Прилетевшая столичная группа в городе не задержалась и в тот же день отбыла обратно, в столицу.
Собрался в путь Данилин. Отбывал он, как и прибыл налегке. Чемоданчик уже был уложен и билет на самолет куплен — на сей раз за свои, на скромное место в душном салоне. Ему нечего было делать в этом городе.
— Неудобно получилось, — сказал Алексей.
Хотя, конечно, врал. Он устал это этой липкой жары, от этих коварных провинциалов. И ему до горя не хотелось видеть Викторию.
— К сожалению, я не успеваю встретиться с Викой. Вы не могли бы ей передать мои извинения и… Наверное, я должен бы сделать ей какой-то прощальный подарок?..
— Не беспокойтесь. Я позабочусь об этом.
Данилин рассеяно кивнул.
— Мы сегодня должны были встретиться у бассейна на фонтане «Нептун». В смысле у фонтана около бассейна в шесть.
Карпеко кивнул с пониманием:
— Я встречусь с ней и объясню.
— Вы не можете представить, как я вам признателен, — сказал Данилин и был совершенно честен в этот раз.
-
Дело было к вечеру и фонтан уже включили.
Переменчивый ветер бросал в стороны водяную пыль, и от нее с восторгом убегали дети.
Карпеко, опоздав на пять минут, явился с несвежим букетом. Собственно, эти пять минут ему понадобились, чтоб достать хоть какой-то букет. Вика уже была у фонтана.
Она не питала никаких иллюзий. Понятно было, что фото с той вечеринки и негативы были найдены, а она — опознана. И не задержана лишь потому, что ее знают следователи. Но выдать подругу было немыслимо — та ответно могла рассказать о Вике, выдумав что-то.
— А где… Алексей?.. — спросила девушка.
— Его вызвали в Москву. Я вместо него. Это вот от него… И от меня.
Он протянул ей этот дурацкий букет. Она его приняла.
— Жарко нынче. Погуляем?
— Куда?..
— Да куда глаза глядят.
Ильичевский район был хорошо приспособлен для работы, так-сяк — для жизни, но совсем не подходил для развлечений. Имелось два кинотеатра, построенных по типовому проекту, но сидеть в темноте зала не хотелось.
И они оправились вниз по Карпинского, мимо кварталов.
— Я вчера писал рапорт и отчего-то написал себя Андреевичем. Сегодня — та же ерунда произошла. И вот я задумался: быть может, мама мне чего-то не договорила? — попытался пошутить Сергей.
Вика не засмеялась.
Какого черта — вспыхнуло в мозгу Сергея. Стоило бы плюнуть, извиниться, уйти прочь, как Карпеко делал с дюжину раз когда свидания складывались по-дурацки. Но здесь он был не только на свидании. Имелось и дело.
В кафетерии напротив школы-восьмилетки купили заварные пирожные. Соседство школы и кафетерия играло дурную шутку: на Карпинского, начиная от Парка Петровского до перекрестка на Кировском жилмассиве, не имелось ни одного светофора, что позволяло лихачам набирать на узкой улице высокую скорость. И редкий учебный год не проходил без того, чтоб какого-то школяра, пожелавшего вкусного, не сбивал автомобиль.
Еще в прошлом году недалеко от школы воздвигли памятник — танк «тридцать четверка» словно пытался с пьедестала перемахнуть через широкую пойму реки. Вниз от памятника к речке начиналась узкая аллея, обсаженная липами. По ней и пошли.
С Новоселовки и Аэродрома тянуло дымом осенних костров. В осени, — полагал Сергей, — имелось множество неприятных моментов. Но большую их часть можно было простить за этот запах — им пахло детство.
— А что, воров уже поймали, если Алексей уже уехал?.. — спросила Вика, напустив на себя безразличие.
— Не поймали, но следствие на верном пути.
Он будто невзначай взглянул на ее лицо — проскользнет ли по тому облегчение или еще какая-то эмоция? Нет, актрисой Виктория была первостатейной. Это пугало. Требовалось качать ситуацию, выжимать из нее эмоции. Иначе следовало брать девушку под арест, колоть уже в изоляторе.
— У следствия есть веские основания предполагать, что у преступников имелись сообщники, — продолжил Сергей. — Даже сообщницы, вероятно, медсестры. Одна подозреваемая установлена, вторую — ищем.
А вот теперь Виктория заметно вздрогнула.
— А у вас что говорят в больнице?..
— А у нас обсуждают, почему на убитом преступнике ожег. Выстрел, который убил Павла, был сделан почти в упор. Его добивали.
Теперь настала очередь Сергея вздрогнуть. Не только от упомянутого ожога. Вика, назвав преступника по имени, фактически подтвердила свое с ним знакомство.
И все же стоило превратить эту встречу в свидание, а не в допрос.
Как раз аллея заканчивалась, и за невысоким обрывом начиналась река. Квакали лягушки, порой хвостом била рыба. Многоголосо звенела и роилась мошкара.
— Бабка говорила, что до войны в реке у Красного моста водились раки. А сейчас вода не та, — сказал Карпеко задумчиво. — Грязная вода, с мазутом.
— А что еще твоя бабушка говорила?..
Сергей вдруг обиделся. Не до такой степени, чтоб схватить девушку за руку и заточить в камеру. Но стало досадно — на себя и на нее. На себя — за то, что раскрылся, на нее — за такой ответ.
Но Вика заговорила сама:
— А мне бабушка рассказывала, что по реке плавают пираты. Приплывают по реке обычно в тумане, грабят дома и крадут непослушных девочек… Чушь, конечно… Это она, верно, придумала, чтоб я к реке не подходила.
— Речные пираты?..
— Угу… — теперь стушевалась она.
— Я что-то подобное слышал, что раньше воды было в реке, что лодки ходили аж до Малоянисоля, а там был некий тайный ход на Мокрые Ялы, которые до Днепра текут…
— Да ну?..
— А тут рядом был случай, — махнул рукой Сергей в сторону берега, затянутого дымом. — Мужика искали. Он все чего-то строил, варил, таскал со свалки разный мусор. Вместо того чтоб выпить с мужиками по маленькой — копил на лодочные моторы. Зайдешь к нему — все стены в чертежах, на столе — расчеты. За полоумного его считали. Даже жена от него ушла, а он, подлец, даже этого счастья до конца и не заметил. А в один день, значит, выкатил из сарая подводную лодку, погрузился раз — всплыл. Еще раз погрузился — и больше никто его не видел. Кто говорит — утонул, но ползет нехороший слушок, что уплыл он на своей лодке в Турцию.
— Вы врете, — улыбаясь, сказала Вика.
— Вру, конечно. На Новоселовке глубины не хватает. Он на Садках жил.
Девушка засмеялась.
— Да что вы мне рассказываете?
— Правда-правда, — закивал Сергей. — Он около железнодорожного моста жил. Приходите туда — вам всякий покажет.
— Покажет, где он жил?..
— Да нет же, железнодорожный мост каждый покажет.
Она остановилась, посмотрела ему в глаза, Сергей выдержал ее взгляд, всмотрелся словно в глубину души девушки.
— Перестаньте говорить глупости, — сказала Вика.
Бесцветная помада на ее губах блестела в лучах уходящего за холмы солнца.
— А вы перестаньте мне нравиться, — ответил Сергей
И вдруг внезапно заключил Вику в свои объятия. Левая ладонь скользнула по талии, легла на ее попу, правая пошла выше вдоль позвоночника. И когда пальцы ощутили под тканью бретельки лифчика, Сергей надавил, заставил девушку прижаться к мужскому телу, впился в губы. От поцелуя она не уходила, но и страсти особой не выказывала — просто позволяла себя целовать.
— Будешь делать, что я скажу, — сказал Сергей на ушко, прервав поцелуй. — Тогда, может, выпутаемся из этой передряги.
Вика кивнула.