- Марик, он че - залупаться начал?
- Смерть изменникам Родины!
Ауриньш, между тем, оставался спокоен и деловит, как обычно.
- Я уточнил у Вас характер ранения разведчика, - невозмутимо доложил он, - Вы сказали: "Тяжелое. Пулевое ранение ноги. Раздроблен коленный сустав".
- Совершенно верно, - кивнул полковник, - И что дальше?
- Имея такое ранение, разведчик не может передвигаться самостоятельно, - с расстановкой сообщил Маргус, - Я мог бы перенести его на себе, но у меня был пленный, который отказывался идти, и его тоже пришлось нести на себе. Я мог бы нести их обоих, но в этом случае моя скорость движения была бы гораздо ниже - грунт очень мягкий, при такой тяжести мои ноги стали бы сильно проваливаться и вязнуть...
- Короче, Ауриньш! Ты сделал выбор в пользу пленного, так?
- Так точно, - кивнул Маргус, - Такова была боевая задача группы. Охранение противника было уже близко, необходимо было как можно быстрее оторваться от преследования и сохранить пленного в живых.
- Это все понятно, - вновь начал терять терпение полковник, - А бойца-то зачем пристрелил?! Как раненую лошадь - чтоб не мучилась?
- Это был наиболее целесообразный вариант, товарищ полковник. Разведчик мог попасть в плен и сообщить противнику сведения о нашей группе, - и ведь совершенно серьезно говорит, сопляк, даже не улыбнется...
Курсанты притихли. Эге, да этот парень и впрямь не шутит...
- Ты фигню-то не говори! - возмутился вдруг Пашка, - Чего это я им в плен стал бы сдаваться?! Я бы это... Отход ваш прикрывал, а потом бы гранатой себя подорвал вместе с ними на фиг!
- Не обижайся, Павел, но я не имел права рисковать, - отозвался Ауриньш, не повернув головы в сторону Пашки, - Тебя могли оглушить, у тебя могло отказать оружие, ты мог потерять сознание от болевого шока или потери крови и - так или иначе - была достаточно высокая вероятность захвата тебя в плен. А это создало бы большие проблемы для группы.
- Да хоть бы и захватили! Я бы не сказал ни фига! - Пашка пылал праведным гневом, - Пусть хоть как бы пытали!
- Тебя не стали бы пытать, - тихо объяснил Маргус, - Тебе просто ввели бы "сыворотку правды", это такой препарат - и ты все рассказал бы сам...
Тихо стало на поляне. Отчетливо слышен был нарастающий шум ветра в кронах сосен - весна идет, ветер-снегоед задул...
При всей своей дотошности и категоричности никакие уставы, наставления и инструкции не могут дать ответы на все вопросы. А когда дело касается таких вот моментов - так и подавно ничего полезного в них не сыщешь. Что с того, что перед засадой или налетом положено определять порядок выноса убитых и раненых? Реально - кого там, к черту, вынесешь, когда на тебя одного комендантская рота с овчарками несется? Ладно, если просто требуется объект уничтожить - тогда и геройски погибнуть можно. А если требуется документы захватить, или образцы вооружения или техники? Центру твое геройство на фиг не нужно, ему задачу выполни, а как ты при этом будешь выглядеть - неважно. Ладно, допустим, вынес ты раненого товарища каким-то чудом. Дальше что с ним делать? Хорошо, если действуешь в родной Беларуси, где под каждым кустом - свой партизан, где и лесные госпиталя имеются, и любая бабка бойца в подвале спрячет, и самолеты на Большую Землю летают. А если ты уже на территории Германии? Или - в Штатах, где в тебя любой фермер навозные вилы засадит, стоит тебе только на его ранчо появиться? Врача в группе нет, в аптеке - только перевязочный пакет, да шприц-тюбик с промедолом, чтоб хоть перед смертью кайф поймать. Таскать парня на себе пару недель, глядя, как он от газовой гангрены загибается? Да при этом еще и рот ему зажимать, чтоб стонами не выдал? Очень гуманно, чего там говорить... Вот и получается, что как ты ни крути, а этот паразит прав. Разведка - это не всегда этакая сентиментальная картинка, на которой холеный фраер в белой рубашке, да в немецком кабаке на жену с печалью смотрит...
- Еще и заминировал меня, сволочь, - вполголоса пожаловался Пашка Колдину, - Небось, не побоялся время потерять...
- Я потерял на этом совсем немного времени, - спокойно возразил Ауриньш, - А противник наверняка осмотрел бы вой труп и подорвался, это существенно задержало бы преследующих. Что плохого в том, что разведчик и после смерти помог бы товарищам? Пусть косвенно...
- Эх, Ауриньш, е! - полковник в сердцах махнул рукой, - С твоим цинизмом патологоанатомом работать надо, а не людьми командовать!
- Товарищ полковник, я выполнил задание командования, - голос Ауриньша начал приобретать уже заурядное занудство, - С минимальными потерями. В чем моя ошибка?
Полковник засопел. Бьет, сопляк, у всех на глазах. И следов не оставляет.
- А ты не боишься, товарищ дорогой, что бойцы твои тебя же на первой дневке пристрелят по-тихому?
- Зачем? - холодно возразил Ауриньш. - Это нецелесообразно. Они должны понимать, что я, в первую очередь, забочусь об их безопасности. Они должны понимать, на что идут, становясь разведчиками. Таковы правила игры.
И еще минута прошла в тягостном молчании.
- Ладно, хватит! - решил наконец, полковник, - Разрядить оружие, проверить имущество, приготовиться к посадке в машину!
Несмотря на тесноту в кузове, вокруг Ауриньша как-то само собой образовалось свободное пространство. Ехали молча, без обычного трепа и зубоскальства.
А полковник сидел в кабине мрачнее тучи. Кто кому, черт побери, урок сегодня преподал?! "Носятся с этими "зелеными беретами"" - угрюмо ярился он, - "Нашли образец для подражания, тоже! Да где они хоть воевали толком, "береты" эти?! Во Вьетнаме? Обделались по самые не могу. В Иране? Тоже операцию провалили, технику сожгли, секретные документы профукали. А свои разведчики - уже не авторитет, выходит? Которые пол-Европы на брюхе проползли! Да "языков" одних перетаскали не одну дивизию! Да безо всяких понтов, без спутниковой связи и лазерных прицелов - с одним пэпэша, да с финкой. И ребят своих не стреляли, небось! - "А ты откуда знаешь?" - словно услышал он чей-то холодный голос (уж не этого ли робота белобрысого?) - " Что, в наших военных мемуарах про такое писать будут?"
Полковник раздраженно полез за сигаретами. Черт, мемуары эти... Вот читал книгу англичанина одного, торпедными катерами в войну мужик командовал - так процентов на девяносто вся книга состоит из описаний неудач, да ошибок! Не побоялся мужик! Ведь кровью такой опыт оплачен - так не хорони ты его, дай другим знать, кто после тебя придет! А у нас что? Война прошла похвальба пошла... А если уж и описывают неудачу - так все генералы молодцы, один ванька-взводный дурак, он во всем и виноват...
Двигатель вдруг чихнул, поперхнулся насморочным всхлипом и заглох. Скрежетнув пару раз стартером, водила сделал открытие века:
- Не заводится...
- Поехали, е! Потом заведешь! - полковник начал злиться - наученный многолетним опытом, он доподлинно знал, что если уж что-то не заладилось, так теперь все пойдет через пень-колоду.
- Трамблер барахло, - печально вздохнул водила, - Я уж сколько зампотеху говорил. Да и карбюратор...
- Давай, ковыряйся... - полковник сердито засопел и полез из кабины, К машине! Приехали, е...
Газ-66 - самый демократичный автомобиль в мире: для того, чтобы добраться до двигателя, водитель должен поднять не капот, как в других машинах, а всю кабину. Разумеется, предварительно выгнав из кабины старшего машины. Даже удивительно, как такая машина могла появиться в армии. Скорее всего, ее конструктор в свое время служил водилой в автороте и вдоволь намерзся под задранным капотом, в то время, как старший машины уютно сидел в теплой кабине. Удивительно не то, что став конструктором автотехники, он воплотил в этой модели всю свою выстраданную, взлелеянную классовую неприязнь к командирам. Удивительно то, что эту машину приняли в производство и определили как одну из основных для всей Советской Армии.
Пригревшиеся было курсанты с недовольным ворчанием покидали кузов. Бывший передовой сельский механизатор, бывалый шофер и тракторист, гарный хлопец Леха Мамонт полез делиться с водилой опытом и в охотку поковыряться в двигуне. Остальные на скорую руку обжили кювет - запалили костерок, подкатили пару бревнышек - красота! Расселись, предусмотрительно подготовив самое уютное место полковнику и поскорей начали разговор "за жизнь", пока препод не догадался учебное время даром не упускать, а потратить его на какую-нибудь отработку "скрытного и бесшумного передвижения" - проще говоря, на гнусные поползновения по сильно пересеченной и капитально грязной и мокрой местности. Полковник сделал вид, что не разгадал детской хитрости и радушное приглашение принял. Тихо-хихо, незаметно, но свернул разговор на прошедшее занятие - а куда бы он делся?
- Товарищ полковник, а вот правда - как в такой ситуации командиру поступить следует? - Мишка Шоломицкий так и не снял немецкую форму, и никто его не дразнит.
- А ты как думаешь? - вовсе не собирался полковник заниматься полемическими финтами, отвечая вопросом на вопрос, его и в самом деле заело: да что это такое, учишь их, учишь, глядь - а у них уже совсем по-другому мозги работают.
- Ох, не знаю, - простодушно признался Мишка, - Так думаю: вроде Маргус и прав, а я бы так поступить не смог.
- Духу бы не хватило?
- Да и духу, и вообще... Приказал бы ему отход прикрывать, наверное. Ну, пару магазинов бы своих отдал, а там - как повезет...
- Можно и по-другому, - подал голос сержант Серега Зинченко, - Сказать Пашке: затаись, спрячься, а потом на пункт сбора выходи. Или жди, пока за тобой не вернемся. А подгруппе прикрытия приказать уводить преследователей в сторону. Ну, как перепелка - от гнезда...
- Сергей, в той ситуации данный вариант был бы нецелесообразен, нудным голосом отозвался Маргус, - Преследователи были слишком близко, мы уже находились в их поле зрения. Он не успел бы спрятаться.
- Ну, фиг его знает... Я бы тоже не смог застрелить, наверное. Даже не то, чтобы не смог, просто... Ну, я не знаю - нельзя так, в общем.
- Но почему? - Маргусу было непонятно, как можно отрицать очевидное, Он бы все равно погиб - в лучшем случае. А в худшем - умер бы от гангрены в концлагере. Неужели вы не понимаете, что это негуманно - оставлять его в живых?
- А я ему еще карандаш вчера подарил, - вздохнул Пашка, - Чешский, кохиноровский. А он ни на секунду не задумался даже. Вот и дари таким карандаши...
- Павел, мне было бы искренне жаль тебя, честное слово, - серьезно ответил Ауриньш, - Но отдавать разведчика в руки противника - слишком большой риск. Ты слышал об Арденнской контрнаступательной операции?
- А кто про нее не слышал? Вломили тогда немцы союзникам - будь здоров, читали...
- Ну вот. В ходе этой операции немцы провели широкомасштабную разведдиверсионную операцию "Гриф". Скорценни лично готовил ее и руководил ее ходом. Подготовка операции проводилась около полугода. В ходе подготовки диверсанты общались между собой только по-английски, за слово, сказанное по-немецки, следовал крупный штраф. В тыл англо-американских войск было заброшено свыше ста пятидесяти групп и одиночных диверсантов с основной задачей - нарушение управления войсками. Вначале операция развивалась успешно - управление войсками оказалось практически парализовано. Диверсанты перехватывали фельдегерей, рассылали ложные приказы и распоряжения по радио и проводным средствам связи. Войска поразил, как тогда говорили, "кризис доверия" - нижестоящие штабы не выполняли приказания вышестоящих, подозревая, что поступающие приказы - ложные и требовали их подтверждения. Время, затраченное на подтверждение приказов, делало эти приказы неактуальными и даже нецелесообразными. И все же операция была сорвана, несмотря на качественную подготовку разведчиков. В одной из машин, на которой перемещалась группа, одетая в американскую форму, при проверке на КПП была обнаружена радиостанция немецкого образца. Группа была арестована и дала показания, благодаря которым были схвачены другие группы. Так была провалена операция, на подготовку которой были затрачены большие средства и практически - последние силы абвера, - поведал Ауриньш.