в её лицо, глаза его смеялись. — Ну, так как? Едем на Закат? Там нас уже заждались. Мария Михайловна даже звонила, волновалась. И я клятвенно пообещал ей, что мы непременно будем к ужину. Нехорошо обманывать доверие близких людей.
— Едем, — решила Анна. — Только нужно отказаться от билета.
Вечер был чудесным. И раннее утро тоже. Анна сидела напротив Хранителя за столом в доме маячника, смотрела, как он ест, и чувствовала себя счастливой.
А потом он уехал, сказав, что постарается вернуться к вечеру. Но после обеда позвонил и виновато предупредил: