К одиннадцати часам дня на улице воцарилась немилосердная жара, обычная для мая в этих широтах и непривычная для приезжих. Своей очереди на экскурсию они ждали минут двадцать. За это время куртки и кофты перекочевали в сумки, а жаждущие одноклассники занялись поисками воды. Как благую весть, они восприняли позволение пройти в прохладу винного хранилища. Ведомые Галиной Тарасовной, полноватой румяной женщиной лет пятидесяти пяти, туристы осторожно спускались по крутой лестнице, не забывая держаться руками за гладкие поручни.
В подвальном помещении царил таинственный полумрак, приправленный щедрым благоуханием бродящего виноградного сока. Яна огляделась: справа от них, на высоком прилавке, красовалась экспозиция производимых вин, а перед ними, двумя темными рукавами, расходились туннели подвалов, заставленные длинными рядами бочек. Дубовые емкости лежали на деревянных подставках и удивляли огромными размерами.
Яна поежилась, чихнула, — резкая смена температуры сразила слабый иммунитет — и вслед за подругой надела теплую куртку. Изучив помещение, она прислушалась к рассказу экскурсовода:
— …в тысяча пятьсот пятьдесят седьмом году пленные турки долбят подвалы, протяженность которых составляет четыре с половиной километра. Толщина слоя земли над подземельем достигает десяти метров. Это была страшная работа, потому что работают они обычными кирками. Работы ведутся, как здесь говорят, «до последнего турка». Не выживает никто, — Галина Тарасовна добросовестно пугала, слушатели послушно ужасались.
Яна же задумалась над тем, в каком месте здесь замаскирован выключатель. Она подошла к началу одного из подземелий, наполненного рядами бочек среднего размера: конец туннеля не просматривался.
— С тех пор подвалы называют турецкими, — продолжала экскурсовод. — Изначально этот лабиринт задумывается, как хранилище продовольствия, пороха, иногда жители прячутся здесь от нападения врагов. Но, благодаря тому, что туннели выкопаны в пористом туфе, который пропускает воздух и работает, как природный кондиционер, внутри подвалов поддерживается температура плюс двенадцать градусов. Это идеальное условие для созревания вина. Пройдемте, — рассказчица приветливо махнула в сторону одного из темных рукавов.
Яна насторожилась и уцепилась за ближайшую спасительную руку. Только потом взглянула на владельца. Им оказался Андрей.
— Сфотографируемся? — нашлась она, застегивая куртку до подбородка.
Они втиснулись между бочками. Он обнял ее за плечи и, преодолевая сопротивление, подтянул ближе. Оля достала фотоаппарат, навела объектив, щелкнула и жизнерадостно объявила:
— Фальстарт, — и обратилась к подруге. — Улыбнись по-человечески.
— А я как? — огрызнулась Яна, зорко наблюдая за экскурсоводом.
Галина Тарасовна пробралась между бочками и где-то в темноте щелкнула замаскированным выключателем. Впереди, цепочкой тусклых огоньков зажглись редкие лампы. Одноклассники разом оживились и галдящими парочками потянулись вслед за разговорчивым вожаком.
— Здесь, как в аду, темно и холодно, — пожаловался замерзший Толик.
Он присел на корточки, закрыл глаза и прислонился затылком к донышку бочки. Цвет лица у него, и впрямь, был зеленоватый.
— Будь мужиком! — Луиза одной рукой подняла ослабевшего друга и легонько подтолкнула вперед.
— Луизик, дегустация скоро? — простонал замороженный, с трудом передвигая непослушные ноги.
— В тысяча семьсот одиннадцатом году… — начала Галина Тарасовна.
— Когда? — ужаснулся Толик.
— В тысяча семьсот одиннадцатом году по Закарпатью проезжает русский царь Петр Первый. Он пробует здесь вина, и они ему так нравятся, что царь покупает местные виноградники, которые в дальнейшем входят в историю как «царские». Именно с этих виноградников вина поставляются в Петербург на стол монарха.
Группа снова пришла в движение, едва успевая слушать исторические хроники и фотографироваться на память. Яна обратила внимание, что у подземелья множество ответвлений, глухих тупиков и непонятных закоулков и повсюду бочки разных калибров.
— Подвалы можно назвать маленьким городом, — немедленно подтвердила ее наблюдения экскурсовод. — У подземных улиц есть свои названия: Стая, Аравайка, Бетонка, Киричанинка. Вместо домов — дубовые кадки разного объема — семьсот, восемьсот, две тысячи литров, пять тысяч. Там, — рассказчица, походя, указала на один из туннелей, — имеется бочка вместимостью в десять тысяч пятьсот девяносто четыре литра. Специалисты говорят…
Яну заинтересовал рассказ о бочке необыкновенного размера. Она развернулась и пошла в указанную сторону.
Краем глаза держала в поле зрения Олю и замыкающего Андрея. Неярким светом внезапно вспыхнули лампочки соседнего туннеля, раздались посторонние голоса и объявились другие экскурсанты. В узком земляном лабиринте две группы смешались как родные. Люди церемонно извинялись, отступали к бочкам, протискивались, знакомились и смеялись.
— Андрей! — подала голос модель, и разведчик ответственно ринулся на зов.
Внимание Яны отвлекли Полина и Герман. Эти двое ловко пробрались через неожиданное столпотворение и направились в сторону, где, согласно рассказу Галины Тарасовны, скрывалась бочка великанского размера.
— Хочу видеть монстра, — кокетливо заявила староста, заманивая партнера в темноту.
Фраза зацепила Войтовскую, и она нерешительно потянулась следом за парочкой, смело нырнувших в боковой туннель. Через двадцать метров подземелье сделало резкий поворот. Совсем рядом Яна четко расслышала голос Германа:
— Это и есть та знаменитая бочка.
— Где? — выкрикнула Яна, торопливо шагая по туннелю и ориентируясь на тусклые отблески, едва разгоняющие мрак.
Подвал раздваивался. Она решила свернуть направо — ей показалась, что именно оттуда доносился голос — прошла с десяток шагов, и проклятая лампочка потухла. Яна чувствовала себя прескверно: движение в темноте по незнакомому лабиринту наверняка сопряжено с опасностями. Она запаниковала, суетливо завертелась на месте, потом побежала и, спустя пять секунд, врезалась в бочку левого ряда. Постанывая от боли, ощупала деревянную крышку и железный обод. Теперь Яна двигалась медленно, вытянув перед собой руки. Поход закончился неожиданно: она уперлась в земляную преграду. Погладив стену, сообразила, что забрела в один из тупиков, а потому развернулась и побрела назад. Глаза привыкли к темноте, и в какой-то момент привиделось, что мелькнул свет, слышались шаги.
— Полина? — спросила она у темноты, и сильный рывок отбросил ее в сторону.
Яна споткнулась о деревянную перекладину, не удержалась и рухнула в проем между бочками. От ужаса прикрыла голову руками и поползла за деревянную перегородку. Ей почудилось, что чьи-то ноги остановились возле ее бочки, она даже перестала дышать. Через некоторое время сообразила, что рядом никого нет. Собравшись с духом, выкатилась в пустой проем и встала на колени. Упершись дрожащими руками в деревянные бока, начала подниматься, и тут в ее куртку уперлось яркое пятно света.
— Яна! — возглас Андрея. — Слышу, кто-то пыхтит и всхлипывает. Почему молчишь? Оля, она здесь! — крикнул он через плечо.
— Да, я здесь, — согласилась перепуганная Войтовская.
Появился луч второго фонарика, владелец которого умудрялся целенаправленно светить ей в глаза.
— Может, не стоит меня откровенно слепить? Я и так натуральный крот, — Яна прикрыла лицо ладонью.
Лучи фонариков разбежались в стороны, и снова встретились на груди у Яны. Один целомудренно опустился к ногам.
— Побежала навстречу приключениям? — подруга была явно не в настроении. — Нашла?
— Я видела, что сюда свернули Герман с Полиной. Свети нормально! — Яна переступила через перекладину и вышла в проход. Тщательно отряхиваясь, старалась держаться спокойно.
— И ты решила свечу им подержать, — ухмыльнулся Андрей.
— Ничего я не решила, — вспылила Яна. — Все из-за этой проклятой бочки! Десять тысяч литров! Восьмое чудо света!
— Чудо света в трех метрах от тебя. Гляди, любуйся.
Он повел фонариком по кругу, охватывая внушительные габариты емкости.
— Ух, ты! — одновременно восхитились подруги.
— Огро… огромнейшая! Кто мог такую сделать? — не понимала Яна.
— Широкой души бондарь. В ней помещается целая цистерна вина. Если пить каждый день, лет на сто хватит. Слушай, почему ты бродила впотьмах? Где твой телефон? Там должен быть фонарик.
Яна оторвалась от созерцания творения душевного бондаря и вернулась к делам насущным.
— Мобильник? Как я не сообразила?! У меня же в рюкзаке мобильный телефон. А рюкзак с плеча сорвали, — пожаловалась Яна, вспомнив о несчастье.
— Что там было? — быстро спросил Андрей.
— Кошелек, телефон, зеленый шарф с дыркой, еще красная косметичка с мелочью: пудреница, помада, духи, ключи от квартиры. Документы и билеты на поезд — при мне, в куртке, — она постучала по застегнутому карману.
Разведчик взял ее за руку и повел прочь от знаменитой бочки.
— Как ты сюда добралась? — удивлялся он. — Нужен особый талант, чтобы забрести в этот тупик.
Они нырнули в сопряженный туннель и сразу увидели кружок белого света, освещающий жалкую горку вещей и ноги в громадных кроссовках. Неизвестный повел лучом в их сторону. Андрей, в свою очередь, осветил потенциального грабителя. Свет фонарика выхватил Галла, поднимающего с земляного пола женский рюкзак. В другой руке преступника болтался знакомый шарфик. В белый круг попали кошелек, щетка для волос, расстёгнутая красная косметичка, из которой вывалились флакон и тюбик с кремом.
— Шел на голоса, споткнулся обо что-то, и это улетело под бочку, — поделился проблемой швейцарский доктор, явно не соглашаясь с ролью грабителя.
— Ищи, — сварливо приказала ему Яна. — Оно мне жизненно необходимо.
В тупичке вспыхнула лампочка: у выключателя стоял Андрей.
Галл оторопело уставился на процессию.
— Опять ты! — поразился он и оглядел вещи в руках. — Рюкзак твой. И шарф. Слушай, почему тебе дома не сиделось?
— Муж то же самое говорил, — кивнула виновница скандала. — Хотел лично конвоировать, а я, по скудности ума, не согласилась. Если бы знала, что здесь так опасно, ни за что бы…
Галл хмыкнул, сунул ей шарфик, а сам полез за бочку доставать завалившийся предмет. Он упорно протискивался в проем, со вкусом кряхтел и, наконец, вылез с мобильником в руке. Помахал находкой издалека и… остался у стены, демонстративно водя пальцем по стеклу. Экран телефона вспыхнул. На заставке высветилась удачная семейная фотография, где Павел обнимает свою жену.
Яна возмущенно охнула и полезла за бочку отбирать забаву у врага.
— Любопытный слишком! Без носа останешься.
— Какая идиллия, — не поверил тот, проводя по сенсорному экрану. — Бедняга твой муж.
— Бедняга у нас ты, а он — счастливчик, — парировала жена счастливчика, отбирая телефон.
В подвальном закутке с низким потолком лампы светили ярче, и не было привычных бочек. Все помещение занимал темно-коричневый, почти черный, овальный стол, окруженный тяжелыми деревянными креслами. Яна готова была присягнуть, что массивная мебель изготовлена из дуба, и предназначена выдерживать напор подвыпивших дегустаторов.
Пятеро одноклассников расслаблено сидели за столом, ожидая появления загулявшихся товарищей. Перед каждым из дегустаторов стоял высокий пустой бокал, тарелочка с сыром и пиала с орешками. В центре стола, в окружении белых салфеток, сгрудились бутылки с вином.
— Ребята, это несерьезно, — затянул Толик при виде опоздавшей четверки и на всякий случай обиженно поджал губы.
Наступил ответственный момент: Галина Тарасовна взяла одну из открытых бутылок и принялась обходить господ экскурсантов, разливая вино в бокалы и подкрепляя неспешное действо обстоятельным рассказом:
— Наши подвалы занесены ЮНЕСКО в десятку лучших винных подвалов Европы. Мы…
— Галл знает, что чаша у меня и преследует, подлец, — Яну распирало от желания поговорить с Ольгой.
— Тише ты! — отдернула ее подружка и зашипела в ответ- Он не такой глупый, чтобы ожидать нас с твоим рюкзаком в руках. Пей, вино хорошее.
Яна темпераментно поболтала вином, как того требовал настойчивый экскурсовод. С недоумением обнаружила, что тягучая розовая жидкость расплескалась не только по стенке бокала, но и растеклась на столе. Она потянулась к салфетке и быстро прикрыла неприличную лужицу.
— Без демонстраций, пожалуйста! — возмутилась Оля. — Привлекаешь к нам внимание.
Яна подняла бокал, изобразила радость и довольство жизнью.
— Ты и в детстве считалась не по годам рассудительной. Но с годами все усугубилось: ты стала излишне правильной, — взяла паузу, после чего сменила тон. — Хватит уже попрекать, фотографируй! У меня нет личных снимков. Что ни фотография, то рядом левый мужик маячит, или того хуже — мы с ним обнимаемся.
Оля поспешно взялась за фотоаппарат. Войтовская принимала мудреные позы. Последняя, где она в форме буквы Г склонилась над столом, причем на шее у нее красовалось кашне из белого полотенца, а в руках она держала две тарелки с сыром, подкосили подругу.
— Ты точно официанткой не подрабатывала? Очень профессионально изгибаешься.
Яна смутилась и вывернула тарелку с сыром на стол, завершив на ура яркую фотосессию.
— …сухое белое вино. Впервые изготовлено в тысяча девятьсот сорок девятом году. Награждено девятью медалями, — журчала Галина Тарасовна.
Одноклассники слушали ее рассказ в пол-уха, с удовольствием перебрасываясь фразами. Шустрая Полина пила на брудершафт с Герой.
— Как вам «Лучистое»? — спрашивала экскурсовод, обходя народ со следующей бутылкой.
— Замечательное! — восхищалась староста. — Надо привезти «Лучистое» домой. Я бы еще кое-кого на закуску домой прихватила.
Вероника наклонилась над бокалом и, закрыв глаза, осторожно нюхала вино:
— Пахнет лепестками розы.
— Вино «Мускатное». Светло-соломенного цвета…
— Он проверил мой рюкзак. Грааля не нашел. Что дальше придумает? — шептала Яна. — У, змей проклятый, смотрит!
Она растянула губы в нехорошей улыбке. Галл нахмурился.
— …тонкий букет. Запах полевых цветов, — тянула песню экскурсовод.
— На тебя глядеть страшно: лицо попроще, — одернула ее подружка. — Приди в себя, это не он.
— Я об восьмисотлитровую бочку головой саданулась. У меня — шишка на лбу, руки и ноги в синяках, трещина в ребре. Наверное. Сколько вин нам еще дегустировать?
— Пять. Но тебе предыдущего залпа хватит.
Подружки синхронно потянулись за одним и тем же кусочком сыра, рассмеялись. Яна кивнула в сторону Толика:
— Согрелся мужик и повеселел. Смотри, какую-то схему на салфетке чертит и Луизе подсовывает. Неужели канализация?
Спорный сыр разодрали напополам и с наслаждением вцепились в следующий кусок. Прошлась Галина Тарасовна с новой бутылкой.
— Вино называется «Искусительница». Пробуем, господа-дегустаторы, делимся впечатлениями. Как вам?
— Бархатистое, — с придыханием заявила староста.
Борис постучал ножичком по бокалу, привлекая всеобщее внимание.
— Галина Тарасовна, можно вопрос? Говорят, эти подвалы соединены с замком тамплиеров. Ну, тем, что на окраине вашего поселка. Это правда?
— Средневековый замок действительно существует. Сначала появилось просто укрепление, и возвели его в двенадцатом веке монахи Ордена тамплиеров. Легенда гласит, что именно в этом замке сановные храмовники спрятали кубок Грааля.
— Наш Грааль? — очнулся Толик и завертелся в поисках Войтовской. Его суетливое дерганье за столом закончилось полной победой: он перевернул бокал соседки.
— Репертуар не меняется, — посетовала Оля на однообразие.
— …нынешний замок-это четырехугольная башня высотой двадцать метров, толщина стен — два с половиной метра. Сейчас он в плачевном разваленном состоянии. Впрочем, мне говорили, что вы собираетесь туда заехать. Вот сами все и увидите.
Экскурсовод привычно сыпала историческими сведениями. Полина, которая изначально намеревалась записывать ценные сведения на салфетке, бросила стенографию и предалась земным наслаждениям, от которых было рукой подать и до порока.
— А еще староста называется, — осудила ее Оля и взялась критиковать подружку: — Промахнулась ты с тайником. Слышала, два с половиной метра толщина! Вот бы где замуровать!
Излишек вина и недостаток закуски превратили добрую женщину в злобную гарпию. Яне подумалось, что нахваливаемый горный воздух не слишком благотворно влияет на ее одноклассников. Пошел всего второй день и такие разительные перемены. За спиной у подруг раздалось негромкое покашливание.
— Девочки, дайте салфетки, пожалуйста, — попросила Луиза. — Толик вино разлил. Ему, конечно, все равно, а я рядом сижу.
Женщины занялись сбором чистых салфеток, подключив к процессу половину стола. Мимо пробежало вино с экскурсоводом. Именно в такой очередности их обнаружила и проводила взглядом Яна.
— …оригинальный мускатный аромат! — журчало винцо. — Золотые медали на международных конкурсах неоднократно…
Луиза тщательно протерла стол, стул, курточку Толика и самого Толика. По окончанию уборки заставила подопечного съесть тарелку орешков. Яна с умилением наблюдала за стараниями одноклассницы:
— Сразу видно, одинокая. С готовностью взвалила на себя обузу и потянула. Определенно не замужем.
Ольга с отрешенным видом доедала сыр.
— Ты хочешь просватать ее за Чуева?
— А что? Луиза станет держать его в ежовых рукавицах и перевоспитает
Они вдвоем уставились на потенциального жениха, который неожиданно перевоплотился в фотографа-шантажиста. Новоявленный папарацци нетвердо курсировал вдоль стола, ловил, по его понятию, острый момент и фотографировал, сопровождая каждый кадр сатанинским смехом:
— Компромат! — ревел он, цеплялся за стулья и заходился в хохоте.
Фотоаппарат, которым шантажист оперировал, принадлежал Герману, но беззаботный хозяин, всецело занятый ухаживанием за дамой, не обратил внимания на заимствование.
Дегустация подходила к концу. Яна это заметила по отсутствию бутылок на столе, пустым бокалам и по тону хозяйки зала, которая призывала разогретую массовку к действию:
— Наши марочные вина считаются одними из лучших сухих белых вин и заслужили признание истинных ценителей. Продукцию завода вы можете немедленно приобрести в фирменном магазине! Ошеломляющие скидки! — под таким лозунгом «ценители» были срочно переправлены в магазин, откуда они вышли, обремененные литрами полюбившихся вин.