Анна фыркнула, чувствуя себя рядом с Камиллой немолодой и умудрённой жизненным опытом, но всё же честно призналась:
— О том, как сложно менять жизнь, когда тебе не двадцать, а несколько больше.
— Ой! Ну и не сорок ведь! — возмутилась Камилла. — Хотя некоторые и в сорок меняют. Тоже, кстати, ещё не приговор.
— А во сколько приговор? — улыбнулась в ответ Анна.
— Да ни во сколько! Вон, посмотрите на нашего АнМиха. Он ведь Марии Михайловне предложение сделал. И она согласилась. Когда вы уехали, а мы ещё на Закате остались, она рассказала мне, что они с АнМихом, оказывается, когда-то работали вместе. Ну, в смысле, в одном НИИ. Она там поваром была. А АнМих аспирантом. Ну, и влюбилась она в него не на шутку. А он в неё. Но что-то у них не сложилось. Расстались. Мария Михайловна говорит, всю жизнь жалела. А он даже не женился ни разу. И теперь вот от неё не отходит. Сейчас уехал, конечно, ему в командировку надо. Но пообещал уйти на пенсию, как только она за него замуж выйдет.
— И что? Будет жить на Закате? — не поверила Анна.
— Собирается.
— Надо же. А как у вас с Денисом?
— А никак. Посмотрела я на вас с Матвеем и поняла, что до такого мне далеко, а по-другому я уже и не хочу.
— Ну, как показала жизнь, мы не пример для подражания, — горько усмехнулась Анна.
— Да ну! — не поверила Камилла. — Скажете тоже! Я же не слепая, видела, как вы друг на друга смотрите.
Анна остановила её, приложив палец к губам:
— Мы же расстались, Ками.
— Ой, не могу. Расстались они! Да вы даже сейчас, вот только что, палец к губам прижимали точно так же, как он делает. Один в один жест…
— Это ничего не значит. Совсем ничего, — начала раздражаться Анна.
Камилла печально и мудро посмотрела на неё:
— Вы ошибаетесь, Анна. Это значит очень многое, и мне казалось, что уж вы-то совершенно точно должны это понимать.
Девушка легко поднялась.
— Вы простите меня за то, что я лезу. Но даже у меня перед глазами стоят те дни, когда вы были вдвоём. Неужели у вас не стоят? Я бы, наверное, умерла от тоски на вашем месте.
Она положила на столик деньги за кофе и пирожное, которые заказывала, и повернулась, чтобы уйти.
— Я и умерла, — сказала ей вслед Анна.
Камилла резко оглянулась и кинулась к ней:
— Ну, так бросайте всё и поехали к нему! Вот правда! Вы же молодая, всего на несколько лет старше меня! Почему же вы вот так готовы отказаться от самого главного?! Вы что?! Так ведь нельзя! Это же неправильно. Вы же не хотите, как АнМих, очухаться только перед пенсией? Хорошо, конечно, что до него хоть сейчас дошло, какое Мария Михайловна сокровище. Но ведь это каким тормозом надо быть!
В последних словах было столько уже привычной Анне камиллиной прямолинейной и при этом трогательной беспардонности, что она не удержалась — прыснула, а потом засмеялась вслух. Впервые за последний месяц.
Отсмеявшись, она признала:
— Нет, так я не хочу.
— Ну вот! Тогда вставайте — и отправляйтесь к нему. Я его видела не так давно. И — поверьте эксперту — ему там реально хреново без вас. Он даже на Закате не бывает. Торчит в своём Управлении с утра до ночи. А это что-нибудь да значит. Я не поленилась — съездила, посмотрела. И, скажу я вам, он в форме такой красавчик, что — помяните моё слово! — долго один не останется.
Веселье, ненадолго овладевшее Анной, тут же улетучилось, и она сухо ответила:
— Значит, не слишком-то и страдает.
— Да что ж такое-то! — чуть ли не в полный голос возмутилась Камилла и нависла над Анной. — Вы ж меня знаете, мои слова нужно фильтровать. Пошутила я! Разве непонятно? Но я был на вашем месте всё же поторопилась. И не потому, что мой родственник может устать ждать, а потому, что вам потом будет очень жалко эти дни, которые вы так бездарно провели вдали от него.
— Вот это да! — восхитилась Анна. — Вот это пафос!
— Я работаю над собой и своим словарным запасом, — скромно потупившись, сообщила Камилла и протянула Анне листок в клеточку, сложенный в несколько раз.
— Что это? — заинтересовалась Анна.
— Адрес Управления и примерное расписание Матвея.
С этими словами она снова повернулась и, ловко лавируя между столиков, выскочила из кафе. Анна осталась в глубокой задумчивости, из которого её вывел звонок.
— Да, Нел, — рассеянно ответила Анна. Сейчас ей не хотелось разговаривать даже с сестрой. Но та, обычно чуткая к интонациям, в этот раз ничего не заметила и энергично и даже резко выпалила:
— Слушай, сестра моя любимая! Я всё думаю, думаю… И вот не даёт мне покоя один вопрос.
— Какой? — обречённо спросила Анна.
— А вот такой. Я в твоём отношении к Богдану не видела и малой толики того, что вижу в твоём же чувстве к Матвею. Может, я, конечно, полная дура и ничего не понимаю и тебя совсем не знаю, но вот не могу никак понять: почему же тогда ты была готова свою жизнь, своё здоровье отдать за совместное будущее с Богданом, а теперь не хочешь хотя бы дать шанс вам с Матвеем? Ты что у меня, с ума сошла совсем?
Анна, в ушах которой до сих пор звучали слова Камиллы, несмело засмеялась.
— Ты что это? — насторожилась сестра. — Ты там в порядке?
— Да вот тоже думаю, что ж ты так долго этот вопрос формулировала, Нел?
— Видимо, некоторая приторможенность — это у нас семейное, — самокритично предположила Нелли и с нажимом поинтересовалась:
— Так как? До тебя тоже дошло, наконец? Или пока только до меня?
— Дошло, — призналась Анна.
— Так что? Я билет заказываю?
— Да я сама…
— Нет уж. Сама ты опять передумаешь, — отрезала старшая сестра. — Телефон держи при себе. Сейчас я закажу и перезвоню.
Глава 55. Слово Хранителя