Глава 2
На следующее утро Скворцова пропустила два троллейбуса. Транспорт разрешено было заполнять только наполовину, и предприимчивые граждане орудовали локтями, пробивая себе место и отпихивая зазевавшихся. Начался мелкий противный дождь. Зима в Карелии переменчива. Еще вчера манила зимними забавами, сегодня смывает снег холодными каплями. Маша поежилась, посмотрела на часы, поразмыслила несколько минут. Затем грустно открыла зонтик и пошла в сторону центра пешком. За ней потянулись вереницы таких же менее удачливых пассажиров. Кто-то шел и тихо клял губернатора, ограничевшего места в общественном транспорте, кто-то просто чертыхался, поглубже застегивая куртку.
Маша брела в сторону офиса. Уже не в первый раз за последние две недели ей приходилось проделывать путь на работу или обратно пешком. Тридцать минут в кромешной темноте утром и вечером. Скворцова в тайне надеялась на похудательный эффект от таких прогулок. Маша снова посмотрела на часы: помимо времени они отсчитывали и количество шагов. «Так, пока до работы дойду, как раз пять тысяч шагов будет», — довольно заключила девушка. Правда была в том, что, прибыв на место назначения, она вознаграждала себя чем-то вкусненьким. На работе у них всегда была заначка, хоть сухое печенье — и то было, а дома уж и подавно — мама, исправно ходившая в магазин в «пенсионерские часы», всегда приносила что-то к чаю. Этот факт Маша старательно игнорировала и каждый раз после прогулки пешком ставила жирный плюсик в графе «физическая активность» в ежедневнике.
В конторе почти никого не было. Только Катя. Она сидела и щелкала мышкой — обновляла городской портал для утренних новостей.
— Маша, привет! Пока нет никого. Может, чайник поставишь? — из-за монитора сказала девушка.
Мысль о кофе Машу приободрила. Она зашла в импровизированную кухню. С барского плеча Сова соорудил им закуток в углу, куда поставил мини-холодильник, чайник и микроволновку. Маша налила воды в чайник, заглянула в шкаф и расстроенно охнула: в банке растоворимого кофе осталось на донышки, рядом притулилась пачка початого печенья, на поверку оказавшаяся пустой.
— Катя, я быстренько тут в магазин сбегаю. К кофе ничего нет, да и кофе нет тоже. — Маша находу натянула промокшую куртку и закрыла за собой дверь. Секретарь ее даже не услышала — на портале выложили сводки заболевших за последние сутки.
Выйдя из здания, знакомой дорожкой Скворцова отправилась в маленькую кондитерскую напротив. Ее Маша знала еще с детства — в школе после занятий во Дворце Пионеров они с подружкой заходили туда купить лакомство, которое они дружно поедали в ожидании троллейбуса. Она всегда брала кекс «Столичный», подружка — пироженое «Картошка». В двухтысячные кондитерская чуть расширила ассортимент — теперь они продавали чай и кофе, даже на вынос, и готовые салаты, которые с удовольствием покупали офисные работники округи.
Утренним часом в лавке было пустынно. Продавщица строго взирала на всех входящих через визир и призывала к порядку всех, у кого маска была надета не по протоколу. Машу она узнала и милостиво кивнула — та захаживала в кондитерскую часто.
— Мне, пожалуйста, банку кофе «Нескафе», кекс «Столичный» большой и, — Скворцова задумчиво обводила прилавок глазами.
— Орешки бери, со сгущенкой, свеженькие — только сейчас привезли, — продавщица заговорчески подмигнула ей, как старой знакомой.
— Ну, давайте и орешки, — легко согласилась Маша.
В офисе народу прибавилось. Катя ловко расставила чашки вокруг своего стола, приглашая всех к утреннему оглашению новостей.
— Сегодня уже 505 человек, — загробным голосом сообщила секретарь.
— А я сегодня в автобус не влезла, — сообщила Ксюша.
— И я, — пискнула Скворцова. Обсуждать статистику заболевших не хотелось, во рту так и растекалось сгущенное молоко. Не обманула продавщица, орешки и прям были свежайшие. С начала сентября, когда все вернулись в офис на постоянку, каждое утро выглядело примерно одинакого.
— А Сова где? — встрепенулась Маша.
— Сова? — переспросила Катя. — Сова не приходил еще, и не звонил. Странно.
Это и правда было странно. Сова всегда был крайне пунктуальным человеком, в офис являлся раньше всех, по стрелкам следя за своими сотрудниками. К работе своей он относился не просто ревностно, он буквально жил ею. «Фантазию» он основал сразу после выпуска из университета и стоял у руля уже больше пятнадцати лет. Без семьи и без детей на работе он дневал и ночевал, требуя от своих сотрудников такой же отдачи. Впервые за все семь лет Машиной работы в агенстве Сова не разгонял их утреннее затянувшееся чаепитие.
— Да, странно, наверное, проспал, — протянула Маша. Где-то в глубине зашевелился червячок сомнения.
— А может он этого того? — робко предположила Ксюша.
— Да Бог с тобой, чего того? Помер что ли? — уставилась на нее Маша.
— Ну, может, не помер, конечно, но заболел. Он вон, без маски туда-сюда мотается. Даже если не вирус этот дурацкий, то грипп-то никто не отменял. — важно отчеканила Ксения и отхлебнула кофе.
— Или запил, — предположила Катя. Помните, как пару лет назад?
Несколько лет назад Андрей Степаныч почти на неделю пропал с радаров. Сотрудницы переполошились и обратились в полицию. Сова нашелся на кухне собственной квартиры. В трусах и майке он сидел за столом, заставленным пустой тарой. Под столом вперемешку валялись окурки и упаковки от сосисок. Оказалось, Сову бросила девушка, с которой он встречался несколько лет. В один день она собрала вещи, сняла занавески по всей квартире и отправилась искать счастья в столице нашей Родины. После того случая Андрей Степаныч еще с большим рвением принялся за работу и ни капли не брал спиртного в рот.
В сумке зазвонил телефон. Девушки воспрянули.
— Алло? — бодро ответила Маша. — Здравствуйте, Петр Иванович, — она округлила глаза и посмотрела на коллег. Главный заказчик звонит. Скворцова кивала в трубку, изредка говорили «Ага», «Конечно», «Отправлю». С другой стороны провода невидимый, но требовательный Петр Иванович давал указания, Маше пришлось взять бумагу и карандаш и методично записывать.
— Да вы что? К нам приедете? Прямо в Сортавала? — неожиданно воскликнула девушка. — А к нам не заедете? Ага, конечно, понятно. — Маша положила трубку.
— Благодетель наш Петр Иванович бежит из Петербурга в Карелию. От вируса. И хочет поселиться в Сортавала тут у нас, поближе к своим объектам. — повернулась Скворцова к коллегам. — И просит, чтоб Сова наш тоже туда на пару дней подъехал. Надо до него дозвониться.
— Да я уже, — встряла Катя, — но он на смски не отвечает, и трубку не берет. А что, в Питере совсем все плохо?
Маша задумалась.
— Говорит, что плохо. Все из города уезжают, как тогда, весной. Так, если до обеда Андрей Степаныч не объявится, поедем к нему домой.
Ровно в 12 Маша в очередной раз подняла трубку, чтобы поговорить с начальником. Они поочередно звонили ему и отправляли смс, которые оставались без ответа. Маша пообещала заказчику, что Сова непременно отправится в Сортавала. Осматривать объекты с заказчиком и составлять план продвижения. Теперь неплохо бы Сову найти.
Неожиданно телефон зазвонил сам. Экран высветил незнакомый номер. Андрей Степаныч звонил из больницы. Ночью у него поднялась температура, появилась отдышка. Скорая в кое-то веки приехала быстро.
— Так что я тут, Скворцова, похоже надолго. Результата нет еще, но, думаю, схватил я где-то этот вирус поганый. Схватил. Я заказчику сам позвоню. В Сортавала я, конечно, не поеду. Туда поедешь ты. И даже не думай сопротивляться, — Сова зашелся кашлем на другом конце. — Я тут при смерте, бизнес на волоске. Все, отбой. Справишься.
Вечером на маминой кухне Машу ждала привычная картина. Анна Ивановна хлопотала над ужином, тетя Тоня грустно пила чай.
— Мам, — прямо с порога объявила Маша, — мне в Сортавала надо ехать. Командировка. Я можно на нашей дачу поживу, все лучше, чем в гостинице.
— Машенька, но как ты там? Там же печка, ты как ее разводить будешь? — всплеснула руками Скворцова-старшая. — Давай-ка руки мой, нос не забудь промыть. Садись, да все расскажешь. Какая еще командировка? Тут на работу-то страшно выходить, надо по домам сидеть.
— Да, какое там по домам сидеть, — протянула тетя Тоня, — читала я сегодня на сайте нашем, что после Нового года туристам у нас так понравилось, что вот и поедут они снова. И на 23 февраля, и на 8 марта, и на майские подавно. Все к нам едут.
В подтверждение из телевизора раздался задорный голос: «Твой отпуск спасен, приезжай в Карелию гулять среди сосён». Услышав эту речевку, Маша поморщилась. Придумал ее Сова, и она до того пришлась по душе заказчику, что пришлось разместить ее на республиканских и, как оказалось, региональных каналах. Скосив глаз, Скворцова заметила, что карельский праздник жизни рекламируют на пятом, петербуржском, канале.
Горькая правда резала слух. Гостиницы, рестораны, парки решили держать свои двери открытыми во время Нового Года. Владельцы потирали руки в предвкушении выгоды — туристам так понравилась самобытная природа Карелии, что бронировали прямо не отходя от кассы все праздники и длинные выходные наперед. Не оставаться же один на один со своими домочадцами — в этом режиме вся страна провела почти весь 2020 год, теперь можно и поездить.
Скворцова села за стол, мама тут же поставила перед ней тарелку. Маша вздохнула. За год жизни под маминым крылом она практически растеряла навыки взрослой жизни. На прошлой неделе не могла найти дуршлаг, чтобы слить макароны. Так и блуждала взглядом по шкафу, пока Анна Ивановна не зашла в кухню и не выручила попавшую в бытовую ловушку дщерь. Маша старалась быть хоть немного полезной в хозяйстве и все технические вопросы — оплата коммунальных платежей через «Сбербанк онлайн», преприрательства с интернет-провайдером, сортировка и вынос мусора, большая закупка продуктов на неделю — взяла на себя. «А, может и хорошо, что я в командировку поеду, — подумала девушка, — там хоть навыки бытовые верну себе. А тут у мамы на всем готовом живу, а мне уже же почти 35 лет». При воспоминании о возрасте Маша вздохнула еще раз. Красивая юбилейная цифра приближалась, и ее это пугало.
— А Сова наш в больнице, сами знаете с чем, — выпалила Маша.
Мама и тетя Тоня подняли на нее глаза. Теперь все. Они все контактные. Что делать? Маша заметила, что тетя Тоня метнула взгляд на телефон, но тут же отвела глаза. Звонить в поликлику смысла нет, участковый к контактным не приедет, толковых инструкций от них тоже не получить — все оставалось на совесть и усмотрение граждан.
— Машенька, ну как же ты теперь поедешь? Ты же как по контакту проходишь, как и мы все. Нам надо дома быть. А ты из дома и работать можешь, Сова ваш все равно в больнице, а с девочками вы уж договоритесь, — Анна Ивановна посмотрела на дочь.
— Мам, надо ехать, иначе меня Сова с работы погонит, а сейчас сама знаешь, какая ситуация. Я на своих переводах долго не протяну. Да и с другой стороны, я там буду почти все время дома, только встречусь пару раз с заказчиком. Но этот наш Петр Иванович из Петербурга бежит, наверняка, сам уже и заразился. Как известно, минус на минус дает плюс. Вряд ли мы друг друга заразим. Я в маске буду, он тоже. Целоваться я с ним не намерена.
— Вот да, Игорек мой тоже говорит, что работу беречь надо, в такое время особенно, — встряла тетя Тоня. — Что ж, Маруся, видать, тебе надо и поехать. Только как мы тут с мамой-то твоей вдвоем.
— Тоня, но что ты каркаешь. На нас с тобой еще пахать можно, что нам сделается. Только, конечно, на выставку пока мы с тобой подождем идти, — Анна Михайловна ободряюще пожала локоть беспокойной подруги.
Маша насупилась. Случилось то, чего она боялась всю осень. Из-за работы она принесла вирус домой, к маме и тете Тоне, гражданам, кого в новостях называли «65 плюс». Шансы заболеть у нее самой, а по ее вине и у всех домашних были высокие. Соседка права, случись что с ними что, помочь будет некому. Игорек из Петербурга не примчит, а пока она сама доберется из Сортавала, драгоценное время уйдет.
— Так, мама, может, мы тогда все вместе в Сортавала поедем. Место там у нас есть. Вы с тетей Тоней на кровати большой ляжете, а я на диване. На кухне тоже места достаточно, да и вообще. Вместе веселее и безопаснее, — неожиданно для себя произнесла Маша.
Тетя Тоня изумленно взглянула на Маша. Анна Ивановна обвела взглядом сидевших за столом.
— А ты знаешь, Тонечка, это наша Машенька замечательно придумала. Уроки я смогу и оттуда вести, там мы интернет летом хороший провели. Тебе Тоня тоже занятие найдем, буду учить тебя онлайн преподавать. Втроем мы точно не пропадем, разделяться сейчас не следует. — Скворцова-старшая уверенно кивнула головой.
Решение ехать всей гурьбой утвердили почти сразу и единогласно. Антонина Михайловна хотела было выступить, что никуда из своей городской квартиры она не поедет, но быстро посчитала в голове, что как только Скворцовы упорхнут в Сортавала, она останется одна. Сын в ближайшее время к ней не приедет, учеников она принимать не сможет. За последние девять месяцев почти каждый вечер она коротала в этой квартире под уютным светом зеленоватой лампы. Домой она почти не покупала продукты, неся основные закупки прямиком в квартиру напротив. Тетя Тоня рассудила, что ей в целом терять было нечего — сидеть ли на кухне в Петрозаводске или Сортавала, большой разницы не было. Главное, что ее хорошая компания брала ее с собой.
— Ну что ж, едем, так едем, — наконец произнесла Антонина Михайловна, — я в Сортавала ни разу и ни была.
Остаток ужина и весь вечерний провели за планированием. Для точного подходя тетя Тоня создала эксель-табличку на компьютере, куда ловко вбивала данные — когда поедем, на чем и что брать с собой. Аккуратно рапределяла задачи среди трех женщин. Маше было поручено разобраться с транспортом и билетами, Анне Ивановне — составить список вещей, которые нужно взять, на себя Антонина Михайловна взяла непосредственно укладку вещей и испекцию всего.
— Так, Маруся, — в голосе Антонины Михайловны прозвучали строгие учительские нотки, — ты завтра выясни, как нам доехать, я в газете прочла, что тем кто, «65 плюс» междугородний транспорт закрыт. Как выяснишь, сразу покупай билеты. Мы с Аней завтра все соберем и приготовим, сделаем необходимые закупки. Предлагаю выбираться не позже, чем послезавтра.
— Тонечка, да какие закупки, Сортавала же не дикий лес. Там магазины есть, скидки наши, пенсионерские, действуют. Не волнуйся.
— Аня, пакет гречки или риса лишними не бывают, купим хоть по паре каждого, — произнесла Антонина Михайловна тоном, не терпящим возражений.
Разошлись уже под вечер. Растревоженные и воодушевленные скорой поездкой каждая лежала в своей кровати. Маша размышляла, правильно ли она сделала, позвав с собой в командировку маму и тетю Тоню. Засыпая, она утешала себя тем, что втроем им справиться будет ловчее, и в совместном проживании обе они будут под Машиным присмотром.