Я давно научился врать с невозмутимым видом.
- Как ты можешь спрашивать меня, Саддам? Я не раз рисковал жизнью ради тебя. Очень много раз.
- Это верно, да, это верно. Очень хорошо. Тогда я посвящу тебя в мою тайну, но прежде поклянись, что никогда не повторишь за стенами этой комнаты то, что я тебе скажу.
Колеблясь, я все же дал клятву, что никогда и никому не скажу то, что узнаю от него.
Он вернулся к столу и открыл ключом верхний правый ящик. Из него он вынул увесистую, в кожаном переплете папку со множеством страниц. После этого он опустился в свое похожее на трон кресло.
- Не бойся, я не стану тебе читать все, - сказал он, довольно хихикнув и похлопав по папке. - Нескольких страничек будет достаточно. После этого ты сам поймешь, почему это самый важный день в моей жизни и в жизни Ирака.
Когда он открывал папку, у него вновь задрожали руки. Было ли это ранним признаком какой-то скрытой болезни или же мне так показалось, потому что очень хотелось этого? Но как бы то ни было, он зачитал мне несколько страниц текста из папки, лежащей перед ним.
Позже я поговорил с Хашимом о проекте, которым Саддам, не сдержавшись, похвастался передо мной. Как выяснилось, в общих чертах Хашим знал о нем, но у него и в мыслях не было, что он почти окончательно разработан. Пока я решил ничего не сообщать Луису. Эти сведения были слишком серьезны и опасны. Мне необходимо было все обдумать.
Шли недели. Я продолжал давать информацию Луису, сообщая ему, главным образом, о поверхностных ежедневных событиях во дворце. Ни разу я даже не намекнул о проекте Саддама. Мои затруднения оставались неразрешенными.
В начале декабря я провел час с Саддамом в Черном кабинете, просматривая план действий на ближайшие недели. Мне предстояло заменить его на нескольких церемониях, и, как всегда, он хотел удостовериться, что мои выступления будут безупречны. Он казался бодрым и оживленным.
- Ты выглядишь усталым, мой друг, - сказал он довольно весело через несколько минут после начала нашей встречи. - Ты плохо спишь?
- Я плохо сплю уже много лет, Саддам, - ответил я. - Я простой человек из Кербелы. То, что случилось со мной после нашей первой встречи, конечно, отразилось на мне. Я не обладаю твоей стойкостью.
- Да, это так. Народ Ирака может обожать своего президента, но они не знают, на какие жертвы нужно идти, чтобы руководить этой великой нацией.
Он смотрел на меня, как мне показалось, с сожалением.
- Возможно, я смогу предложить тебе что-то, что поднимет твой дух, продолжал он. - Невозможно остановить процесс старения, но сейчас существуют способы замедлить его. Ты помнишь, как в 1980 году тебе делали пластическую операцию?
- Конечно, Саддам, - ответил я, не понимая, куда он клонит. В последние десять лет мы старели немного по-разному, но наши физические черты оставались такими же идентичными, какими только их сделал нож хирурга.
- Недавно я попросил Кусая добыть хирургическое оборудование, которое подойдет нам обоим, - сообщил он. - Ты слышал что-нибудь о поглотителях жира?
- Да, - ответил я, сразу поняв, что он собирается предложить. - Но, признаться, я почти ничего не знаю об этом.
- Это простой способ, когда трубка вставляется в различные части тела и избыточный жир высасывается посредством вакуума. Это гораздо более скорый процесс, чем диеты, и особенно пригоден в нашем случае. Ты, должно быть, заметил, что в талии ты пополнел больше, чем я, а я, похоже, набрал жирку побольше здесь, - Саддам постучал тыльной стороной руки под подбородком. После этой процедуры наш вес и распределение жирового слоя станут одинаковыми. Что ты думаешь об этом?
Почему он решил, что идея подвергнуться такой неприятной процедуре поднимет мое настроение, осталось для меня загадкой. Наоборот, она была мне отвратительна. Возражать, однако, не имело смысла.
- Когда это оборудование прибудет сюда? - спросил я сдержанно.
- Надеюсь, скоро, - сказал Саддам. - Кусай сейчас пытается найти поставщика. Мы сталкиваемся с таким числом ограничений, что, вероятнее всего, нам не позволят импортировать его легально, как необходимое медицинское оборудование, но в конце концов у нас нет иного пути, кроме как испробовать этот способ. Сначала посмотрим, что сможет сделать Кусай. Каково твое мнение?
- У меня нет возражений, - солгал я.
Удовлетворенный моим ответом, Саддам хлопнул в ладоши и удалился. Когда я наблюдал за тем, как он выходит из комнаты, я ещё не знал, что больше никогда не увижу его снова.
На следующий вечер, в полночь, я услышал, как около подъезда моего дома остановилась машина. Я выглянул из окна и увидел, что по дорожке идет Хашим. Никогда раньше он не заходил ко мне так поздно, и я удивился, что могло случиться, о чем нельзя было бы сказать по телефону. Когда я открыл дверь, он приложил палец к губам, прежде чем я успел что-либо сказать, и поманил меня сесть в машину, что я и сделал. Как только я закрыл дверь машины, он быстро поехал прочь от дома.
- Охранник, который находился в коме с момента стрельбы, заговорил, выпалил он. - Тебе крайне повезло, что я так быстро узнал об этом. Очевидно он был в сознании до того, как стреляли в Удая. Он помнит, что стрелял Латиф. Для тебя, Микаелеф, особенно важно то, что он помнит, что тот кричал.
У меня сжалось сердце.
- Он помнит имена?
- Да. Амна, Абдулла, Салем, Надия и Салих. Саддам поймет, что стрелявший был Латифом, но само по себе это не компрометирует тебя. Он и раньше знал о намерении твоего шурина убить Удая и никогда не осуждал тебя за это. Но, если ты помнишь, он спросил тебя о том, что тот выкрикнул. Ты сказал, что не знаешь. Твое время истекло, Микаелеф. Тебе надо уходить немедленно.
Теперь, когда я оправился от первоначального шока, для меня было большим облегчением узнать, что наконец я покину Ирак и что решение было принято за меня.
Хашим затем сообщил мне, что Надим, который еле сумел ускользнуть в день покушения, был арестован. Другие пять "предполагаемых" убийц находились за пределами страны.
- Можешь быть уверен, что если Саддаму пока не известно о том, что сообщил охранник, он узнает с минуты на минуту. Боюсь, что твой друг Надим попал в серьезный переплет. Если мне удастся передать ему, что ты в безопасности, он сможет выложить все, что знает о тебе, не испытав ада пыток. Это не спасет его, но, может быть, его кончина не будет такой мучительной.
- Куда же мне идти? - спросил я. С некоторым стыдом я признаюсь, что больше думал о своем собственном положении, чем о том, что предстояло испытать Надиму.
- Тебе следует немедленно покинуть Ирак, - твердо заявил Хашим. - Это необходимо. Как ты связываешься с американцем в крайних случаях?
- У меня есть номер телефона.
- Отлично. Прежде всего мы выедем из города. Затем ты позвонишь ему. Договорись встретиться с ним где-нибудь на севере.
Мы остановились в шестидесяти километрах от столицы, и я позвонил Луису, сообщив ему о том, что случилось.
- Это правильно, что ты так быстро покинул Багдад, - сказал он. Теперь мы должны как можно скорее вывезти тебя из Ирака. Твоя служба агента окончена.
Я не был разочарован, услышав это.
Он дал мне адрес в аль-Масуле и сказал, что мы встретимся там на следующее утро. Уладив все вопросы с Луисом, я позвонил по номеру телефона, который мне дал Мохамед, и сообщил, куда направляюсь.
По дороге в аль-Масул я вновь заговорил о том, что Хашиму следует уехать из Ирака вместе со мной.
- Вы будете в огромной опасности, как только станет известно о моей измене, - убеждал я его.
Он не оспаривал этого, но снова отказался.
- Я не могу ради сохранения своей жизни заставить семью отвечать за последствия моего бегства из Ирака. Кроме того, я все ещё офицер госбезопасности, Микаелеф, и могу доставить Саддаму большие неприятности, сообщив западным средствам информации все, что знаю. Я могу рассказать комиссии ООН по правам человека такое, что у них волосы встанут дыбом.
Я кивнул.
- Я тоже видел кое-что из этого.
- Да, Микаелеф, но ты был лишь случайным свидетелем. Тебе могут не поверить и подумать, что ты преследуешь свои собственные цели. Я же сам принимал участие в этих кошмарах. Я не могу уехать. Если меня заподозрят в сотрудничестве с тобой, я должен буду встретить все это лицом к лицу. Я не могу позволить, чтобы моя семья была наказана за то, что я делал.
Я понял, что, несмотря на свое позорное прошлое, Хашим был очень храбрым человеком.
- Если тебя арестуют, как ты можешь гарантировать безопасность твоей семье?