- Ну-у… Вчера для ознакомления диссертация пришла, мне предлагают выступить оппонентом. Позавчера ещё что-то приходило… А в чем, собственно, дело?
Не отвечая на вопрос, старший подал знак, и его коллега решительно уселся к компьютеру.
- Позвольте, позвольте! Что вы собираетесь делать?! — взволновался Сергей.
- Сергей Николаевич, мой сотрудник кое-что глянет в вашей машине, и мы уйдем.
- Но с какой радости вы будете рыться в моём компьютере?!
Реакция служивого оказалась неожиданно жесткой:
- Если вы будете очень возражать, мы изымем ваш «ящик» и увезем с собой с соблюдением всех формальностей, но при этом нет никакой гарантии, что вам его вернут в ближайшие две, а то и три недели. У нас, видите ли, работы очень много… А не будете — мой коллега кое-что посмотрит, заметьте, без излишней бюрократии, и мы вас покинем. Компьютер же, который для работы вам каждый день нужен, остается в вашем полном распоряжении… — И, не дожидаясь ответа, скомандовал подчиненному: — Приступай!
Тот кивнул и профессионально быстро заклацал по клавишам.
Полчаса провели в молчании, внимательно из-за спины наблюдая за мелькавшими на мониторе текстами. Время от времени старший наклонялся к экрану, быстро, но цепко просматривал текст, а затем отрицательно махал рукой — «не то, дальше».
Внезапно он углядел лежащий на полке шарик-флэшку. Заинтересованно взял в руки, покрутил-покатал в ладонях — у Сергея перехватило дыхание — и небрежно бросил на стол рядом с монитором. Первым позывом у Сергея было вернуть шарик на место, туда, где он и лежал, но, испугавшись даже самой мысли, решил не привлекать излишнего внимания и сделал вид, что так и должно быть.
Наконец младший поднял голову и вопросительно взглянул на начальника.
- Что — все?! — удивился старший.
Тот утвердительно кивнул.
- Ладно. Пошли.
Старший небрежно попрощался и направился к выходу, младший, так и не вымолвив ни слова, послушно последовал за ним.
Когда «гости» вышли, Сергей, наконец, заметил, как у него мелко и противно дрожат ноги. В изнеможении, как в студенческие годы после разгрузки вагона с углем, он рухнул на стул, где только что сидел контрразведчик, ощущая себя шариком, из которого выпустили воздух, и в очередной раз подивился прозорливости друга…
Визит выбил его из рабочего состояния. До самой ночи у него внутри что-то дрожало, ёкало и бухало, и хотя Сергей понимал, что вряд ли «инспекция» появится в ближайшее время, к чтению, несмотря на грызущее любопытство, он вернулся, предприняв меры конспирации, лишь на следующий день.
«…величина темпорального «окна», необходимого для телепортации? Если принять за аксиому утверждение «столпов» физики, что скорость света – это максимум, то можно «привязаться» к периоду световой волны-корпускулы, точнее, ее полупериоду. Именно эта величина и может рассматриваться как максимальный «размер» темпорального «окна». Следовательно, величина перемещения за временной интервал темпорального «окна» не может быть значительной, и тогда действительно выполняется квазиусловие ленты Мёбиуса…
В пользу этой гипотезы говорят исследования муравьев атта, точнее, их матки. В молодости матки улетают из своего родного «города», находят пару, затем возвращаются на землю и вкапываются, основывая новый город. Появившаяся на свет армия рабочих муравьев ухаживает за маткой, а она тем временем вырастает до колоссальных — по муравьиным меркам, понятно, — размеров.
Для защиты матки рабочие муравьи сооружают «бетонную» камеру, настолько прочную, что разрушить ее можно только с помощью лома. Камера полностью окружает матку, и только в самой нижней ее части проделаны небольшие отверстия для входа и выхода подносчиков пищи, каналы для вывода экскрементов и прохода «акушерок», следящих за яйцами, а также желоб для яиц. Часто такие камеры достигают величины кокосового ореха, слегка сплюснутого и чуть удлиненного, а толщина стенок может достигать 7-8 см.
Исследователи не раз сталкивались с парадоксальными случаями. Добравшись до камеры, в которой находится матка, осторожно срезав ее боковую часть, отчетливо видели, что матка занимает всю камеру. Её метили краской из пульверизатора. Пока камера оставалась открытой или прикрытой куском стекла, ничего необычного не происходило. Матка либо погибала, либо рабочие муравьи переносили ее в другое место. Однако если закрыть потревоженную камеру всего на несколько минут, матка из нее таинственным образом исчезала. Обнаруживали же её в другой камере, расположенной в нескольких метрах от прежнего места.
Но! В таком случае возникает противоречие сведениям из архивов немецкой «Аненербе», исследовавшей Тибет. В них немцы со свойственной им скрупулезностью неоднократно отмечали случаи мгновенной телепортации верховных лам из одного монастыря в другой. Расстояния колоссальные!
Кроме того, при телепортации — если допустить, что оберштурмбанфюрер Эрнст Шефер из чувства самосохранения не вводил своего покровителя Гиммлера в заблуждение, — телепортатор должен быть прекрасно осведомлен о месте «прибытия», наличия там посторонних предметов, в противном случае его фрагменты найдут в какой-нибудь стене, или же в его холодеющем теле обнаружат неведомо как попавшие предметы…»
Сергей закрыл файл, на всякий случай — береженого бог бережет — спрятал его в прежнее место и только после этого выключил компьютер и погрузился в размышления.
…Вернувшись вечером домой, он выждал паузу, и, когда жена, наконец, устроилась перед «ящиком» смотреть очередной сериал, забрал телефон на кухню и набрал домашний номер Володи. Трубка подняли мгновенно, Сергей даже не услышал ни одного гудка, будто на другом конце провода кто-то сидел и ждал звонка. Ответила Володина жена.
Задушевными друзьями они с Ольгой никогда не были, но она, уважая дружбу мужа еще со студенческой поры, к Сергею относилась очень лояльно.
В этот вечер Ольга разговаривала очень отчужденно, на вопросы отвечала лаконично, даже односложно, словно обиделась на Сергея за что-то. После минуты - другой беседы Сергей даже решил, что она не поняла, кто телефонирует, и назвался, но Ольга домыслы опровергла.
«Нет, нет, конечно, узнала… Нет Володи. Не знаю. Может быть… Да, разумеется… Нет, нет, о чем речь, звони, конечно…»
Однако истерики в её голосе не было. Ольга явно что-то знала, но говорить на эту тему или не могла, или не хотела. В полном недоумении Сергей завершил разговор и еще долго сидел на кухонной табуретке, глядя в окно…
Ближе к полуночи, когда в доме все затихло, Сергей наконец-то придумал более-менее реалистичное объяснение поведению Ольги — посторонний слушатель! Только в таком случае становится понятным — и оправданным! — её натужно-индифферентное поведение. Значит, похоже, Володе все-таки удалось решить задачу телепортации на большие расстояния, иначе как ещё можно истолковать столь повышенный интерес спецслужб к его разработкам…
Изо дня в день Сергей читал и перечитывал материалы, присланные ему Владимиром, — благо незваные гости больше не появлялись, — но до конца осознать всё никак не мог. «Пазлы» никак «не хотели» складываться в ясную и четкую картинку понимания, наверное, действительно гениального открытия пропавшего однокашника.
Собственная беспомощность его нервировала, злила, голова была поглощена только Володиными набросками, и он совершенно не мог сосредоточиться на чем-то другом. Временами ему начинало мерещиться, что разгадка где-то рядом, вот-вот и он её нащупает, но в последний момент мысль, казавшаяся блестящей, почти гениальной, вдруг ускользала или при более пристальном «рассмотрении» оказывалась откровенно бредовой.
Через месяц мучений Сергей все же принял решение забросить сие бесплодное занятие. Он спрятал гранитный шарик подальше, чтобы тот случайно не попадался ему на глаза и не ввергал в искушение, но, правда, удалить спрятанный в компьютере файл духу ему не хватило.
Однако спустя неделю по дороге на работу его пронзила очередная шальная мысль, от которой аж дух захватило! Как он добрался на работу, Сергей не осознал. Позже, вспоминая, содрогался и тихо радовался, что его верный «автопилот» не подвел в очередной раз.
Зайдя в кабинет, Сергей, не снимая куртки, включил компьютер, а пока тот загружался, от нетерпения беспрерывно ёрзал на стуле. Наконец, подрагивающими от нетерпения руками он извлек из «тайника» текст и принялся, волнуясь, как абитуриент перед экзаменом, обыгрывать идею, отталкиваясь от уже новых воззрений.
«Да! Точно! Так и есть! Для локальных перемещений Володя использовал модель, основанную на циклоиде! Вот что он зашифровал в своих набросках! Теперь осталось только подобрать параметры кривой, и эксперимент даже можно повторить!»
Но определение параметров, как оказалось, эллиптической циклоиды отняло еще не одну неделю. По просьбе Сергея институтский программист даже написал небольшую программку, с помощью которой он подбирал параметры. На вопрос о назначении программы Сергей промычал что-то невнятное, мол, наклевывается научно-исследовательская работа, но сроки очень сжатые, поэтому математические эксперименты нужно начать заранее. Программист пожал плечами, дескать, мое дело телячье, и дней через десять продукт выдал.
С программным обеспечением дело пошло резвее. И когда параметры были подобраны, а результаты несколько раз верифицированы с помощью других моделей, разумеется, насколько это было возможно, Сергей несколько часов с бухающим сердцем, мандражируя, просидел перед монитором, не решаясь повторить Володин эксперимент по локальной телепортации.
Прекрасно понимая возможные печальные для него последствия, он написал три письма: жене, детям и своему заму, с которым был почти в дружеских отношениях. Конверты аккуратно заклеил и старательно надписал. Затем спрятал их портфель, но передумал и осторожно разложил на клавиатуре. После чего сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, крепко зажмурился и…
Когда Сергей открыл глаза, он уже не сидел на своем рабочем месте, а стоял, согнувшись, в противоположном конце кабинета…
Звенящий восторг, испытанный последний раз в пору розового детства, охватил его — есть!!
На радостях он тем же способом вернулся за рабочий стол, в клочья разорвал письма и швырнул ошмётки в мусорную корзину. Однако тут же спохватился, извлек их и сжег в туалете над умывальником, после чего минут десять тщательно смывал пепел струей воды.
После эйфории удачи, как это часто бывает, наступил следующий этап — апатия. Исследовательский кураж напрочь исчез. В попытках выйти из сомнамбулического состояния Сергей по вечерам, когда институт пустел, развлекался тем, что телепортировался из одного конца длиннющего коридора в другой.
Наконец это занятие ему приелось, Сергей стал ощущать начинающийся приток сил, энергии, да и червячок интереса зашевелился все активнее.
«Наука там, где есть сходимость результатов эксперимента, — вспоминал он расхожую фразу. — Но если мне по Володиному методу удалось воспроизвести локальную телепортацию, то почему не выйдет перемещение между удаленными объектами? Хотя вблизи исходной точки — это одно дело, а между разнесенными — совершенно другое … Но Володя же как-то смог?! Шаманом его назвать никак нельзя…»
В подобных терзаниях прошел месяц. Наконец, Сергей «встряхнулся», почти буквально взял себя за шиворот и усадил к компьютеру.
«Вдохновение приходит через задницу…»
И оно, долгожданное, таки явилось. По дороге с работы, сидя в маршрутке, Сергей размышлял о возможной кривизне пространства, и тут колесо автобусика попало в ямку, каких полно на наших дорогах, водитель резко затормозил, и машину повело боком, хотя поступательное движение по-прежнему сохранилось.
«Вот пример! — тихо возликовал Сергей. — Эдакий микс ламинарного и турбулентного движений. Значит, есть решение! Циклоида развивается по какой-то криволинейной и, притом, градиентной поверхности!»