Андрей распахнул дверцу автомобиля и усадил меланхоличную Войтовскую на заднее сиденье. Толика определил туда же, чем вызвал короткое возмущение последнего. Расстроенный одноклассник вжался в дверь и уставился в окошко на изукрашенный автографами забор. Там простые люди высказывали честное мнение об этом лучшем из миров. Чаще всего оно состояло из трех букв, но одно изречение «Толик — дурак!», начертанное огромными красными буквами, поражало глубиной и смыслом. Яна покосилась на обиженное лицо Чуева и только начала постигать философию заборной росписи, как в процесс вмешался Герман:
— Деньги обменяем и на рандеву, — поделился он ближайшими планами. — Заждались тебя люди. Пиво стынет, яблоки обветриваются.
Автомобиль сорвался с места, вихрем пролетел по шоссе, но через триста метров мягко притормозил и свернул в тенистую улочку. Взятый темп несколько взбодрил Яну, к ней вернулось прекрасное настроение.
— Я рада, что приехала сюда!
Она склонилась и обняла кресло вместе с Германом. Тот с готовностью перехватил ее руки. Они держали друг друга за ладони и смеялись без какой-либо причины. Толик неодобрительно косился на друга. Будь его воля, он бы объявил Войтовской бойкот, вообще бы не позвал сюда. В школе хорошим людям кровь портила и сюда притащилась!
— Обычно мои поездки сопровождают наводнения, бури и камнепады. А тут все так удачно… без падежа скота и других выкрутасов. Кстати, у меня для вас сюрприз имеется. Вы даже не подозреваете! Я привезла…
— Банк, господа! — перебил Андрей, тормозя у обочины.
Гера и Толик одновременно распахнули дверцы, синхронно покидая салон автомобиля.
— Как в американском боевике, — восхитилась пассажирка. — Впечатляет. Однако вы спелись, однокласснички!
— В одиннадцать вечера начали, — ухмыльнулся Андрей, провожая взглядом голливудскую парочку.
На мраморных ступеньках Толик приотстал от друга. Он неожиданно засуетился, споткнулся и взял на таран массивную дверь банка. Но умница Гера не зря последние пять лет снимался в полицейских сериалах. У него появился ценный опыт, который не позволил уронить планку отечественного кинематографа. Господин артист проявил необычайную сноровку: ловко увернувшись, он успел распахнуть дубовую створку двери. Чиркнув дерево по касательной, Толик влетел в помещение и прилег впалой грудью на стол подскочившего охранника.
— …а потом девочки захотели увидеть горы, — рассказывал Андрей.
Яна сообразила, что слишком увлеклась картинкой. Часть истории пролетела мимо ее ушей, однако она быстро вошла в суть дела.
— Ночью? — не поверила в дерзость ранее скромных одноклассниц и вытянула шею, чтобы поглядеть, чем завершилась эскапада несчастного Толика.
— Не переживай, Гера все уладит, — и продолжил: — В час ночи они решились на вояж. Когда мы подошли к воротам, Полина держалась молодцом, а вот Ника замерзла…
— Отрезвела?
— … и заболела бы, но…
Андрей взял паузу. Яна развеселилась.
— …но ты из разведчика превратился в доктора. Лекарство разливал?
— Нет. Я откупоривал, а разливал Толик. В этом ему не было равных.
Они глядели в глаза друг другу и смеялись. Романтичность обстановки расслабляла, признание вертелось у нее на языке.
— Первое мая. Тепло. Даже магнолия расцвела, — начала она издали.
— И сакура, — обрадовался прорвавшемуся английскому менталитету Андрей. — Все цветет.
— Красиво. Как на другую планету попала. Подышим?
Он вышел из автомобиля. Распахнул дверцу с ее стороны, подал пассажирке руку. Яна волновалась: в голове — салат из мыслей. Все спуталось: времена, годы, реальность, фантазии. В тот момент чувства к бывшему достигли точки кипения. Любовь бурлила, переливалась, не находя краев разума.
Виновник женского безумства отошел от автомобиля и присел на кованую оградку. Мужественный профиль разведчика на фоне пышного кустарника, покрытого белыми свадебным цветами, подвигнул Яну на признание.
— В школе три раза влюблялась. Каждый раз смертельно и безнадежно, — хрипловато откровенничала она, придерживаясь тремя пальцами за крыло капота. — Последним был ты.
— А первые два?
Яна мотнула головой, выныривая из глубин безумия. Глубоко вздохнула и ответила совершенно другим тоном:
— Хочешь, я напишу список экс-любимых и повешу на двери своего, своей…где я буду жить?
— В коттедже, в бунгало. Как хочешь, так и называй.
— Что за коттедж? — заинтересовалась она.
— Маленький, деревянный. Сама увидишь.
— Ты женат?
Он предпочел не услышать вопроса.
Помахивая пачкой купюр, Герман вышел из банка. Небрежная походка, знакомая по фильмам лукавая усмешка, ироничный прищур. Позади киногероя бледной тенью маячил расстроенный Толик.
— Обменяли, — Герман сунул две пачки в мужскую сумку. — Народ теперь при деньгах. О чем говорим?
— Я признавалась в любви. Те навороченные джинсы, который ваш друг носил в девятом классе…
— У нее список из трех бывших. Тех, кого любила, — порадовал друзей Андрей. — Позже огласит.
Герман приосанился.
— Надеюсь, я был в том списке?
— Конечно. Два месяца мучилась.
— Приличный срок, — одобрил он и помог Яне присесть в автомобиль. — Иногда я тоскую по школьным временам, по Казахстану, по Озёрску. Где она наша родина? От военного городка остались развалины.
— Преувеличиваешь, — не поддержал пафоса Толик.
— Следующие два дня слово ностальгия станет общеупотребительным, — брякнула Яна, любуясь водителем в зеркале, но заметив, как Андрей дернул бровью, поспешила исправить положение: — Я повторила фразу Полины.
Автомобиль ехал по грунтованной дороге, неуклонно поднимающейся в гору. Пыльный кустарник на обочинах подпирала стена деревьев, из которых Яна угадывала лишь елки. Лес — с одной стороны, лес — с другой стороны, на бездонно-синем небе — почти белое солнце. Глубокий полдень.
— Далеко ехать? — не сиделось ей молча.
— Двенадцать километров, — ответствовал Герман. — У нашего пансионата симпатичное название…
— Знаю. Камелот — нетерпеливо дернула плечом. — Можно сказать, символичное. — Она чуть не вывихнула шею, провожая взглядом внушительный круп пробегающей лошади и гордую спину всадника в вышитой рубахе. — Какой колоритный персонаж! Ту пещеру на диком пляже вы тоже назвали Камелотом. Для полного комплекта здесь не хватает четвертого рыцаря.
Словно собираясь бодаться, Андрей опустил голову и резко сбросил скорость. С лица Геры исчезла улыбка, он обернулся и недоверчиво взглянул на безмятежную Войтовскую. Заметнее всех отреагировал Толик. Бедняга так поразился услышанному, что уронил под ноги расстегнутое портмоне, и юркая мелочь звонко рассыпалась по салону. По мере осознания брошенных слов, менялось и выражение лица Толика: от глупой растерянности до злой удовлетворенности.
— Галл приехал, — после короткой паузы сообщил Андрей.
— Вроде не собирался, — отреагировала Яна. — Но, да, какая же встреча без Бориски.
Автомобиль съехал на обочину, водитель заглушил мотор, после чего развернулся и, глядя в глаза Яны, учинил форменный допрос.
— Откуда ты знаешь про наше юношеское увлечение?
— Ничего я не знаю, — испугалась она. — Слышала от девчонок, так, мутные намеки. Подумаешь, играли мальчики в рыцарей.
— Неужели подглядывала? — Герман быстро справился с удивлением.
— Так и знал! — захлебнулся возмущением Толик. — Я вам тогда говорил! И чашу она….
Он замолчал, осекшись под взглядом Андрея.
— Ого! Вместе вы — сила! — опомнилась Яна и перешла в наступление. — Втроем навалились. Целое дознание учинили, роли распределили. Гера, ты добрый или злой полицейский? Похоже, добрый, а Толичек, судя по перекошенной физиономии, злой.
— Войтовская! — не находил слов перекошенный.
— Что тебе надо, Чуев?
— Яна, не томи, — покачал головой Андрей.
— Слушайте, столько лет прошло! Тема по-прежнему актуальна?
Мужчины выжидали. Она подняла ладони вверх.
— Ладно, признаюсь. Балхаш, конечно, озеро большое, но приличных пляжей мало, в черте города можно по пальцам пересчитать.
— Это не черта города, немного дальше, — качнул головой Андрей.
— И ты прогуливалась именно там, где собирались мы? — не поверил Герман.
— Там?! — взорвалась Яна. — Это вы зачем-то притащились на мой любимый пляж! И грот в скале, куда вы полезли, тоже мой секрет.
— Где ты пряталась? — взвыл фальцетом Толик.
— Это вы прятались. И не ждите от меня оправданий! — она замотала головой, заткнула уши, отказываясь отвечать на дальнейшие расспросы.
Тепло дружбы внезапно сменил холод отчуждения. Оставшийся путь четверка одноклассников проделала молча. Яна рассеянно таращилась в окно, не замечая красоты, яркими пятнами мелькающие за стеклом автомобиля. Андрей и Герман, переглянувшись, молчали в тягостном раздумье. В размеренный гул автомобиля органично вплетались звуки от Толика: он яростно ерзал на сидении и сопел, как разбуженный енот, посвистывая носом в минуты наивысшего волнения.
Спустя четверть часа автомобиль свернул с шоссе и подъехал к двухэтажному зданию с необычной островерхой крышей и узкими стрельчатыми окнами — пансионату «Камелот» — и аккуратно припарковался у высокого бордюра. Герман первым покинул салон автомобиля, распахнул дверцу и с учтивостью истинного рыцаря помог прекрасной даме выбраться из машины. Тем временем Андрей вытащил из багажника обласканный невзгодами чемодан, и новоприбывшие бодрым аллюром побежали вдоль живой изгороди, сплошь состоящей из цветущего шиповника. Дойдя до угла пансионата, сплоченная группа заложила крутой вираж, обогнула несколько высоких елок, преодолела пять ступеней каменной лестницы и выкатилась к…
Яна не смогла придумать название того, куда их компания выкатилась. Она обнаружила перед собой аккуратно-подстриженную, волнистую лужайку. Левую сторону темно-зеленого полотна окаймлял подковообразный бассейн, в синей воде которого томно покачивались кремовые лепестки магнолии. На заднем плане нереальной картинки аккуратной цепочкой выстроились пять игрушечных домиков, вздымающие к небу высокие бордовые крыши и взирающие на мир квадратными глазницами окошек. Неглубокий овраг делил европейскую лужайку на две части и миниатюрные горбатые мостики, прилагающиеся в комплекте, органично вписывались в сказочный ландшафт. С правой стороны композиции в живописном беспорядке цвели и радовали глаз знаменитые сакуры, а под деревьями притаились взрослые копии кукольных скамеечек.
— Я сплю, а это — мой детский сон! — едва слышно проговорила Яна, оглядывая волшебную панораму.
— Мне тоже нравится, — кивнул Андрей.
Четверка разделилась. Толик и Герман развернулись и потопали в сторону пансионата. Яна и ее провожатый бесшумно пересекли бархатную лужайку, в несколько шагов преодолели мостик и по короткой тропинке подошли к самому высокому из домиков.
На широкой лавке, вкопанной под окном деревянного домика, подставив лицо ласковому солнышку, спала-загорала пышнотелая белокожая брюнетка. Яна несколько секунд любовалась символом женской красоты позапрошлого века, после чего в надежде кинула взгляд на ближайший куст, надеясь отыскать местного Кустодиева. Разочарованная отсутствием маньяка, она решила устроить переполох собственными силами.
— Старосте «В» класса, гип-гип ура! — рявкнула провокаторша.
Полина энергично подпрыгнула, приведя в движение шикарное тело. Солнечные очки, искусно закамуфлированные в копне растрепанных волос, криво рухнули с макушки на подзагоревший нос богини. Растерянно содрав очки, Полина вытаращилась на приблудившуюся парочку, а потом вскочила с лавки и сжала шутницу в объятиях.
— Янка, какая ты все-таки неугомонная и рыжая!
Она легко приподняла одноклассницу, с чувством сжала в объятиях.
— Заканчивайте меня тискать, — простонала приезжая.
— Явилась последней. Как обычно, — не обращала внимания любвеобильная староста.
— Традиции — это святое, — хрипела Яна. — Их не соблюдать, себя не уважать. И поставь меня на травку, пожалуйста.
Ее просьба возымела действие: она почувствовала землю под ногами.
— Я по-прежнему плетусь в хвосте событий.
— А я приехала вчера! Представляешь, вечером… — задохнулась от эмоций Полина.
— Да-да, слышала про вашу замечательную вылазку. Как здоровье? Не кашляешь?
— Не дождетесь. Майские розы не кашляют.
Сияющий вид «розы» подтверждал ее хвастливые слова. Яна перевела взгляд на Андрея. Подлый разведчик открыто любовался цветущим видом Полины.
— Хороша, — признала Яна. — Ночная прогулка пошла тебе на пользу.
Аппетитная мадам хохотнула, кокетливо дернула плечиком и вернулась к делам насущным:
— Мы с Никой живем в этом доме. — Она похлопала по бревнам за спиной. — Официально, это коттедж номер три. На втором этаже — наши спальни, а на первом — шикарная гостиная. Мы прозвали ее кают-компанией. Позади домика — большая веранда. Народ сильно ее полюбил. Уйти не могут.
— Как же нам уйти? — ухмыльнулся Андрей. — Там стратегический запас спиртного и красивейшие женщины мира в придачу.
— Рай земной, — согласилась Полина. — Я и говорю, — не выгонишь.
Вернувшись к обязанностям старосты, она привычно распоряжалась свободным временем одноклассницы.
— Иди к себе, встречайся с Олей, обживайся, принимай душ, наводи красоту и к нам. Ждем вас через два часа на веранде. Это-о будет пятнадцать ноль-ноль. Да, бокалы не забудьте.
— Бокалы — это, конечно, важно, но где я…
— Жить будешь в четвертом коттедже, — вмешался Андрей и понес чемодан Яны к дверям соседнего одноэтажного домика.
Она поспешила за проводником. На ходу окинула взглядом дощатый фасад строения, резные ставни, черепичную крышу.
— О чем задумалась? — спросил одноклассник, выставляя чемодан на крыльцо. — Стучи. Твоя подружка еще утром приехала.
Яна деликатно стукнула и оглянулась на командира:
— Не слышит.
— Стучи громче, — посоветовал тот.
Яна занесла руку для решительного удара и застыла. Дверь кают-компании распахнулась, и на пороге объявился кудрявый блондин двухметрового роста. Он лениво облокотился о косяк и взглядом ироничных светло-голубых глаз оценил «свежее пополнение» с головы до ног. Яна немедленно взбрыкнула:
— Веди себя скромнее, Галл!
Полина торопливо вмешалась в грядущую перепалку:
— Как это мило! Господин доктор прервал отдых и вышел лично поприветствовать бывшую соседку по парте. А теперь, голуби, вежливо поздоровайтесь прежде, чем вцепитесь друг другу в глотки.
Борис Галл с нескрываемым сарказмом рассматривал эту «бывшую».
— Здрасти, — Яна изобразила подобие книксена. — По-моему, он еще больше вымахал. — И понеслась с места в карьер: — Как ты мог бросить своих швейцарских пациентов? Они без тебя не выживут.
Она вцепилась в дверную ручку, дернула и, как повелось с утра, безрезультатно. Яна разозлилась, пошла красными пятнами:
— Морока с этими дверями! Полина, чего он таращится на меня, как на орангутанга в зоопарке?
— Не-ет, — протянула та, — взгляд у него профессиональный. Это типичный доктор Хаус. Глянул наш Борис на трясущегося пациента и диагнозом — хрясть!
— Точно. И пациент — не жилец.
Добрый Борис зверски ухмыльнулся:
— Здравствуй, Яна. Ты ничуть не изменилась. Такая же…беспечная.
Он кивнул Андрею и, развернувшись, скрылся в домике.
— Ругательство новое придумал, — оценила модерн Яна и громыхнула кулаком в дверь. — Оля, открывай, я приехала!