Я скрытно передал Хертеру остальные драгоценности. Хертер резко поднял голову и отчеканил:
- Я думаю, они не в наилучшем состоянии!
Я пожал плечами.
- Они столько лет находились вдали от дома. А у меня они - лишь несколько дней. Так что - чем я-то виноват?
А виноват я был тем, что так хотелось Хертеру, вот и все. Но он ограничился только тем, что глазел на меня и рассовывал сокровища по карманам. Хертер никогда ранее не видел этих предметов, да и сам наваб не слишком хорошо помнил их. Все, что у них имелось - это отпечатанный на машинке список, а чтобы описать дорогое индийское ожерелье должным образом, нужно целую страницу. Любой мог бы вытащить из этих предметов каждый третий камень, и, если бы это было сделано со знанием дела, то Хертер ничего не понял бы, он лишь подозревал бы, что тут что-то не так, и только.
- Теперь деньги, - сказал я. - Я думаю, мы сошлись в цене.
На лице Хертера появилась кривая улыбочка.
- Мы передумали. Цена кажется слишком высокой. Возможно, мы оплатим расходы - за несколько галлонов бензина, но не больше того.
Наколол-таки он меня. Получил драгоценности, и все это им обошлось в два письма и подержанную "беретту". Прекрасный деловой подход.
Чего-то в этом роде я от них ожидал. Я встал.
- О'кей. Остальное я продам кому-нибудь еще. - И стал выбираться из-за стола.
Они обменялись быстрыми встревоженными взглядами, и Хертер сказал:
- Подождите.
Я подождал.
Хертер спросил:
- У вас есть ещё драгоценности?
Я улыбнулся ему своей самой открытой и очаровательной улыбкой.
- Конечно. Это я принес для пробы. Теперь я вижу, что вы, ребята, не соблюдаете ваши обязательства, и продам их ещё где-нибудь.
Наваб открыл было рот, чтобы взять на себя ведение беседы, затем передумал и уставился на свой стакан с бренди.
Хертер угрожающе произнес:
- Есть Юсуф...
Я наклонился к нему и широко улыбнулся.
- Как же, присылайте, - я похлопал рукой по карману с "береттой". - Я пришлю вам его обратно в красивой упаковке. И потом все будут спрашивать, как же это могло такое случиться с таким приятным ливийским парнишкой, который связался с навабом.
Наваб заморгал. Затем он нетерпеливо помахал рукой и сказал:
- Сядьте. Давайте поговорим об этом.
- Только вначале деньги, иначе ничего не выйдет.
- Мы заплатим вам.
Я все стоял и ждал.
Наваб кивнул Хертеру. Хертер полез в другой карман и достал пачку купюр. Он отслоил от пачки несколько купюр, от чего она на вид не стала тоньше, пачку запихнул обратно в карман и передал мне деньги. Я сел и сосчитал их.
Там оказалось 9 тысяч долларов и 22 тысячи швейцарских франков весьма близко к 5 тысячам фунтов. Я убрал деньги в карман.
Оба с подозрением смотрели на меня. Я привалился к стене и засунул руки в карманы.
- Значит, вы, ребята, всегда делаете бизнес вот таким образом? - Оба промолчали. Тогда я сказал: - Я хотел бы дать вам парочку добрых советов.
Хертер произнес:
- Его превосходительству не нужны ваши советы.
- Но у меня есть качества, о которых вы ничего не знаете. Я человек, который только что наколол вас на пять тысяч фунтов. И если у вас есть мыслишки насчет вернуть их обратно, - у Хертера были: он начал приподниматься над столом, как джин из бутылки, - то помните, что вы мне продали пистолет, и рука у меня сейчас лежит на нем.
Я действительно держал руку на пистолете.
Хертер произнес:
- Пистолет незаряжен.
Но тут же вспомнил, что это не так, и медленно, очень медленно стал садиться на свое место, разрывая меня глазами на мелкие кусочки и растаптывая их.
Я продолжал:
- Благодарю вас. Вот мой совет. Иметь дело с краденными драгоценностями - которыми являются данные сокровища - это дело профессионалов. А вы, ребята, всего лишь любители, и вы это доказали. Вам не приходило в голову, что, стой от вас на расстоянии плевка человек, который держит у себя остальные драгоценности, он давно пробил бы вам головы, не успев с вами поздороваться? Вам не приходило в голову, что если бы вы затеяли подобный обман ещё с кем-то в Триполи, то давно получили бы нож в живот.
Я набрал в грудь воздуха и продолжал:
- И ещё насчет этой ерунды - затеяли торговлю со мной из-за пистолета. Вы не имеете никакого представления о законах, имеющих отношение к доказательствам. Неужели вы не понимаете, что если бы с помощью этого пистолета мне могли что-то инкриминировать, то он был бы самой последней вещью, которую я когда-либо взял бы, рискуя при этом, что его найдут у меня?
- Купили же, - промолвил наваб.
- Мне нужно было иметь при себе пистолет, а я не хотел привлекать к себе внимание, слоняясь по Медине в поисках пистолета. Не думайте, что я собираюсь выбросить его: это же пистолет. И он ничего не доказывает.
Он действительно ничего не доказывал. Микис наверняка позаботился о том, чтобы по "беретте" нельзя было выйти на него. Пистолет не служил также доказательством и того, кто убил Микиса. Он был не слишком умен - хотя бы потому, что дал себя застрелить, - но он был вполне профессионален, чтобы не иметь дела с оружием, зарегистрированным на его имя.
- У вас, ребята, - продолжал я, - одно преимущество. У вас нет опыта, контактов, даже элементарного для вашей работы знания законов, но зато у вас есть деньги. Так что если кто-то предложит вам продать остаток сокровищ - покупайте. Не спорьте, не пытайтесь обжулить или выменять на оружие. Просто возьмите и выкупите. Вы можете себе это позволить. - Я встал. Правда, не знаю, где вы выиграете, где проиграете. Если вы были настолько бесшабашны, что они ушли у вас из-под носа в первом же городе, то и дома с вами может случиться то же самое. Так что стоит ли рисковать и носиться за ними?
Наваб внезапно улыбнулся и на своем оксфордском сказал:
- Мне просто нравится иметь то, что мне принадлежит, командир. А это это так разгоняет скуку.