— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — я размышляю о ее дружбе с Дорис и о том, какой интерес у нее может быть к тайнам Грандвилла. Обсуждают ли они моего своенравного брата, мою родную семью? Делится ли Дорис своей любовью к шпионажу в торговых центрах с моей женой?
Миа улыбается и, кажется, слегка краснеет, признавая, что я поймал ее на том, что она смотрит на себя. Забавно, но Миа просто не из тех женщин, которые разглядывают себя в каждом зеркале, мимо которого проходят. Я часто восхищался отсутствием у нее тщеславия, за исключением тех случаев, когда мне хотелось, чтобы она уделяла себе немного больше внимания. Однако сегодня вечером ее, кажется, тянет к окну. Я уже проверил. Там, за стеклом, ничего нет. Просто чернильная тьма.
— Я действительно вижу Дорис по соседству и, конечно, здесь, — говорит она. Я понимаю, что жена все еще говорит о Бунах. Интересно. — Я скучаю по тому, как мы проводили с ними время. Они веселая пара и отличные соседи, здесь и дома. Дорис была добра ко мне, несмотря на то, что мы поссорились как пары.
— Да, я уверен, что так оно и есть. А что касается времяпровождения парами, то, это они решили отказаться от совместных встреч. Я так и не понял, почему они перестали нас приглашать. Но эй, я готов к общению с ними, когда захочешь. Может быть, в следующие выходные? Фантастическая четверка, воссоединившаяся как раз к лету, — говорю я. Я великодушен. Прощающий. Беззаботный. Джентльмен.
У Мии отвисает челюсть. Она качает головой взад и вперед, как будто у нее инсульт. Закрывает лицо руками, и я слышу приглушенный звук, похожий на кошачье мяуканье. Она опускает руки на стол. Я протягиваю руку, чтобы взять одну, но она выдергивает ее.
— Фу. Ты просто смешон. Ты знаешь, что воссоединения не будет, и ты в курсе почему.
Я придаю своему лицу выражение легкого любопытства.
— Неужели?
— Конечно, знаешь. Грег говорит, что ты жульничал в карты, что, когда вы двое вышли на улицу, чтобы он мог поговорить с тобой об этом, ты накричал на него и замахнулся на него. Ты, паразит, ударил нашего соседа, нашего друга. Вот что ты сделал. Конечно, мы с Дорис понятия не имели, ничего не слышали. Ты вошел в комнату, сказал мне, что пора уходить. Поблагодарил Дорис за прекрасный вечер и оставил ее мужа истекать кровью на задней веранде их дома. Невероятно, — она возмущена.
Теперь я наклоняю голову, моргаю глазами.
— Мне больно, Миа.
Она смотрит на меня, открыв рот.
— Тебе что?
— Ты слышала меня. Не могу поверить, что ты действительно думаешь, что я способен на такое. Грег — мудак, жалкий неудачник, вот и все. Он проиграл в юкре и вместо того, чтобы воспринимать это как мужчина, он рассказывает истории, чтобы выставить меня в плохом свете. Отвратительно. И, дорогая, если ты действительно поверила в его историю, почему ты не спросила меня об этом раньше?
Я останавливаюсь, когда официант подходит к столу вместе с двумя другими официантами. Они ставят наши обеды перед нами и снова с размаху снимают серебряные крышки. Так драматично.
Миа улыбается официанту, а не мне, а затем снова смотрит на меня.
— Я исправляюсь, Пол. Я рада, что мы высказали это в открытую. Разве ужин не выглядит чудесно?
Она верит мне, моя жена верит мне. Конечно, она верит.
— Что ж, спасибо тебе за это, дорогая. И да, моя телятина выглядит и пахнет божественно. Приятного аппетита. — Я откусываю кусочек своего первого блюда и наслаждаюсь каждым вкусом, взрывающимся у меня во рту. Нет ничего лучше молодого нежного мяса. Салат Мии выглядит как более причудливая версия того, который она ела в «Слоупи» на обед. Жаль, что ее вкусы так ограничены.
Моя единственная жалоба, если это можно так назвать, заключается в том, что нам еще никто не принес хлеба. Я предполагаю, что голубоглазая сторожевая собака должна выполнять эту обязанность, но могу ошибаться. Он снова появляется за нашим столом, и я наблюдаю, как он перчит салат Мии, прежде чем его прерву. Он делает это, перемалывая для нее перец, очень любезно.
— Не могли бы вы принести немного хлеба? — Официант застывает, сжимая в руке мельницу для перца, слегка кивает в мою сторону и уходит. — Похоже, этот официант очень расстроен нашей недавней ссорой. Не хочешь показать ему, что у нас все в порядке? Может, возьмемся за руки, когда он принесет корзину с хлебом?
Миа улыбается.
— А у нас все в порядке, Пол? Я в этом не так уверена. — Ее глаза увлажняются, но она смотрит на свой салат, ее волосы падают на лицо, как экран конфиденциальности.
— Эй, я думал, мы уже оставили это. Разве мы просто не поговорили обо всем? И разве мы здесь не наслаждаемся этой изысканной едой? — Я понижаю свой голос до самого успокаивающего тона. — По-моему, дорогая, мы более чем в порядке. Мы идеальны, — добавляю я.
Появляется корзинка с хлебом, рядом с которой на маленькой фарфоровой тарелочке лежит здоровый кусок масла. Я тянусь за ним, прежде чем не забываю предложить Мии кусочек.
— Хлеб?
Она поднимает глаза, ее шелковистые волосы раздвигаются на пробор, открывая лицо.
— Нет, спасибо. Ты прав. Мы идеальны. Я просто хочу чувствовать себя лучше, становиться лучше. Я устала болеть, вот и все, — говорит она. И снова улыбается. — Конечно, мы в порядке. Давай поедим.
— Давай, — соглашаюсь я. Внезапно я умираю с голоду и не могу дождаться, когда смогу приступить к еде, стоящей передо мной. Миа улыбается и откусывает кусочек салата. У нас все хорошо, так хорошо. Мы оба жуем свою еду, глядя друг на друга сквозь мерцающий свет свечей. Как будто все остальные в комнате исчезли, и мы снова вдвоем, вдвоем против всего мира.
— Ты знаешь, чего мне не хватает? — спрашивает Миа.
— Нет, по чему ты скучаешь? — Она сейчас выглядит такой красивой, такой счастливой. У меня снова возникает желание потянуться через стол к ее руке, чтобы навсегда запомнить этот момент, этот взгляд, но я действительно хочу доесть свое мясо.
— Я скучаю по ощущению беззаботности. Свободе, — делится она. Затем протыкает вилкой горку зелени и кладет все это в рот, слишком поздно понимая, что это слишком много для нее, чтобы справиться. Теперь она прикрывает рот рукой, чтобы продолжить жевать.
Я хихикаю, негромко смеюсь. В тот момент я представил свою жену в образе коровы.
— Ну, ты же сама хотела детей, — замечаю я. — Вы можете поцеловать свободу на прощание, как только они появляются, ты же знаешь.
— Знаю. Но дело не только в мальчиках. Они не заставляют меня чувствовать себя все менее и менее свободной. — Миа смотрит в потолок, а затем поворачивается лицом к окну. Наконец, она поворачивается ко мне. — Я тут вспоминала, когда мы впервые встретились в офисе. Ты был таким бесстрашным. Смело пригласил меня на свидание после того, как мы всего один раз поговорили в конференц-зале, даже когда это было против правил, даже когда ты был старше меня. Что, если бы я сказал «нет» в тот день в своем кабинете? Как бы ты отреагировал?
Миа смотрит на меня с любовью и восхищением, которые я видел на ее лице в день нашей встречи. Взгляд, который сказал мне, что она моя на все сто.
Я лучезарно улыбаюсь ей с другого конца стола. Она такая милая, такая невинная.
— Женщины не говорят мне «нет», дорогая. Ты живое тому доказательство. Как только я обратил на тебя внимание, ты пропала. — Я кладу в рот последний кусок телятины и готовлюсь его смаковать.
Глава 16
21-15.
Я выжимаю максимум из своего последнего кусочка. Вкус телятины особенный, насыщенный, густой. Конечно, каждый раз, когда вы заказываете телятину, она немного отличается, но у нее есть общие черты. Тонкие ароматы, податливая плоть, глубокое наслаждение. Я доедаю свой кусок и улыбаюсь. Вспоминаю соблазнение Мии, как легко это было по сравнению с некоторыми другими в последнее время, особенно с Кэролайн.
Однако Кэролайн чувствовала это. Химию, всплеск. Мою силу. Но сейчас мне нужно сосредоточиться на Мии. Вот актуальная задача. Операция «Заставь Мию Снова Полностью Полюбить Меня Сегодня Вечером». Что с ней происходит? Я удивлен. К чему это путешествие по воспоминаниям? Сглатываю и смягчаю свой подход.
— Ты бы не сказала «нет», Миа, — заявляю я. — Это была мгновенная связь. Сильная химия. Я знаю, ты тоже это почувствовала.
— Почувствовала, — признается она тихим голосом. Я наклоняюсь вперед, чтобы услышать ее. — Но со всеми правилами, ну, если бы я тебе отказала, что бы ты сделал? Ты бы почувствовал смущение? Пытался добиться, чтобы меня уволили? Ты действительно обладал всей властью. Я была новенькой в агентстве. Что бы произошло?
— Я не уверен, что вижу ценность в гипотетических разговорах. Но если бы ты сказала «нет», я бы продолжал спрашивать, пока ты не согласилась пойти со мной на свидание. Я знал, что нам суждено быть вместе. Не мог представить себе другого исхода, — я так хорош в этом. — Наша история — словно любовный роман. Любовь с первого взгляда. Если хочешь, и все это «долго и счастливо».
— Я не читаю любовных романов, но знаю, что большинством людей движут страх и смущение. Большинство парней нервничали бы, приглашая на свидание новую молодую сотрудницу, тем более что на этот счет существуют правила. Но у тебя не было никакого страха, совсем никакого. И ты совсем не чувствовал смущения. Что интересно, — говорит она. Очевидно, Миа закончила запихивать зелень в рот, когда кладет вилку на четыре часа и сдвигает тарелку на дюйм вперед. Безупречные манеры — еще одна причина, по которой я ее люблю.
— Я знаю, чего хочу, и иду к этому. В этом нет ничего постыдного, Миа. Не для меня, — объясняю ей. — Я такой, какой я есть.
— Верно, — соглашается она. — Я думала, что ты такой уникальный, когда мы впервые встретились. Ты просто поразил меня. Помню, что все время приходили огромные букеты цветов. Ты засовывал сладкие любовные записки в удивительные места на моем столе. Ты покорил меня, как в кино, как в моих мечтах. Прежде чем поняла это, я стала игнорировать своих друзей, свою семью и проводила каждое мгновение с тобой. Я была опьянена тобой. Думала, что ты такой особенный, думала, что ты самый красивый, самый умный, самый романтичный мужчина, которого я когда-либо встречала. А секс... Ну, я никогда не была с мужчиной. Ты научил меня всему. — Миа делает паузу, делает глоток воды. Ее глаза сияют любовью. — Но теперь я знаю, что ты один из тех.
— Один из тех? Что это значит?